– Привет, Чайка! – услышала Вера и обернулась.
На нее смотрел толстый, лысый, явно злоупотребляющий
алкоголем мужчина в добротном костюме и при дорогих часах. Вера долго
рассматривала его, но так и не узнала. Не Стас, это точно, но кто? Лощеный,
богатый, самоуверенный. Одет с тем провинциальным шиком, который вызывает у
столичных бизнесменов кривую улыбку, а у «уездных» барышень восхищенный вздох.
– Неужто я так изменился? – проворчал мужчина
немного обиженно. – Тогда разреши представиться: Кочетов Петр Сергеевич.
– Петя? – ахнула Вера.
Она помнила Петьку кудрявым мускулистым парнем, вышибающим
из ларечников мзду. В двадцать с небольшим у него было такое тело, что хоть на
конкурс «Мистер Вселенная» отправляй. Тогда он всем представлялся Кочетом
(такова была его кличка). Теперь же Петром Сергеевичем… Однако!
– Ты на самом деле очень изменился… – И поспешно
добавила: – В лучшую сторону, – имея в виду его образ в целом. На «братка»,
кем он, собственно, был в молодости, Петр сейчас совсем не походил.
– Большие бабки творят чудеса, – расплылся он в
улыбке, продемонстрировав отличные керамические зубы. – Я ж теперь
бизнесмен! У меня несколько заправок и автомоек. А еще я депутат городской
Думы…
– Ты молодец, – похвалила его Вера, продолжая
рассматривать.
Лицо Петра было гладким, холеным, а о пристрастии к алкоголю
говорили только набрякшие под глазами мешки. Хотя возможно, у Петра просто не
очень хорошо работают почки. Зато в остальном он выглядел прекрасно. Ни
морщинок, ни шелушения кожи, ни раздражения после бритья. Было ясно, что Петр
очень следит за лицом, вероятно, даже к косметологу ходит. А вот над телом
работать ленится. Оно и понятно, кому охота по два часа в день железо качать?
Это тебе не в салон красоты ходить, где улегся на кушеточку, а над тобой мастер
колдует.
– Красную «Хонду» видела? – подал голос Кочетов и
тут же хвастливо добавил: – Моя!
– Красивая, – кивнула Вера, удивившись про себя,
что ошиблась в предположениях относительно машины. – Много наших пришло?
– Из тридцати человек всего двенадцать. Ты
тринадцатая. – Он вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. – Но
тебя ведь конкретные люди интересуют. Или я ошибаюсь?
Вера хотела возразить, однако Петр не дал ей рта раскрыть:
– Да ладно, Верка, не оправдывайся, дураку ясно, что ты
сюда только из-за Стаса прикатилась.
– Не только.
– Ну и из-за Шурки еще. Кстати, она тут. Как и Радугин.
Они в буфете. Пойдем, провожу…
– Нет, спасибо, я сначала по школе пройдусь. В буфет
потом.
– Смотри, как знаешь. Только учти, торжественная часть
начнется через десять минут, – предупредил Кочетов и, швырнув недокуренную
сигарету в урну, вошел в здание школы.
Вера, выждав минуту, тоже двинулась к распахнутой двери.
Едва переступив порог, она натолкнулась на здоровенного
парня в роскошном костюме. Костюм выглядел дорогим и совершенно новым. По всей
видимости, он был приобретен специально «на выход».
– Верка, ты? – пробасил здоровяк, отстраняясь.
– Я, – подтвердила Вера и принялась разглядывать
мужчину, пытаясь понять, кто это. На сей раз узнавание произошло быстро. –
Олежка Яшин?
– Точняк! – гоготнул тот. – Надо же, узнала,
а я думал, ни за что не догадаешься. Я ведь сильно изменился с того времени,
как мы последний раз виделись…
Он шмыгнул носом и тут же вытер его рукавом. Жест Вера
хорошо помнила. Олег с детства имел привычку вытирать вечно льющиеся из носа
сопли манжетами школьного пиджака. За что его и прозвали Соплей.
