Я осторожно присела рядом на корточки:
— Брысь, что с тобой, а? Взбесился ты, что ли?
— А я всегда говорил, что он ненормальный! — не выдержал единорог. — Ни одно разумное существо не будет в полночь носиться по территории института невесть зачем!
Мне кажется или он только что обозвал меня ненормальной? Вежливо так, культурно… Хотя нет, все-таки кажется: до этого он обзывал меня совершенно невежливо.
Впрочем, сам Брысь огорчаться по поводу того, что его назвали сумасшедшим, не собирался, если он вообще понял, о чем мы тут сейчас говорили. Скинув с головы мою руку, питомец вновь ткнулся мягким носом в стену, принюхиваясь к чему-то неизвестному, а затем и вовсе принялся кружиться на месте, что-то выискивая.
— Брысь, прекрати, сколько можно?! — не выдержала я через пару минут такого мельтешения.
Зверь и не подумал меня слушаться. Мало того, решив, что пора переходить к активным действиям, он вдруг разбежался и со всей дури врезался головой в стену!
— Брысь!!! Ты что творишь?! Ты живой?!
Иглонос не пострадал: легким мячиком отскочив от стены, он вновь пустился на таран.
— Надеюсь, нет, — задумчиво протянул единорог, пораженно взирая на происходящее. — Ну или хотя бы ненадолго.
Я была настроена менее цинично:
— Брысь, да что ж ты творишь?! Брысь, прекрати! Брысь!
Отлетев в очередной раз от стены, зверь на миг остановился, потряс головой, ошарашенно оглядываясь по сторонам, и вновь ринулся в бой.
— Брысь, хватит! — Я попыталась схватить его за пучок иголок, так чтобы не уколоться, но зверь пронесся мимо и, вильнув на разгоне, впечатал меня боком в стену. Я со страшной силой ударилась плечом и, охнув, упала на землю, явственно почувствовав, что в руке что-то хрустнуло.
— Вы… Вы как?! Вы живы?! Вы в порядке?! — потрясенно зачастил единорог. — Вы…
Мне было не до него. Плечо сильно болело, хорошо хоть шевелить рукой могла да вроде ничего не сломала, но самым важным было сейчас не это. Один из камней в стене, тот, в который я врезалась боком, сдвинулся внутрь и, видимо, нажал какой-то невидимый рычаг: земля передо мною разошлась в огромной трещине, открывая путь в подземелье. У самых ног виднелись деревянные, потемневшие от времени ступени.
Иглонос, едва-едва забеспокоившийся о моей судьбе и попытавшийся лизнуть меня в щеку, радостно взвыл. Мгновенно забыв и обо мне, и о моей больной руке, он скатился по ступеням вниз.
— С вами все в порядке? Вы живы? — не отставал Эделред.
— Жива, — выдохнула я, вставая с земли и осторожно шевеля пальцами. Перелома действительно нет. Может, только синяк будет. Точнее, не «может», а обязательно будет, и это я еще легко отделалась.
Ладно, с рукой вроде все в порядке, пора разобраться, куда Брысь так спешил. Что он там учуял в конце концов?
Словно в ответ на мои мысли, из подземелья раздался новый отчаянный вой. Как и предыдущий, раздававшийся над землей, этот был полон вселенской тоски. Казалось, зверь вложил в этот стон все горе, всю печаль…
Да что ж там творится-то?
Не дожидаясь реакции единорога — а в том, что он обязательно будет против, я уже не сомневалась, — я встала на первую ступеньку.
Спиральная лестница уходила глубоко под землю. Шаги гулко отдавались в тишине, и лишь вспыхивающие по правую руку от меня огоньки магических фонарей освещали путь, потухая за спиной. Где-то внизу виднелись новые вспышки — очевидно, это бежал Брысь. Впервые вижу, чтобы магические огни зажигались и гасли при движении… С каждым мигом появляется все больше странностей.
Я уже ступила на пол, когда сзади раздался дикий топот, а еще через мгновение рядом со мной оказался единорог. Золотая грива растрепалась, рог перепачкан какой-то грязью. Как магистр вообще умудрился спуститься по лестнице, с его-то копытами, осталось для меня загадкой.
— Я вас не оставлю! Это неприлично — молодой замужней девушке… женщине… короче, молодой и замужней ходить по каким-то подземельям в одиночку!
О! Я наконец-то перестала считаться воровкой и стала приличной, молодой и замужней.
Чувствую только, если я до сих пор не знала, что мне не пристало делать, то в ближайшие несколько дней выучу это наизусть.
— И вообще! Зачем вы вообще спустились в это подземелье? — не успокаивался единорог.
— Сюда побежал Брысь. — Я попыталась найти оправдание своему глупому поступку.
— А если он с обрыва прыгнет?! Вы тоже прыгнете?
— Нет, конечно! — возмутилась я.
А вот если Айден — да…
Зеленый Отец! Что за глупые мысли в голову лезут?! С чего бы Айдену прыгать с обрыва!
— Значит, пошли отсюда! — Эделред повернулся к лестнице.
Я вздохнула:
— Не могу. Я должна его найти.
— Зачем?! Ну зачем вам, такой милой доброй девушке… женщине… я опять запутался… В общем, зачем вам это чудовище?!
Тут я уже просто не удержалась:
— Вот как раз потому, что я милая и добрая.
Единорог не понял, пришлось объяснять:
— Чтобы никто добротой не пользовался.
Огоньки впереди перестали мелькать — ровно загорелся один, не особо яркий фонарь. Кажется, иглонос достиг места своего назначения. Решив, что разговоров достаточно, я поспешила вперед.
Единорог уныло плелся сзади, не переставая причитать:
— Куда катится мир! Великий храм наук, Лысавенский институт, хранилище мудрости и знаний, заброшен, все спят, юные девицы… женщины… Дамы!.. Дамы бегают за какими-то чудовищами, и что самое обидное, меня, светоч знаний и образец культуры, никто и не думает слушать! Куда катится этот мир?
Я наконец догнала иглоноса, добравшись до источника света, а потому не слушала магистра, пораженно оглядывая увиденное.
Это была лаборатория. Давно заброшенная, как и все в этом городе, но тем не менее лаборатория. Подобную я когда-то видела у отцовского алхимика в столице Шасвара, Арпаде. У входа в комнату стоял заваленный какими-то колбами, спиртовками, пробирками стол. По периметру горело несколько магических фонарей. Шкаф возле одной из стен был заставлен книгами, а на верхней полке лежала куча свертков. Впрочем, имелось здесь и кое-что, резко отличавшее эту комнату от обычной лаборатории: в центре помещения возвышалась странная конструкция из металла и дерева, а дальняя стена была сделана из какого-то полупрозрачного мутного материала, похожего на оплывшее каплями стекло.
И именно у этой стены и замер Брысь, прижавшись к ней носом.
— Он что, что-то там вынюхивает? — тут же заинтересовался златорогий светоч знаний.
Ответа на этот вопрос у меня не нашлось, а потому я просто подошла к иглоносу:
