– Ой, я, кажется, ключи обронила… – выпалила Шура,
схватившись за карман. Она тоже запыхалась, но не так сильно. – Не
слышала, когда бежала, чтоб звякало?
Вера покачала головой.
– Придется возвращаться, – с досадой проговорила
Шура. – Связку обязательно найти надо, там же ключи от всех кабинетов, и
если заказывать дубликаты, мне ползарплаты придется отдать.
– Что ж, пошли поищем…
– Нет, ты посиди, отдохни, а то как загнанная лошадь
дышишь…
Она усадила подругу на сломанную липу и, включив фонарик на
своем стареньком сотовом, скрылась в зарослях.
Вера достала телефон и набрала номер водителя.
– Саша, ты где? – спросила она. – А, хорошо.
Подъезжай к мосту через реку. Помнишь его? Передашь мне сумки, а сам можешь
ехать в гостиницу. Если завтра понадобишься, позвоню. Нет, подвозить меня
никуда не надо, ножками дойду. Все, Саша, буду на мосту через десять минут.
Когда разговор был закончен, Вера вышла с телефона в
Интернет и отправила электронное письмо своему заму. Едва оно «улетело», из
кустов показалась Шура.
– Нашла! – воскликнула она радостно и потрясла в
воздухе увесистой связкой. – Теперь можно домой топать. Надеюсь, твой
водила уже успел вернуться?
– Да, – ответила Вера, поднимаясь. – Пошли к
мосту, я велела ему ждать нас там.
Шура кивнула, и они двинулись по тропке в сторону Большого
моста (мост через реку называли Большим, а через ручей – Маленьким). Шли молча,
каждая думая о своем. Вера вспоминала подслушанный разговор Олега и Кати, а
Шура…
Шура, как всегда, думала о Стасе!
Глава 6. 1989–1992 годы
Шура ушла из школы после восьмого класса и подала документы
в ПТУ, решив учиться на продавца. Профессия казалась ей очень достойной, но
главное – прибыльной. Никогда голодной не останешься.
Но получить профессию не удалось. Шуру невзлюбила одна из
преподавательниц и на каждом занятии придиралась. Да ладно бы к учебе, а то
ведь к ее внешнему виду. «Во что ты вырядилась, Одинец? – насмешливо
вопрошала она при всей группе. – В эдаком тряпье только огород полоть!
Нет, я, конечно, понимаю, не у всех есть средства на хорошую одежду, но хотя бы
постирать ее ты могла?» На самом деле Шурины вещи были не грязными (она
тщательно следила за чистотой), просто очень изношенными, из-за чего белое
казалось серым, а единственные джинсы на коленях лоснились. Но как это
докажешь? Да и зачем? Все равно противная преподавательница найдет, к чему
придраться. Поэтому Шура терпела. Но характер ее был не настолько
непробиваемым, чтобы терпения хватило надолго, и уже в ноябре девушка вышла из
себя и послала мучительницу далеко и надолго. А так как словарный запас
ненормативной лексики благодаря отцу у Шуры был огромный, то от ее «посыла»
училка впала в шок, а потом побежала к директору и потребовала отчислить Одинец
из училища, чтоб та не оказывала на остальных девочек дурного влияния. Но
карательные меры не понадобились – Шура ушла сама. Она решила заработать себе
на новый гардероб, чтобы в следующем учебном заведении никому даже в голову не
пришло придираться к ее вещам.
Найти место несовершеннолетней девушке оказалось трудно. Но
Шура смогла пристроиться уборщицей в ЖЭК. И началась ее трудовая жизнь. Подъем
в пять утра, пробежка от дома до автобусной остановки, езда в переполненной
маршрутке, мытье полов, окон, стен, ругань с завхозом из-за мыла и тряпок, с
посетителями из-за их неуважения к труду других людей («Куда прешь? Не видишь,
помыто!»), скудный обед в чуланчике (на посещение в столовой денег не хватало),
возвращение домой на своих двоих, чтобы сэкономить на проезде…
В общем, жизнь Шуры была нелегкой. Особенно если учесть, что
дома никакого отдыха, ни морального, ни физического: отец орет, мать плачет,
сестра внимания требует, и никто из них не хочет хотя бы посуду помыть.
С первой зарплаты что-нибудь из одежды Шуре купить не
удалось. Захотелось отметить ее чем-то вкусненьким. И девушка отправилась на
рынок, где на половину имеющейся суммы накупила еды. Плюс сестре новый бант,
плюс матери мазь от ушибов (та когда сама падала, когда отец «ушибал»), плюс
чистящие средства для дома. Совсем мало от зарплаты осталось, но и те крохи
отец ночью выкрал.
Подобная ситуация повторялась из месяца в месяц – на одежду
Шуре постоянно не хватало, а если и удавалось порадовать себя, то лишь мелочью.
Поэтому следующей осенью она не стала подавать документы в училище, решила еще
годик подождать.
С личной жизнью тоже не ладилось. Шура, естественно,
по-прежнему любила Стаса и мечтала выйти за него замуж (понимала уже, что этого
не будет никогда – они разного поля ягоды, но ведь мечтать не вредно!). Однако
он целый год не появлялся в городе, и она не отказалась бы закрутить роман с
кем-нибудь менее блестящим, но более к ней расположенным. Шуре так хотелось,
чтоб наконец полюбили ее! Но желающих что-то не находилось. Правда, от этого
она страдала гораздо меньше, чем от разлуки со Стасом…
Когда в школьные годы его семья переехала в другой район
города, это была еще не беда. Шура каждый день видела своего принца на уроках,
а во время долгих летних каникул садилась на старый-престарый велосипед и гнала
на нем в коттеджный поселок. Заставала Стаса редко, но если выпадало такое
счастье, они проводили вместе почти весь день. Катались на тех же велосипедах
или с тарзанки прыгали, купались, в бадминтон играли. Стас относился к Шуре как
к другу, причем бесполому. Он не видел в ней девушку и частенько рассказывал о
своих пассиях (знал бы он, какие страдания причиняет!), но Шура была согласна и
на такие отношения. Главное, что они были вместе, она видела его, касалась,
разговаривала с ним, а после, в разлуке, смаковала воспоминания о проведенном
со Стасом дне, и одно это наполняло ее сердце покоем.
Но по окончании восьмого класса все изменилось. Стас ушел из
их школы. Когда Шура узнала об этом от одноклассницы, села на велик и помчалась
в поселок, чтобы все разузнать, но своего принца не застала. Его мама сказала,
что Стас уехал в спортивный лагерь, оттуда поедет сразу к бабушке, а потом они
всей семьей отправляются в Сочи. «Ты, девочка, больше не приезжай, –
сказала тетя Оля на прощание, и во взгляде ее читалась неприязнь. – Осенью
Стасик в другую школу пойдет, у него там новые друзья появятся… – И,
многозначительно помолчав, закончила свою речь обидной репликой: – И вообще, не
пристало девушке навязываться!»
После этого Шура забрала документы из школы и подала их в
ПТУ. Но к коттеджу Стаса все равно несколько раз ездила. И летом, и осенью. А
зимой пешком ходила по заметенным снегом тротуарам. Но Стаса застать ей так и
не удалось.
Потекли тоскливые дни без него. Шура жила лишь мечтами. А
когда ей исполнилось шестнадцать, захотелось полноценных отношений с мужчиной.
Пусть бесстрастных с ее стороны, но восторженных с его. Шура представляла, как
парень, который ее полюбит, будет дарить ей цветы, обнимать, шептать на ушко
комплименты, как они будут гулять, взявшись за руки. А лучше – пусть он носит
ее на руках, это так романтично!
