– А кто-то сейчас твою бабу трет, – сказал голос из полумрака.
Огни факелов бились на ветру, но палубу толком не освещали. Шарканье акульей кожи по дереву прекратилось. Все замерли, ожидая начала свары.
– Ну, я-то, понятно, обязан, – сказал Щука, – а он с чего?
Грянул хохот.
Бродяга прислушался и поморщился. Шутка была старой уже тогда, когда он ее впервые услышал. Кажется, лет за пятьсот до Бездны. «Странно, – подумал Бродяга, – сейчас вспомнил о Бездне и не испытал ничего. Ничего». Корабль качается на волнах. Скрипит. Рыбаки смеются над застарелыми шутками. «Такое чувство, – подумал Бродяга, – что все осталось позади, на берегу».
Даже мысль о странном поведении Мастера. Свое слово он сдержал, доставил их к кочевникам, благе и сам собирался в Семивратье, чтобы применить пару своих новых машин на строительстве и ремонте, Просьбы об этом к его семивратской ипостаси поступали неоднократно.
В сам город Бес предложил попасть через кочевников племени Орлов.
– Их боевой вождь – мой приятель, – сказал Бес. – Степной Орел.
Степного Орла они даже повидали. Тело со сломанным позвоночником было специально выставлено на кургане за поселком. Вождь был одет в лучшие одежды, возле стоял его боевой конь. И рядом плакали наложницы Степного Орла.
– Мы его любили, – сказал, давясь слезами, Старейший племени. – Но так повелел бог Войны. Степной Орел промедлил, когда бог Войны хотел крови горожан.
Шаман с виноватым видом сидел у костра и тихонько скулил какую-то печальную песню. Через него бог передал свою волю.
– Степной Орел хотел помочь племени, – сказал Старейший. – И поступил правильно. Но обидел бога. Бог велел убить Степного Орла. Мы не пролили ни капли крови своего соплеменника. Как велит нам закон. Бог повелел убить, но он не может запретить нам похоронить Степного Орла по обычаям предков, как великого воина.
Шаман заплакал.
– Ничего личного, – сквозь слезы пробормотал шаман, – так захотел бог.
Похороны были назначены на завтра. Посланцы к другим племенам и родам уже отправились. Пригласили на тризну и Беса с Бродягой.
Бес извинился и сказал, что по воле бога они должны немедленно отправляться в город за стеной. И попросил, чтобы Орлы их вроде как пленили и продали горожанам в рабство.
Вождь возмутился. Вождь вообще хотел обидеться. Пленить и продать гостей? Тех, кому были обещаны защита и покой? Тех, кто был друзьями Степного Орла? Шаман даже плакать перестал от такого нарушения обычая и закона.
Пришлось искать выход. И выход был найден.
Гости поблагодарили хозяев за гостеприимство, сели на подаренных коней и отправились в сопровождении десятка воинов к границе земли Орлов. Затемно они успели пересечь границу, попрощаться – и затемно же вернуться на землю Орлов.
– Кто посмел въехать на нашу землю? – грозно вскричал старший почетного караула.
Десять воинов поехали навстречу неизвестным, старательно не узнавая их в темноте.
– Никто не смеет меня останавливать, – сказал Бес.
На него, с двух шагов, аккуратно набросили волосяную веревку. Еще одну петлю набросили на Бродягу. Веревка была колючая и пахла мочой и потом.
– Вы наша добыча! – вскричал десятник так, чтобы услышали боги и духи предков. – И мы вас теперь продадим…
– В Семивратье, – подсказал Бес.
– Да, – подтвердил десятник. – Туда.
И к утру два раба уже были проданы в город. А к вечеру были выкуплены царицей и зачислены в пополнение войска. Все получилось как нельзя лучше, но Бес все никак не мог понять – зачем.
Он пытался выяснить это у Бродяги все дни до отплытия. В первую ночевку он продолжил попытки.
– Хочешь вычислить Разрушителя? – шепотом спросил Бес.
– Да, – коротко ответил Бродяга.
– Как? Все же знают – там нет сейчас никакого бога. И Мастер твой подтвердил. Будешь ждать возле Проклятого города? Ты учуешь, если появится бог, но ведь ты его все равно не узнаешь с такого расстояния. А дожидаться в самом городе… Они же там всех пленных сразу приносят в жертву. Ты все обдумал?
– Не прижимайся ко мне, – сказал Бродяга, – что люди подумают…
Бес выругался.
Из полумрака кто-то немедленно пообещал ему загнать в рот чопик, если он не перестанет ругаться на корабле. И если кормчий его за борт не выбросит, то уж они, опытные моряки, точно отправят его к Морскому богу. Мать твою так.
Крюк прикрикнул с кормы, что сейчас все особо умные, мать их через весло, пойдут плавать со связанными руками. И, вашу бабушку, если сейчас не прекратится ругань, так ее перетак, то он, блин, за себя не отвечает, якорь ему в ухо.
Первым засмеялся именно Бес. Потом засмеялись все остальные.
– Какого хрена ты прицепился к мужику, Блоха? – спросили у поднявшего крик.
– У нас в деревне, – пояснил Блоха, – ругаться в море не разрешают.
– Это в какой деревне? – поинтересовался Щука.
– В Селюках, – пояснил Блоха.
– А у них в Селюках носят головы в руках, – дежурно пошутил Щенок.
И все снова засмеялись. Кто-то вспомнил еще пару прибауток, менее приличного характера. Из них получалось, что в Селюках носят в руках самые разнообразные вещи и предметы. И части тела. Понятное дело – Селюки. Моряки из Селюков! Тоже мне, знатоки морского закона.
Ругаться в море, да еще по матери, это, типа, от земли отказываться, за своего в море сойти. Типа, я свой, вроде кита или тюленя. И не хрен меня бояться. И ловись, рыбка, большая и маленькая.
– А еще говорят, что демона, скажем, или еще какого урода можно хорошим заворотом смутить, а то и отогнать, – вспомнил Щенок.
– Это если лесного или в пещере, – со знанием дела сказал кто-то из рыбаков.
– Спать, – приказал Крюк.
С берега вдруг послышался громкий свист. Потом еще один. И мелькнул вдруг огонек на горе.
– Твою мать, – сказал с чувством Крюк. Рыбаки, те, что поопытнее, согласились, что да, что твою мать, что этого только не хватало. Это ж пираты, сучье племя, здесь обитают. Или засаду устроили. Если б корабль один был, да еще торговый, без воинов, то к утру уже всю команду и пассажиров перетопили бы, а корабль увели.
– Это свободно, – горячился Горластый. – Это они всегда так, знак подают. Если на корабль затесался ихний человек, то он теперь мог бы или канаты подрезать, или там еще дно пробуравить. А то – часового прирезать да факелом знак подать.
На соседних с «Голубем» кораблях началось какое-то движение.
– Посты удваивают, что ли? – Щука попытался рассмотреть, но не получилось.
Темно.
– А они с берега нападают или с моря? – шепотом спросил Щенок.
