Шура очень мало изменилась за десять с лишним лет. Вера
этого не ожидала. Она думала, что Шура как минимум поправится (она всегда была,
несмотря на не очень хорошее питание, плотненькой), но у той явно был тот же
сорок восьмой размер, что и в двадцать лет. Еще Вера опасалась, что бывшая
подруга сопьется – гены никуда не денешь, однако на лице Шуры не обнаружилось
ни одного признака алкогольной зависимости: ни отеков, ни мешков под глазами,
ни проступающих сквозь кожу капилляров. Морщинки появились, это да, но тут не
было ничего удивительного, поскольку на дорогую косметику у нее, сразу видно,
денег нет. Шура была очень скромно одета, а из украшений Вера заметила на ней
лишь недорогую серебряную цепочку с крестиком. Одинец теребила ее в руке, когда
разговаривала со Стасом, и едва не порвала, стоило ей увидеть Веру.
– Чайка? – удивленно воскликнула она,
приподнимаясь на стуле. – Неужели ты?
Вера молча кивнула.
– Рада тебя видеть! – с улыбкой сказала Одинец. И
в ее улыбке не было ни грамма фальши. Только она быстро потухла, – потому
что во рту у Шуры не хватало нескольких зубов. – И вас, ребята, тоже рада
видеть, – обратилась она к остальным. – Берите стулья, садитесь,
здесь всем места хватит!
Олежка тут же ринулся искать свободные стулья. Катя
опустилась на единственный пустующий, а Петр направился к бару. Только Вера не
двигалась, смотрела на Стаса, который тоже не сводил с нее глаз.
Синих-пресиних, как раньше…
А вот волосы его стали другими: пепельными от седины. И
очень короткими. Из-за цвета волос и лаконичной прически Стас выглядел старше
своих лет. Не знай Вера, что Радугин ее ровесник, дала бы ему полные сорок.
– Чайка, ты чего стоишь? Садись, – услышала Вера
за спиной голос Олега. Оказалось, он притащил для нее стул и поставил рядом со
своим.
Вера поблагодарила его кивком и села. Она больше не смотрела
на Стаса. Как и он на нее. Более того, они не сказали друг другу ни слова. Вера
общалась с остальными, а Стас по большей части молчал, лишь иногда бросал
короткие реплики. А вот Катя трещала без умолку. И Петр много говорил. Оба
хвастались своим достатком. И если Вера понимала, каким образом разбогател
Кочетов, то как Старкова умудрилась стать владелицей хорошей квартиры и
шикарной машины, можно было только гадать (не спрашивать же напрямую!).
За столиком они просидели около часа, пока не закончилась
торжественная часть. Как только те, кто на ней присутствовал, хлынули в буфет,
Петр поднялся со стула и провозгласил:
– Хочу напоследок выпить за вас, ребята! – Он
поднял наполненный коньяком фужер. – Рад был всех увидеть, но теперь
вынужден распрощаться… – Петр бросил взгляд через распахнутую дверь в
коридор. – Смотрю, Ромашин уже приглашает гостей в VIР-кабинет, так что…
– Да, нам пора, – чирикнула Катя. – Стас, а
ты что сидишь? Ты ведь тоже в числе приглашенных.
– Не пойду, – отмахнулся тот. – «Оброк» школе
я уже заплатил пятью компьютерами. Детские песни-пляски меня как-то не
вдохновляют, а бутербродов с икрой минтая я и дома поем.
– Тогда отдай свой пригласительный кому-нибудь.
Например, Шуре… – На Катином лице мелькнула издевательская улыбка, а
красноречивый взгляд скользнул по дешевому платью бывшей одноклассницы. –
Может, ее бутерброды с икрой минтая вдохновят…
Шура, услышав это, вспыхнула. Стас нахмурил густые брови. А
вот Олег с Петром, казалось, не поняли намека – первый продолжал уплетать
фисташки, запивая их безалкогольным пивом, а второй застегивал пиджак и
поправлял галстук. Закончив приводить себя в порядок, Кочетов сказал:
– Пригласительный лучше отдать Вере. Уж коль Ромашин
собирает всех более-менее значимых людей, то Чайке как раз место в
VIР-кабинете.
Стас молча протянул Вере пригласительный билет. Помедлив
секунду, она его взяла. Ей хотелось поскорее покинуть буфет, а тут появился
замечательный повод. Да и на нужды школы, пожалуй, можно немного пожертвовать,
как-никак семь лет в ней отучилась…
– Вера Николаевна! – услышала она далекий голос
следователя Блинова. – Вера Николаевна, очнитесь! Я дважды задал вам
вопрос, а ответа так и не услышал…
– Простите, я задумалась, – встряхнувшись, сказала
Вера. – О чем вы спрашивали?
– Отправляясь на фуршет в VIР-кабинет, вы знали, что
встретите там Виктора Сергеевича?
– Нет.
– А если б знали?
– Не пошла бы туда.
– Из-за боязни не сдержать эмоции и ударить его? –
язвительно проговорил следователь.
– Мне просто не хотелось его видеть. Этот человек был
мне неприятен, а от таких я всегда стараюсь держаться подальше.
– Почему же согласились побеседовать с ним наедине?
– Господин Радугин был очень настойчив. Увидев меня, он
сразу подошел и стал расспрашивать о том, как я живу, где, с кем, то есть вел
себя так, будто мы и не ссорились. Я отвечала сухо, и Виктор Сергеевич, видимо,
решил, что мне просто неудобно говорить при людях. Тогда он попросил у Ромашина
ключ от какого-нибудь пустующего класса. Тот дал, и Радугин пригласил меня
туда. Я отказалась идти с ним. Но надо знать Виктора Сергеевича. Это человек,
который не принимает отказов. Он просто взял меня под руку и повел к двери. Я
вынуждена была последовать за ним, так как не хотела устраивать сцен при людях.
– Что ж, понятно, – протянул Блинов, снимая очки,
чтобы протереть глаза. Без них его лицо было совсем иным: мягким и
трогательным. И Вера только сейчас заметила, что следователь еще очень молод.
Пожалуй, ему нет и тридцати. – При людях сцен закатывать не хотели, а
наедине устроили мордобой!
– Я очень сожалею, что дала волю рукам, – сухо
бросила Вера. После чего вытянула затекшие ноги, выгнула спину, давая отдых
позвонкам, и с тяжким вздохом спросила: – Вы еще долго меня допрашивать
намерены? Если да, дайте хотя бы другой стул…
– Нет, Вера Николаевна, я уже закончил. – Блинов
протянул ей протокол допроса. – Прочтите и распишитесь.
Вера пробежала глазами текст и поставила внизу свой
автограф.
– Зря вы не глядя подписываете, – буркнул
Блинов. – Негоже так со следственными документами…
– Я внимательно прочла протокол, – сказала она,
умолчав о том, что в институте ходила на курсы скорочтения и теперь ей хватало
пары минут, чтобы вникнуть в суть написанного. Это очень помогало при
заключении контрактов. – Вы все верно записали.
– Тогда не смею вас больше задерживать. Допрос
закончен. Но я попросил бы вас пока не уезжать.
– Я планировала отправиться в обратный путь уже завтра
с утра, – нахмурилась Вера.
– Придется нарушить планы, так как вы еще можете
понадобиться следствию.
– А если я ослушаюсь?
– Давайте не будем ссориться, Вера Николаевна. Я имею
полное право задержать вас на семьдесят два часа, и тогда вы проведете их в
обезьяннике.
