– Тебя и Веру.
– Что за ерундовина?
– Тебе он отписал свой особняк, Вере – акции.
Шура открыла рот и просидела так, похожая на рыбу, несколько
секунд, а потом вдруг рассмеялась.
– Я не шучу, Шура, – оборвал ее смех Стас.
– Да брось! – отмахнулась та. – С какой бы
стати Виктору Сергеевичу оставлять мне дом?
– Вот это я и хотел бы узнать… у тебя.
– Стас, поверь, я впервые слышу о завещании. Вообще
думала, что твой отец, если когда-то и знал о моем существовании, то
давным-давно забыл о нем. – Шура беспомощно посмотрела на подругу: – А ты,
Вера, что скажешь? Для тебя тоже шок узнать о том, что мы наследницы Виктора
Сергеевича?
– Шокировать меня сложно, но я удивлена, скажу честно.
– Есть у вас какие-нибудь версии? – Стас посмотрел
сначала на Веру, остро и недолго, затем перевел взгляд на Шуру. – С чего
вдруг отец так расщедрился, что отписал практически посторонним людям
значительную часть своего имущества?
Обе женщины молчали. Однако Шура хоть пыталась, что было
видно по ее лицу, найти ответ на заданный вопрос. Вера же казалась абсолютно
отстраненной, будто ее совсем не волновал ни тот факт, что ее сделали
наследницей контрольного пакета акций преуспевающего предприятия, ни то, что
послужило этому причиной. Стаса ее равнодушие разозлило, и он выпалил:
– Между прочим, когда сей факт станет известен
следователю, у него появится еще одно основание подозревать Веру в убийстве.
– А меня? – испугалась Шура.
– Тебя, наверное, тоже. Но пока ты вроде бы не входишь
в круг подозреваемых. Или я ошибаюсь?
– Меня даже не допрашивали.
– Скоро будут. Так что позаботься об алиби.
– Каким образом? – еще больше разволновалась Шура.
– Вспомни тот вечер поминутно, а главное: с кем и в
какое время общалась, когда осталась одна. Если в момент убийства отца –
более-менее точное время будет установлено после вскрытия, но ориентировочно
смерть наступила между восемью и половиной девятого – ты была в чьей-то
компании, хорошо. Найди того человека и попроси подтвердить сей факт.
Шура нервно сунула в рот конфету и стала ожесточенно ее
жевать. Она всегда, когда погружалась в размышления, начинала есть. А лучше –
что-нибудь грызть. Например, семечки или сухари. У нее никогда не было красивых
ногтей, потому что, если под рукой не было ничего съестного, она принималась их
обкусывать.
– Нет у меня алиби! – воскликнула она, проглотив
конфету. – Я одна сидела в лаборантской, потому что только там можно было
отдохнуть от шума и людей.
– И никто не может этого подтвердить?
Шура отрицательно покачала головой. Конечно, никто, ведь она
специально скрылась от посторонних глаз, чтобы спокойно поплакать. Стаса давно
не видела, вроде бы подзабыла, поуспокоилась, поостыла, а оказалось, чувства
только дремали. Теперь проснулись и не давали покоя…
– Плохо дело, – вздохнул он. – У всех у нас
плохо…
– И у тебя? – встрепенулась Шура.
– А ты думаешь, я вне подозрения?
– Разве нет?
– Конечно, нет. Я все ж таки основной наследник. Кроме
того, ни для кого не секрет, что в последнее время мы с отцом не ладили. А
самое главное – и у меня алиби нет. С восьми до половины девятого я просидел на
лестнице, ведущей в радиорубку.
– Что ты там делал?
– Курил и думал…
Стас не сдержался – бросил взгляд на Веру. Шура заметила и
помрачнела. Что ж, понятно, о ком он думал. Конечно, не о ней, а о Вере. В то
время как Шура лила слезы по Стасу, сам он грустил о тех временах, когда они с
Чайкой…
– У меня предложение, – громко сказала
Вера. – Так как все мы заинтересованы в том, чтобы убийца был поскорее
найден, давайте попробуем если не сами его вычислить, то хотя бы помочь
следствию информацией.
– Мысль хорошая, – заметил Стас. – Мне она
тоже пришла в голову, только я, убей, не знаю, с чего начать.
– У тебя есть знакомые в милиции?
Немного подумав, Стас ответил:
– Найдутся.
– Нам нужны материалы дела. Все, что есть. Их можно
добыть?
– За деньги, по-моему, возможно все.
– Тогда отлично. С деньгами проблем не будет, я дам
сколько потребуется.
– Да я вроде и сам не бедствую, – проворчал
Стас. – Я прямо сейчас сделаю звонок… – Он вытащил мобильник.
– А не поздно? – обеспокоилась Шура. –
Неудобно людей в такой час беспокоить…
– Я хочу обратиться к приятелю отца, который четверть
часа назад сообщил мне о завещании. Не думаю, что он уже спит.
– Он что, милиционер?
– Нет, адвокат, – ответил Стас, а затем проговорил
в трубку: – Андрей Саныч, извините за беспокойство, но вы сами предлагали
помощь… Да, она мне нужна. Но это касается не завещания… – Тут Стас сделал
паузу и обеспокоенно спросил: – Я точно не помешал? Слышу женский голос… Вы не
один?
Дальнейших его слов девушки не услышали, поскольку Стас
вышел в прихожую и вел разговор там.
Пока он беседовал с адвокатом, Шура с Верой сидели молча.
Первая без слов разлила коньяк, вторая взяла свою стопку и опрокинула ее в рот.
Шура сразу же последовала примеру подруги. А тут и Стас вернулся.
– Андрей Александрович обещал сделать все
возможное, – сообщил он, усаживаясь на табурет. – Но результаты будут
только завтра.
– Понятно, – кивнула Вера. – И у меня есть
еще одно предложение: осмотреть дом Виктора Сергеевича, и в частности его
кабинет. Возможно, именно там мы найдем хоть какой-то намек на то, за что его
убили. А главное – кто его убил.
– А разве милиция этого не сделала? –
поинтересовалась Шура.
– Пока нет, – ответил Стас. – Иначе мне бы
сообщили охранники.
– Тогда поехали! – воскликнула Вера и резко
встала. – Прямо сейчас.
– Хорошо, поедем.
– А мы уместимся втроем на мотоцикле?
– Шура, тебе, наверное, лучше дома остаться. У тебя ж
ребенок. Разве можно девочку одну оставить?
– Почему нет? – растерянно протянула Одинец.
– Потому что вокруг дома алкашня шляется. А вдруг кто-то
из них в квартиру вопрется? В лучшем случае напугают ребенка до полусмерти, а в
худшем… Сама понимаешь! – И Стас решительно подвел итог: – В общем, иди к
дочке, а мы поехали. Завтра увидимся, пока!
И он двинул в прихожую. Вера, бросив Шуре беззвучное «Пока»,
последовала за ним. Одинец проводила бывших одноклассников потерянным взглядом,
а когда за ними захлопнулась дверь, обессиленно опустилась на табурет и
беспомощно заплакала. В который уже раз за последние сутки!
