– Ты молодчина!
– Я знаю, – улыбнулась Шура. Она успела накрыть на
стол и теперь разливала коньяк. – Ну, давай за это и выпьем… И за встречу.
Они чокнулись. Шура залпом выпила коньяк и поморщилась:
– Гадость.
– Зря ты, «Хеннесси» – очень хороший коньяк.
– А по мне – клоповник. – Шура торопливо сунула в
рот шоколадную конфету. – Ты-то как, Вер? Расскажи хоть о себе. Я тебе уже
всю свою жизнь поведала, а ты молчишь…
– У меня все хорошо, Шура. Много работаю, на личную
жизнь времени мало остается. Так что семьи нет.
– А любимый человек?
– Есть бойфренд, Алексей. Очень успешный
предприниматель. Такой же трудоголик, как я. Видимся раз в неделю, и так уже на
протяжении двух лет. Не могу сказать, что люблю его, но определенные чувства
испытываю.
– Я тоже Пашу не любила. Ценила, уважала,
симпатизировала ему, но и только…
Вера, услышав признание, нисколько не удивилась. В Шурином
сердце никакому другому мужчине, кроме Стаса, места не было!
– Вер, давай, что ли, Виктора Сергеевича
помянем? – предложила Шура. – Знаю, ты его за что-то ненавидела, но
чисто по-человечески надо…
И, не дожидаясь Вериного согласия, принялась разливать
коньяк по стопкам. Она наполнила только одну, когда в окно кто-то стукнул.
– Блин! – выругалась Шура, от испуга расплескав
коньяк. – Кого там черти принесли? Опять поди алкаши окна перепутали –
тетка за стенкой самогонкой торгует, а все ее клиенты ко мне прутся… – Она
рванула занавеску, выглянула, и выражение ее лица мгновенно
переменилось. – Стас? – ахнула она. – Ты?
– Я, – ответил он, голос был хорошо слышен через
открытую форточку. – Можно мне войти?
– Конечно, заходи, квартира два, там дверь открыта…
Он кивнул и скрылся из виду. Шура тут же стала суетливо
поправлять прическу, одергивать платье и стирать с нижних век несуществующие
потеки туши.
– Помада есть? – выпалила она, кидаясь к Вере.
– Блеск есть.
– Давай быстрее!
Вера порылась в сумочке и, вытащив тюбик, протянула Шуре.
Та, не глядя в зеркало, мазнула им по губам, затем схватила с холодильника
пузырек с псевдофранцузскими духами и щедро ими обрызгалась. После чего, по
всей видимости, сочла себя готовой к встрече и пошла в прихожую.
Стас как раз переступил порог квартиры.
– Я не помешал? – спросил он.
– Нет, что ты! – заверила его Шура. Ее голос
дрожал от радостного волнения. – Проходи.
Стас прошествовал за ней в кухню. Увидев Веру, нахмурился –
не ожидал ее тут застать (когда заглядывал в окно, не заметил, что она сидит за
столом), но быстро с собой справился.
– Хорошо, что и ты здесь, – сказал он. – Нам
нужно поговорить.
– Мне оставить вас? – спросила Шура. Голос ее чуть
дрогнул.
– Нам троим поговорить надо. – Стас указал ей на
пустующий стул. – Сядь, Шура. Я хочу у вас кое о чем спросить…
Но он не успел задать свои вопросы, поскольку на пороге
кухни показалась заспанная девочка. Она терла кулачками глаза и канючила:
– Ма-ам, я не хочу больше спа-ать…
– Вижу, как не хочешь, глаза вон продрать не
можешь! – рассердилась Шура. – А ну марш в кровать!
– Ну, ма-ам… – Карина просительно посмотрела на
Шуру, затем перевела взгляд на Веру, улыбнулась ей и обратила взор на
Стаса. – А я вас знаю, – сообщила она. – Вы с мамой в одном
классе учились, я вас на фотографии видела. Мама ее в столике хранит, но часто
достает и…
Шура не дала дочери договорить, строго сказала:
– Быстро в постель!
Но хитрая девочка уходить не хотела, поэтому нашла предлог,
чтоб остаться еще на минутку:
– Пить хочу. Дай мне водички. – А увидев на столе
бутылку пепси, добавила: – А лучше лимонадику.
Шура налила дочери колы. Пока она пила, Вера разглядывала
Карину и поражалась ее привлекательности. Шурина дочь была похожа на мать, но в
то же время сильно от нее отличалась. У девочки были такого же цвета глаза, тот
же пуговичный нос, тот же маленький рот, что у Шуры, но из-за длинных темных
ресниц глаза были очень выразительными, а мелкие черты не казались таковыми на
узеньком личике. Это у мамы были круглые щеки и тяжелая челюсть, а у дочери
нежный овал лица и остренький подбородок. Волосы Карины чуть вились и спадали
темными локонами до середины лопаток.
– Все, твоя душенька довольна? – спросила Шура у
дочери, когда та опорожнила стакан.
– Конфеточку еще хочу.
– Перебьешься!
– Ну, ма-ам, тебе что, жалко? – закапризничала
Карина.
– Действительно, мама, тебе разве жалко? –
улыбнулся Стас. Полез в карман куртки и, достав огромную шоколадную плитку,
протянул девочке: – Держи, красавица.
– Ой, какая большая! – восхитилась та. – Я ее
всю могу съесть?
– Только не за один раз, ладно? А то твои красивые
зубки выпадут!
– Но она вся моя?
– Конечно, я ж ее специально для тебя покупал. –
Он легонько щелкнул девочку по носу. – А теперь беги в кровать!
Карина, сунув шоколадку под мышку, унеслась в комнату.
– Очаровательная у тебя девочка, – сказал Стас,
проводив Карину взглядом. – На мужа похожа?
– Нет, совсем не похожа. Но мастью в него.
– Ты знал, что у Шуры есть дочь? – спросила Вера.
Впервые она обратилась к Стасу напрямую.
– Шура сказала мне об этом сегодня. Мы же сто лет не
виделись…
– Живете в одном городе и не видитесь?
– Представь себе.
– А нам и негде, по сути, пересекаться, – пожала
плечами Шура. – Обитаем в разных районах, живем разной жизнью. Я из школы
в садик, потом домой, ложусь рано, нигде не бываю – ни в ресторане, ни в
спортклубе, ни в дорогих магазинах, продукты на рынке покупаю, там подешевле…
– Я даже не знал о несчастье, приключившемся с Шуриной
семьей. Меня тогда не было в городе. Вернулся спустя два года.
– И ни разу с тех пор о Шуре не вспомнил?
– Кто бы говорил? – огрызнулся Стас.
– А давайте выпьем? – предложила Одинец, чтобы
разрядить обстановку.
– Я за рулем, – покачал головой Стас. – К
тому же я ненадолго…
– Ты что-то хотел у нас спросить? Что именно?
– Вы в курсе, что мой отец включил вас в свое
завещание?
– Кого это – нас? – недоуменно насупилась Шура, а
бутылка коньяка в ее руке замерла над стопкой.
