— Можно начинать, ваша светлость?
Начинать что?
Отец молча кивнул.
— Не надо, — вяло протянул Шемьен, не пытаясь, впрочем, встать.
Да что же здесь творится-то?!
Молодой храмовник, не обращая внимания на возражения моего супруга, подошел к нему и поднял с лавки сложенное несколько раз покрывало. Резкий взмах — и статую Зеленого Отца накрыла плотная ткань, вышитая изображениями Вечного Змея.
— Прости мне, отче, — чуть слышно обронил юноша, — но иная стезя твоя…
Склонившись, он на миг коснулся стоявшей у подножия статуи шкатулки. Знакомой, маленькой и уже со сломанным замком… Видно, ее забрали у Шемьена. Приоткрыв крышку, извлек из ящичка несколько золотых украшений, положил у ног статуи, а в самой шкатулке оставил только два обручальных кольца — мое и Шемьена.
Уже через мгновение храмовник вновь повернулся ко мне и начал:
— Мать Рассвета — начало всему, Зеленый Отец — дорога всего, Змей Вечный — конец всего. — Его голос разнесся по часовенке, а зеленоватая фигурка, висящая на шее, будто подмигнула в такт словам. — Мать Рассвета связала две судьбы, Зеленый Отец вел по дороге жизни, и лишь стезя Вечного Змея — развести два пути в разные стороны. Калнас Матильда, любишь ли ты Магьяра Шемьена? Хочешь ли ты быть с ним? Согласна ли ты на развод?
«…Во власти хранителя смерти лишь подчинение и своевластие, смерть и конец… Каковы грехи на твоей душе?»
— Я не послушалась мужа.
— «Любишь ли ты его? Хочешь ли быть с ним? Согласна ли…»
Память услужливо подсунула диалог в разрушенном храме. Ведь разговор был именно таков. Тот голос, то… видение спросило меня именно об этом! Я никогда раньше не была на подобной церемонии, но, получается, уже тогда я могла развестись с Шемьеном?
— Не люблю! Не хочу! Согласна! — Крик сорвался с губ раньше, чем я сама поняла, что говорю.
По губам храмовника скользнула легкая улыбка.
— Магьяр Шемьен, любишь ли ты Калнас Матильду? Хочешь ли быть с ней? Согласен ли на развод?
Тишина.
У меня сердце оборвалось.
— Господин Магьяр согласен, отче, — нетерпеливо обронил кнес.
Новая улыбка, кроткий взор на кнеса и нетерпеливый взгляд в сторону Шемьена:
— Господин Магьяр?
Тишина…
И короткое, едва слышное:
— Согласен.
Храмовник кивнул, поднял с пола шкатулку, где оставались обручальные кольца, поставил ее на ладонь, второй рукой накрыл крышку… Я тихо охнула, разглядев, как у него меж пальцев разливается алое сияние.
Всего несколько ударов сердца — и посланник Вечного Змея убрал руку, открыл крышку и резко перевернул шкатулку. На пол высыпалась горка серебристого порошка, оставшегося от растворившихся колец.
— Вечный Змей услышал ваши просьбы.
Уже выходя из часовни, храмовник обронил:
— Не забудьте забрать украшения. Вечному Змею они не нужны, а Зеленый Отец их не примет.
Шемьен даже не пошевелился. Как сидел, нахохлившись, словно больная птица, так и остался. Лишь когда отец заговорил, поднял на кнеса робкий взгляд.
— Господин Магьяр, вы можете ехать. Вчерашний запрет на ваш выезд из Шасвара снят. И я искренне надеюсь, что до заката вы уже будете в другом кнесате.
Не знаю, как у Шемьена, а у меня с детства, когда отец говорит о надежде в таком тоне, не возникает ни малейшего желания с ним спорить…
Бывшего супруга как ветром сдуло. А я медленно опустилась на освободившуюся лавочку. Вот и все? Так просто? Так легко?
— Пойдем, Матильда, у меня к тебе будет разговор, — сказал отец.
Как будто я не об этом просила!
Разговор с отцом проходил в моей комнате и много времени не занял.
Все, что я хотела рассказать: о том, что Шемьен проиграл меня, о том, как я сбежала, о том, что я случайно встретилась с Айденом и мы узнали о заговоре, — кнес знал и так.
Выслушав меня, он некоторое время сидел молча, а потом тихо заговорил:
— Вчера вечером сюда приходил господин Иассир. Он просил твоей руки.
Сердце забилось раненой птицей. Айден… Просил… Значит, значит он действительно любит меня? Он ведь знает и о моих долгах, и о Шемьене. У него самого ни монеты за душой, а значит, ему нет смысла жениться на моем титуле…
— Я отказал.
В первый момент мне показалось, что я ослышалась.
— Что?!
— Я отказал, — тихо повторил отец. — Я считаю, он не в состоянии дать тебе…
— А может, я сама буду решать свою судьбу?! — не выдержала я. — Я уже взрослая…
— Ты уже решала, когда выходила замуж за Шемьена, — резко оборвали меня. — Итог — тебя проиграли в карты. Урожденную кнесну! Дворянку в семнадцатом поколении!.. Так что собирай вещи — завтра с утра мы уезжаем в Арпад.
— Но…
— Никаких «но»!
Я была против. Только если бы меня кто послушал! Воспитание не позволяло истерить, кричать и бить посуду, а других способов убедить отца я не видела — слушать мои возражения он не желал.
— Я велю слугам помочь тебе собраться.
К моему изумлению, помогать мне пришла не Элуш, а молоденькая, недавно нанятая горничная, я даже имени ее еще не знала. Не придумав ничего лучше, я отослала ее, заявив, что приму помощь только от Элуш, но, как выяснилось, камеристка ушла на рынок, будет только к вечеру, так что я выгадала некоторое время.
Часам к восьми вечера вернулся отец. Он увидел, что я до сих пор не готова к отъезду, и несказанно удивился.
Впрочем, сказать мне он ничего не успел. Чуть слышно скрипнула дверь, и я оглянулась: на пороге замерла, испуганно уставившись на нас двоих, Абигел. Встретившись со мной взором, она упрямо поджала губы и сделала неуклюжий книксен.
— Хорошо, что ты пришла. — Отец резко встал с кресла. — Поможешь госпоже кнесне собраться в путешествие. Надеюсь, против этого она возражать не будет.
Девушка невнятно и хрипло буркнула что-то вроде «да твою ж…», но папа, похоже, этого не услышал, выйдя из комнаты.
То, что это совсем не Абигел, было понятно даже идиоту. Едва за отцом закрылась дверь, я рванулась к Меняющему Форму, встряхнула за плечи:
— Коди, срочно приведи Элуш и Абигел! — Может, хоть они мне помогут.
Несчастного порубежника, денно и нощно дежурившего подле моих покоев, еще утром сменили на представителя городской стражи, но я по-прежнему не могла выйти из дома.
— Зачем?
— Надо! Ты зачем сюда приходил?
— Ну… Проверить, все ли у вас хорошо… У меня поручение…
