Все жадно внимали. Так жадно, что не заметили, как Щукина жена выскользнула из дома во двор. И как, после пинка Зануды, за ней следом вышел Младший. Движения его были немного неуверенные, но указания Зануды он помнил четко. Ублажить и пообещать. К тому же жена рыбака была бабой ничего себе, а не помесью крокодила с бегемотом, как поначалу опасался Младший. А оказавшись с ней наедине в сарае, Младший понял, что полезное может быть и приятным.
Выпадало Щуке идти в войско по-любому.
Но Щука этого не знал и пока веселился.
Веселились в Семивратье многие. Почти все. Кто на радостях, а кто за компанию. Даже городская стража ни к кому особо не цеплялась. И начальник городской стражи, учуяв от своих стражников запах вина, не хватался за дубину. Праздник. По приказу царицы – праздник.
Царица также радовалась вместе с народом, приносила жертвы и возносила хвалу. Днем. А этой ночью она снова сидела в своей спальне и тихо подвывала, глядя на звезды. Самой ей казалось, что она напевает песню. Но Жеребец, который вторую ночь дежурил под дверью, думал иначе. Воет, сука. Сидит и воет. И чего она вздурила? Жеребец потер щеку. Он ведь хотел как лучше. Порадовать. Чего она? Если так пойдет и дальше, то не видать ему больше царицыного ложа. И подарков тоже не видать.
Жеребец покосился на дежурящую возле дверей служанку. Та усмехнулась, когда Жеребец снова подошел к двери и осторожно поскребся.
– Пошел ты… – сказала из-за двери царица и подробно объяснила, куда Жеребцу нужно идти.
Служанка прыснула. Жеребец снова постучался. Еще не все потеряно. Не все. Нужно только постараться.
Дверь распахнулась, на пороге стояла царица, не потрудившаяся даже прикрыть наготу.
– Я ведь могу тебя приказать удавить. За попытку соблазнить царицу.
Жеребец сглотнул.
– Уходи, – сказала царица.
– А… – Жеребец откашлялся, – а потом, когда муж вернется, что ты будешь делать?
Служанка спохватилась, будто забыла что-то в соседней комнате, и убежала. Умная девочка. Такие разговоры лучше не слушать.
– А что ты мне прикажешь делать? – спросила царица.
Жеребец оглянулся по сторонам:
– Я войду.
Царица отступила в глубь комнаты. «Половина дела сделана», – подумал Жеребец.
В спальне было почти темно, только небольшая лампада возле домашнего алтаря бросала по стенам слабые отсветы. Из города доносились выкрики празднующих горожан и музыка.
Жеребец протянул руку к царице, но получил по ней весьма чувствительный удар.
– Забудь. Ничего больше не будет. И ничего не было. И если тебе нечего сказать…
– Есть, – выдохнул Жеребец. – Есть. Ты сама подумай.
Жеребец прошелся по комнате, прикидывая, насколько свободно можно говорить. Ладно, по-простому.
– Прикинь, если завтра война закончится, возьмут они Проклятый город. Наш любимый царь вернется. Зацени, приходит он сюда, на это вот ложе, раскладывает тебя, весело имеет, а назавтра устраивает гулянку с шалавами, приказав тебе сидеть на своей половине и терпеливо ждать, когда его снова на постненькое потянет.
Царица отвернулась и подошла к раскрытому окну.
– А тут еще окажется, что захотел наш царь наследника получить, а ты ему наследника не можешь подарить, бесплодная ты… – Жеребец ухмыльнулся, увидев, как дернулись плечи царицы.
Он знал, куда можно побольнее ткнуть.
– Он с твоим бесплодием мирится только потому, что это твой город. Твое приданое. Но если ты умрешь, то…
– Я все это знаю, – безжизненным голосом произнесла царица. – Что дальше?
– Дальше… Дальше он вернется с войны. – Жеребец даже рискнул подойти к царице сзади почти вплотную.
От волос царицы пахло полынью. Пахло волнующе и опасно.
– Он ведь может уже знать, что ты его не так чтобы очень ждала.
– Может.
– И ищет только способ тебя наказать и не потерять город. Твой брат ведь еще жив?
– Жив.
– Значит, твой муж поначалу сделает вид, что ничего страшного не произошло. Будто вернулся любящий муж к верной жене. И даже разделит с тобой ложе, предварительно разрешив тебе помыть его в бассейне. Разрешит?
– Да.
– Ты славная баба, – произнес Жеребец и сделал паузу, но царица его не оборвала. – Но ты слабая женщина. Ты одна с ним не справишься. И никого не сможешь привлечь к этому делу – сдадут. А я – нет. Я не сдам, мы с тобой повязаны. Когда твой муж снимет доспехи и уберет оружие, ты меня кликнешь – и я приду. И муж твой подохнет. Вместе с ним можно будет утопить одну из твоих служанок, будто это она его убила. Или еще кого.
Царица обернулась. Замерла. Жеребец ждал.
– Я не могу столько ждать, – сказала царица. – Сколько еще там продлится эта осада. Я хочу…
Царица вдруг провела рукой по лицу Жеребца. Без ласки, а так, словно пыталась на ощупь вспомнить его черты.
– Скоро я буду отправлять пополнение мужу. Он постоянно требует все новых воинов. И ты поедешь вместе с ними. Старшим. И там, в лагере, когда мой муж тебя вызовет к себе для разговора, угостишь его вином. Тем вином, которое я тебе дам с собой. После этого…
Жеребец вытер ладонью рот. Это не совсем то, на что он рассчитывал. Это тебе не голого мечом проткнуть. Тут можно и погореть…
– После этого, – продолжила царица, – вдове понадобится муж.
Жеребец попытался обнять царицу, но получил пощечину.
– После этого, – сказала царица.
– …а мы после этого, – выкрикнул Северянин, – зажжем на рогах у быков солому, и они…
– Побегут на нас, – закончил царь Синего острова.
И все засмеялись. Вечеринка уже достигла той поры, когда никто ни на кого не обижается. На очереди была стадия, когда припоминаются все грехи. Но некоторое время до нее еще оставалось.
Весь вечер вожди и предводители перебирали способы взятия Проклятого города. И весь вечер высмеивали способы, предложенные другими.
Семивратец сидел молча. Он не собирался участвовать в общем идиотизме. Нет, подбросить по предложению Хитреца эту мысль всем – пожалуйста, сколько угодно. Но сам Семивратец великолепно понимал, что Хитрец задумал нечто особенное. Его право. Теперь нужно подождать и попытаться получить свой кусок выгоды. Кресло главы совета – хорошо. Рассказ об изменах жены – ладно. Главное, об измене не думать, тут Хитрец прав. Об остальном можно будет подумать, когда придут вести из города.
Корабли ушли утром. Это значило, что в Семивратье они попадут через четыре дня, если все будет нормально. Там начнут формировать отряд и снаряжать новые корабли. Скажем, на отряд и корабли – еще дня четыре. Просмоленные корпуса галер хранятся в морском арсенале, там же есть и канаты, и прочее необходимое для оснастки. Команды можно будет сформировать из рыбаков. Выходит, четыре да четыре – восемь. Четыре дня назад – двенадцать, и пару дней на все про все. Через четырнадцать дней он получит пополнение… Правда, пополнение будет еще то… Никто в Семивратье не ожидал, что он потребует так много людей. Обычно пополнения требуется меньше. Значит, наберут всякой швали, кроме тех, кому выпала очередь. Ну и ладно. Все равно от ополчения пользы почти никакой. Заслониться от вражеских колесниц, когда твои кони притомятся или копья со стрелами в твоей колеснице закончатся.