Олег действительно очень изменился. В школе он был хлюпиком,
которого били все кому не лень. Когда же Вера после института вернулась в
родной город, Яшин служил в армии, и она его не видела. Шура рассказывала ей о
том, что в старших классах Олег начал качаться и к окончанию школы набрал
достаточную массу для того, чтоб не только не падать после ударов обидчиков, но
и давать им отпор. И вот теперь перед ней стоял богатырь! Только все с тем же
детским, немного глуповатым лицом, по которому Вера его и узнала. Да еще, пожалуй,
по хохолку на макушке. Он вечно топорщился, делая Олега похожим на попугайчика.
Помнится, одно время из-за него его обзывали Какаду, и Яшин просто-таки мечтал,
чтоб это прозвище приклеилось к нему навсегда. Да только Сопля оказалось более
живучим.
– Как дела, Верка? – поинтересовался Олег. –
Слышал, ты нынче крутая бизнес-леди…
– Да не то чтобы крутая, – улыбнулась Вера, –
но жаловаться грех – у меня все в порядке.
– У меня тоже ништяк. Я в десантуре служил, а после
армии сразу в ОМОН записался. В Чечню три раза ездил, на квартиру заработал, на
машину. Тачку, правда, разбил – бухал я тогда сильно, но теперь в завязке. Из
ОМОНа ушел. Сейчас личным охранником мэра работаю, – частил Олег. –
Кстати, знаешь, кто у нас теперь мэр?
Вера покачала головой.
– Виктор Сергеевич Радугин. Батя Стаса.
– Нисколько этому не удивляюсь. Он всегда рвался в
высшие эшелоны местной власти.
– В отличие от сына, – хмыкнул Олег. – Отец
сколько раз ему должности предлагал, но тот ни в какую.
– Чем Стас сейчас занимается?
– У него сеть компьютерных магазинов.
– Женат?
– Не-а, холостяк. Как и я. А ты замужем?
– Тоже… холостяк. – Вера усмехнулась.
Тут Олег отвлекся на какого-то горбатенького мужичка, что
семенил в направлении туалета. Тот был одет в засаленную робу, а в руках держал
вантуз.
– Федь, привет! – окликнул его Яшин.
Мужичок обернулся и кивнул. Сначала Олегу, потом Вере. Лицо
его было хоть и морщинистое, но довольно молодое, тогда как со спины Федя
казался самым настоящим стариком.
– Как дела у тебя?
– Потихоньку, – прошамкал тот в ответ. Зубов у
него не было. Совсем. – Ну, пошел я… Работа!
Мужичок поковылял дальше.
– Сантехник местный? – уточнила зачем-то Вера.
– Сантехник, – выдохнул Олег, проводив Федора
(который не был горбатым, просто сильно сутулился) взглядом. – А ты чего с
ним не поздоровалась?
– Я же его не знаю.
– Здра-асте, не знает она… Ты ведь с ним за одной
партой сколько лет сидела.
– Я до третьего класса сидела с Радугиным, а потом с
Пронькиным.
– Так это он и есть.
– Стас?
– Да какой Стас? Федя. Федя Пронькин.
– Не может быть…
Вера хорошо помнила Федю Пронькина. Это был очень приятный
мальчик с большими карими глазами и выгорающими добела мягкими волосами, отчего
летом и осенью он был светленьким, а зимой и весной темненьким. Но в любое
время года умненьким. Федя учился только на «отлично» и «хорошо», имел
выдающиеся математические способности и талант к языкам. А еще он был настоящим
джентльменом: на каждое Восьмое марта дарил Вере, как соседке по парте,
искусственный тюльпан и маленький флакончик духов «Ландыш серебристый». За все
эти достоинства (особенно за умение менять масть) девочки любили Федю. Не так,
конечно, как Стаса Радугина, но все же парочка поклонниц у него всегда была. И
Вера не сомневалась, что если кто и устроился в жизни нормально, так это Федя,
мальчик всесторонне одаренный…
