Глава 9. 1997–1998 годы
У Шуры был день рождения – ей исполнилось двадцать два года.
По этому случаю родители напились уже в десять утра и теперь, в три часа дня,
валялись на полу террасы. Да и сама именинница тоже приняла на грудь. Вчера к
ней с двумя бутылками портвейна «Кавказ» и тортом заявился бывший одноклассник
Петька, который, оказывается, помнил об ее дне рождения. Они осилили одну
«бомбу» и половину торта, а потом улеглись на продавленную койку и занялись
сексом, так что Шуре было чем сегодня отпраздновать знаменательное событие.
В последнее время она стала много пить. И курила одну
сигарету за другой. А партнеров меняла так часто, что, если б надумала
сосчитать, сколько их было хотя бы за год, запуталась бы. Да и не смогла бы
вспомнить всех, потому что некоторые оказывались в ее постели, когда она была
очень пьяна, а ускользали до того, как Шура трезвела.
Она по-прежнему работала уборщицей, но тех грошей, которые
зарабатывала, не хватало даже на дешевые вещи, только на еду. Да еще сестра
угодила в колонию – ей хоть иногда передачки надо было слать. Родители,
понятное дело, об этой обязанности даже не вспоминали. Приходилось Шуре
изворачиваться и выкраивать из своей копеечной зарплаты средства на посылки.
Поэтому одевалась она, как пугало: во все старое, линялое, вышедшее из моды. Приличным
в ее гардеробе было только платье-сарафан из джинсовой ткани (одна женщина с
работы отдала из-за того, что оно порвалось на видном месте, а Шура закрыла
дырку вышивкой, и стало незаметно), которое она сегодня и надела. День рождения
как-никак!
Налив в единственный целый фужер остатки портвейна, Шура
разместилась с ним на крылечке и стала раздумывать, как отметить праздник.
Варианта было три: остаться дома, пойти на речку или в гости. Но дома – пьяные
родители, которые вот-вот проснутся, на речку ее Васька звал, но от него, кроме
бутылки пива, ничего не дождешься, а в гости – к Кольке Косому. Ему было уже
двадцать пять, но он все оставался девственником, ни одна девушка с ним спать
не хотела, вот он и решил к Шуре подкатиться. Короче, все три варианта были
никуда не годными, и от этого приподнятое было портвейном настроение начало
стремительно падать.
Когда на дне фужера остались последние капли вина, а в душе
– лишь надежды, Шура увидела, как к калитке подходит девушка. Невысокая,
худенькая, белокурая. Одета – великолепно. Вроде бы просто: в джинсы, футболку
и курточку, но Шура сразу поняла, что все вещи фирменные и очень дорогие. Еще у
незнакомки была классная прическа, похожая на каре с густой, до глаз челкой, а
затылок выбрит замысловатым узором (это стало видно, когда девушка обернулась,
чтобы закрыть за собой калитку).
– Вы к кому? – спросила ее Шура.
– К тебе, – ответила девушка с улыбкой. – Не
узнаешь?
Шура прищурилась. Лицо нежданной гостьи показалось смутно
знакомым, но Одинец решила, что она просто похожа на какую-нибудь журнальную
красотку. Уж очень эффектная: темно-карие глаза, четкие брови, маленький нос и
небольшой, но пухлый рот, подчеркнутый яркой помадой.
– Шур, ну ты что? – со знакомой интонацией
проговорила девушка. – Это же я, Вера!
Шура недоверчиво нахмурилась. Вера в ее жизни была одна –
Чайка, но она давно уехала из города. К тому же та Вера была настолько дурна
собой, что…
– Да, да, это я, – рассмеялась Вера, – та
самая Чайка!
– Не может быть, – только и смогла выговорить
Шура.
Вера вновь залилась смехом и, порывисто подавшись вперед,
обняла школьную подругу.
