Хозяин кивнул. Ловчий ему уже рассказывал об этом.
– Последняя, блин, просьба, – Ловчий стукнул кулаком по подлокотнику. – Егерь остался у себя, а охотники поехали по местам назначения. Ты обратил внимание, как им приказано разместиться и в каком направлении двигаться, выжигая нечисть на своем пути?
Невидимка вздохнул со стоном.
– Сеть, – тихо сказал Хозяин. – Облава. И они не смогут уничтожать упырей, ведьм и оборотней. Они смогут их только теснить, гнать перед собой... На юг. В самое пекло. Уважаемый посол как раз вернулся из тех мест, очень живо рассказывал, как ересь заполоняет города и деревни, как люди убивают друг друга, пытаясь убедить, что Бог такой, как им кажется, и не может быть другим. Да ты и сам знаешь...
– Знаю. И знаю, что если так будет продолжаться, полыхнет всё. Да оно уже и так полыхает вовсю. И что Крестовые походы, в которые отправляли заботливо всю накинь, весь сброд, не смогли очистить эти земли от убийц и безумцев, выгрести отсюда... Я не слишком высокопарно выражаюсь? – спросил вдруг Ловчий. – И я, кажется, придумал, как удержать наших друзей-богов за океаном.
Ловчий попытался засмеяться, но вышло очень неискренне и фальшиво.
– Просто скажи им, что тут боги могут умирать. Терять бессмертие и умирать. Бессмертные боги и люди, получившие от них бессмертие.
– Дурак, – сказал Хозяин.
– Это через почему?
– Они еще больше захотят вернуться.
Хозяин и Ловчий молчали долго. Несколько раз пришлось подбросить дрова в камин, кончилось вино в двух серебряных графинах. Угомонились охотники, в который раз обсудив, как это Ловчий, блин, болты на лету, с колдуньей, твою мать, ночь так провел, что та до восхода свалила, а как он чуть всю засеку не опрокинул, да как такое можно... можно... вот рассказывали... да сами видели... но болты с двадцати шагов и засека...
Заснул прямо за столом Хорек. У него накопилось слишком много вопросов. И страх получить на них ответы. Он перечитал книгу трижды. Он пытался в нее не поверить. И надеялся, что найдет в себе для этого силы.
Посол во сне продолжал поглаживать правую руку. Рука словно светилась чем-то невообразимо прекрасным. И это тепло, это свечение, обещало еще большую радость.
Мужики в Трех деревнях спали плохо. Некоторые не спали вообще, выходя время от времени из домов, чтобы бросить взгляд в сторону замка и церкви. Чужие в Трех деревнях вызывали беспокойство. А в эту ночь их было слишком много.
Не спал Пес. Он сидел на табурете и рассматривал сквозь прутья решетки то, что когда-то было человеком. И когда-то было оборотнем, настолько глупым, чтобы поверить обещанной безопасности. Странно, лениво думал Пес, эти твари становятся сильными и хитрыми, как звери, но остаются наивными, как люди. Большинство людей.
Людям кажется, будто сделав что-то, они могут рассчитывать на награду. Что им положена плата за поступок. За хороший поступок – награда. За плохой – наказание. И все они, эти мелкие, жалкие, ничтожные людишки суетятся, насилуют себя и других в надежде на награду. Идиоты.
Комната освещалась факелами. Дым скапливался под потолком, потому что окон в комнате не было. Зачем слушать окружающим то, что здесь может происходить. Что здесь происходит.
Совсем недавно это называли замком Ворона. Теперь это руины. Это выглядит как руины. Дорога упирается в рухнувшую каменную стену, за ней виднеется то, что осталось от башни. Зуб, огарок, пень, изгнившая кость – Пес каждый раз, приезжая сюда, видел остатки башни по-разному.
Хозяину замка не повезло – Кардинал решил, что именно это место подходит для его планов. Пес не спрашивал, почему именно. Пес выполнил приказ. Пес и трое его подручных. Какое это было замечательное ощущение – вялые, слепо тычущиеся друг в друга люди, боль от неожиданной раны и наслаждение от того, что рана заживала почти сразу же. И ужас людей, понимающих, что к ним пришла смерть. Что те, кто их убивает, уже не люди. Сверхлюди, – подумал Пес и усмехнулся. Гордыня. Еще один смертный грех. Хорошо. Очень хорошо. Тем значимее то, что он делает для Бога.
Оборотень захрипел, рванул рукой... лапой ошейник. Лязгнула цепь. Живой еще, подумал Пес. Не хочет умереть. Или не может. Может, лучше осветить клетку? Еще пару факелов? Тогда то, что происходит с оборотнем, будет хорошо видно не только Псу, но еще и двум пленникам. Пленницам.
Сам Пес в темноте видел почти так же хорошо, как и на свету. С недавних пор. С недавних пор, когда получил свою силу от... Не хотелось называть их богами. Пес знал, что есть Бог. И это значило, что это слово не может, не должно произноситься во множественном числе.
Пес умел писать и читать. Его хотели сделать монахом. И он сам хотел стать монахом. И это было до того, как он нашел свой путь. Путь бескорыстия. Жизнь ради Господа, смерть ради Господа. Я грязь на деснице его.
Оборотень завыл. Его тело струилось, шло рябью, словно забыв, каким нужно быть. И кем нужно быть – зверем или человеком. Скрипели суставы. С шуршанием из кожи выползала шерсть для того только, чтобы снова исчезнуть. Лицо вытягивалось в звериную морду и снова становилось человеческим. Пальцы, когти, пальцы... Царапины на металле и капли крови на прутьях. Вой вперемешку с человеческими словами.
Ведьмы в дальней клетке, сидели, прижавшись друг к другу, пытаясь рассмотреть в темноте... Свою судьбу, решил Пес. Они думают, что видят свою судьбу. Они продали свою душу. Они отступили от Бога. И нет им прощения.
– Отпусти... – прохрипел оборотень. – Убей...
– Торопишься? – спросил Пес.
– Я же все сделал... Как нужно... Я...
– Молодец, – одобрил Пес – Ты сделал. Что еще?
– Вы обещали...
– Разве? – Пес оскалился в том, что считал улыбкой. – Тебе сказали, если ты хочешь жить, то будешь делать, что скажут. Ты живешь...
– Я живу, – оборотень дернулся и заскулил.
Из-под верхней губы показались клыки. Шерсть проступила на щеках, уши заострились, ладонь скорчилась, превращаясь в лапу.
Пес ждал. У него есть время. Кардинал расписал все по пунктам, предусмотрел, кажется, всё. Хитрый Кардинал. Он рассказал Псу всё. Почти всё. Поведал, кто и куда идет. Что будет делать. Когда всё начнется, и как будет происходить, – всё рассказал Кардинал. Кроме одного – зачем. Зачем все это происходит. Зачем нужно было подкупить Храмовников, чтобы они связали его с демонами за океаном. Хотя... Эликсир окупал эти затраты. И то, что пришлось держать почти целый флот возле островов, чтобы перехватить корабль с эликсиром. И вырезать всех, рискуя навлечь гнев ордена Храма. Все окупилось.
Храмовники еще расплатятся за свои грехи. За свои сняли со слугами дьявола. И то, что они возят серебро, без которого война с нечистью была бы проиграна, не умаляет их вины. Только цель может оправдать поступок. А они думают лишь о наживе.
– Я же все сделал... все рассказал, – простонал оборотень.
