– Ты не ослышалась. Я не хочу жениться.
– Но ты же сам… – К ее горлу подступили слезы,
однако Вера смогла сдержать их и даже выговорить следующую фразу: – Это ты меня
уговарил!
– Знаю. И мне очень стыдно. – Он так и не снял
шлема, и она видела только его глаза. В глазах была пустота. – Я всю ночь
думал и пришел к выводу, что ошибся… Мы оба ошиблись. Не надо нам быть вместе.
– Стас, ты что такое… – Горло сдавило сильнее.
Пришлось сглотнуть, чтобы продолжить: – Что ты такое говоришь?
– Вера, я говорю, что думаю. Мы стобой не пара. Да, нам
было хорошо вместе, но мы всегда оставались прежде всего друзьями. А жениться
надо не по дружбе – по любви…
– Ты не любишь меня?
– По-своему – люблю. Но не так, как должен.
– Все, Стас, – оборвала его Вера. Она поняла, что
если услышит хотя бы еще слово, то просто сойдет с ума. – Больше ничего не
говори…
– Сначала я просто не хотел приезжать. Но потом решил,
что так будет не по-мужски…
– Я же просила – замолчи! – закричала она. –
И катись отсюда!
– Друзьями-то мы можем остаться?
– Даже не мечтай, – отчеканила Вера и,
развернувшись, проследовала в подъезд.
Когда дверь хлопнула, раздалось урчание мотора – Стас завел
мотоцикл.
«Это розыгрыш, – подумалось Вере. – Жестокий,
несправедливый, но… простительный и пусть лучше так, чем… – Мотор во дворе
взревел, и Вера услышала, что мотоцикл удаляется. – Нет, не розыгрыш…
Жестокая, несправедливая чудовищная реальность!»
Когда рев мотора стих, Вера вошла в квартиру, забралась
прямо в одежде в ванну и пустила воду…
* * *
Шура никогда в жизни так не напивалась! В хлам, в дым, в
дрова… Как там еще говорят? В общем, напилась так, что ни земли под ногами, ни
мыслей в голове. Даже не в дупель и не в стельку, а еще хуже, потому что не
просто ни земли под ногами, ни мыслей в голове, а еще и воспоминаний не
осталось… Проснулась после того, как отрубилась, – тошнит, голова болит,
жить не хочется, а главное – как пять часов провела, непонятно…
Пить Шура начала еще по дороге на работу. Как поговорила с
Чайкой, так, вместо того чтоб на остановку идти, поспешила к Мавре. Мавра
торговала самогоном и принимала клиентов в любое время дня и ночи. Шура купила
у нее четвертушку и у подъезда сделала три огромных глотка из бутылки. Закуски
не было, пришлось зачерпывать снег и сосать, чтобы отбить горечь.
Автобус, слава создателю, не опоздал, так что Шура успела на
работу вовремя. Да вот только трудиться, как обычно, не могла. Пораскидала
мусор по углам, грязь размазала и быстрей в бытовку. А там самогоночка,
хлебушек, баночка шпротов. Шура выпила, закусила и стала ждать, когда
полегчает. Но нет, не дождалась.
Пришлось бежать к мужикам, у которых всегда был НЗ.
Выклянчила у Федьки Пронькина, недавно устроившегося в их ЖЭК, бутылку –
наврала, что должна ею за что-то расплатиться. Выпила, почти залпом. Уже без
закуски. Полегчало на первый взгляд. Но только на первый…
Что она пила потом, Шура вспомнить не могла. Очнулась в
подвале ЖЭКа – одежда в беспорядке, рожа помятая, в желудке творится страшное…
Сунув два пальца в рот, облегчила его. Затем привела себя в относительный
порядок и побрела в бытовку, чтобы попить, переодеться и идти домой.
Однако домой ноги не несли. А принесли к четырехэтажному
панельному дому, где жила Чайка. Посмотрев на часы, Шура поняла, что ее там
наверняка нет. Вышла замуж за Стаса, и они сейчас… Возможно, в ресторане. А
скорее занимаются где-нибудь любовью. Может быть, даже в квартире Чайки, так
что все равно не откроют… И вообще, ей незачем туда идти! Незачем видеть так
называемых друзей, которые разбили ей сердце.
На трезвую голову Шура бы не пошла туда, но сейчас она еще
не до конца протрезвела. У нее только земля под ногами появилась. И еще мысли в
голове, но такие, что лучше б их не было.
Шура решительно вошла в знакомый подъезд, достигла нужной
двери и надавила на кнопку звонка.
Никто не открыл, как она и предполагала.
Но Шура не собиралась уходить. Сквозь замочную скважину
пробивался лучик света, что означало – в квартире кто-то есть.
«Сейчас я им устрою! – мстительно подумала Шура, снова
вдавливая палец в кнопку звонка. – Пьяный дебош, скандал, драку… Все, что
угодно, лишь бы испортить праздник! Пусть хоть на мгновение ощутят то же, что и
я! Хотя они скорее испытают лишь досаду и раздражение, а я… Я умираю от горя!»
На подушечке пальца образовалась вмятина, и Шура оторвала
его от звонка. Но не ушла! А сжала ладонь в кулак и шарахнула им по двери…
Дверь распахнулась.
В прихожей никого не было. Шура вошла, споткнулась о
чудесные белые сапожки, валявшиеся возле порога.
– Вера! – позвала она, оглядевшись. В комнатах,
просматривающихся из прихожей, никого не было. – Вер, у тебя открыто!
В кухне тоже никого не было, а вот в ванной горел свет.
Шура распахнула дверь и увидела Веру. Она лежала в
наполненной водой ванне. В красивом голубом платье, в колготах и в пальто. Ее
бледное лицо, облепленное мокрыми волосами, было отвернуто к стене, но Шура
сразу решила – Вера мертва. Покончила с собой, как и ее мать…
– Вера! – страшно закричала она. – Что же ты
наделала?
Раздался грохот. Это разбуженная Вера взмахнула рукой,
задела флакон с шампунем, и тот упал на пол.
– Что? Кто? – испуганно зашептала Вера, с трудом открыв
глаза.
– Ты жива? – воскликнула Шура радостно.
– Конечно… – Вера встала. С одежды ручьем лилась
вода, но Чайка, не обращая на это внимания, перешагнула через борт
ванны. – Я отвратительно спала ночью, вот и отрубилась.
– С тобой все в порядке?
– Более-менее, – ответила она. – Выйди,
пожалуйста, я разденусь и натяну халат.
– А почему ты забралась в воду в одежде?
Вера не посчитала нужным отвечать, молча вытолкала подругу
за дверь. Когда спустя минут пять она вышла, Шура задала главный вопрос:
– А где Стас?
– Не знаю… – вяло ответила Вера. Она была
непривычно заторможенной. – Наверное, дома.
– Так вы поженились или нет?
– Нет, Шура. Стас передумал.
– Как так?
Вера пожала плечами. Затем прошла в кухню и включила чайник.
– Выпить хочешь? – спросила она у Шуры. – У
меня шампанское есть. Хорошее, французское. Берегла для особо торжественного
случая… – Ее лицо сморщилось, но разгладилось почти тут же. Вера открыла
холодильник и достала из него бутылку с ленточкой на горлышке, на которой были
нарисованы соединенные обручальные кольца. – Ты опохмелишься, а я для
согрева выпью… Вода успела остыть, пока я спала, как бы мне не заболеть… Умеешь
открывать?