– Поздравляю с днем рождения! – Она вынула из
сумочки перевязанную шелковой ленточкой коробку. – Я помню, тебе нравились
духи нашей директрисы. У нее был «Пуазон». Надеюсь, твой вкус не
изменился… – Вера протянула духи Шуре. – Это тебе!
– Спасибо, – счастливо улыбнулась Одинец. Духов ей
никогда не дарили. Да ей, собственно, вообще ничего не дарили, ведь вино и
сигареты не в счет, как и дежурные гвоздики на 8 Марта всем женщинам ЖЭКа.
– Ты совсем не изменилась! – сказала Вера. –
Я тебя помню именно такой.
– Зато ты… – У Шуры не нашлось слов, чтобы
передать свои эмоции.
– Я старалась, – усмехнулась та.
На самом деле Вера не просто старалась – она из кожи вон
лезла, чтобы измениться. Причем не только внешне…
Когда тетка увезла ее в другой город, то первые две недели
девочка не выходила из дома. Тетя Катя пропадала все дни на работе, а Вера
сидела в квартире, выбираясь подышать только на балкон. А когда опекунша
спрашивала у нее, ходила ли она гулять, врала, что да. Но лету пришел конец, и
Вера больше не могла оставаться дома, нужно было идти в школу.
Первого сентября она ждала, как Судного дня. И не зря! Уже
на линейке к ней начали цепляться и нарекли ее Медузой (получше, чем Опарыш, но
тоже мало приятного). Вера понимала, что если так пойдет дальше, то уже к концу
недели она превратится в главного школьного аутсайдера. А коль защищать ее
теперь некому, то надо придумывать что-то самой. Да только что? Отвечать
хамством на хамство? Огрызаться в ответ? Лезть в драку? Но ничего этого Вера
делать не умела, да и не хотела учиться. Она же не хамка и не драчунья, просто
девочка, не похожая на остальных.
После долгих раздумий Вера все же нашла решение проблемы.
Конечно, не была уверена на сто процентов, что сможет избавиться от нападок, но
не сомневалась в одном: ни Опарышем, ни Медузой ее больше не обзовут!
Забрав документы из школы, в которой проучилась два дня,
Вера подала их в другую. Перед тем как отправиться туда впервые, провела
подготовительную работу, а именно: выкрасила волосы в зеленый цвет и начесала
их так, что они встали дыбом, в получившийся стог навтыкала прищепок, а глаза
накрасила. Да еще поверх синей школьной формы нацепила куртку, сварганенную из
теткиного дождевика. Этот полиэтиленовый плащик Катерина привезла из
Чехословакии. Он был стального цвета, как космический скафандр, и Веру привлек
именно его оттенок. Уж коль ей суждено сегодня обзавестись новым прозвищем, так
пусть это будет Инопланетянка.
Когда Вера в таком виде явилась в школу, все были в шоке.
Особенно классная руководительница. Но и ребята не сдержали эмоций: сначала,
когда новая ученица вошла в класс, все замолкли, потом дружно засмеялись, а
затем стали наперебой интересоваться, с какой планеты она прилетела. Вера, хоть
и умирала от страха, смогла сохранить внешнее спокойствие. Более того, нагло
хлопнув пузырем жвачки, ответила: «С Марса!» – и в сопровождении учительницы
покинула класс: ее повели к директору. Тот, естественно, отправил Веру домой
приводить себя в порядок. Она вернулась в школу только на следующий день, без
прищепок и начеса, зато с двумя хвостами на макушке, один из которых был
черным, а другой синим. Рядок между ними был украшен разноцветными бусинками –
их Вера приклеила к волосам «Моментом».
Не стоит и говорить, что директору вновь не понравился
внешний вид восьмиклассницы Чайки. Веру снова отправили домой, и теперь ее
возвращения ждали не только педагоги, но и ученики. Всем было интересно, что
придумает Марсианка (теперь у нее было такое прозвище), чтобы досадить
преподам.
