Невеселые думы одолевали Шуру периодически. Сегодня же
просто не давали ей покоя. «Вера наверняка постоянный клиент какого-нибудь
дорогого салона, – мрачно думала она по пути домой. – Лицо гладкое,
ни морщинки, ни прыщика. Зубы белые-белые, хоть зубную пасту рекламировать. А
волосы! Кто бы мог подумать, что Верины волосы могут так выглядеть… Ведь просто
пакля была, а теперь – грива. Вот что значит хороший парикмахер и дорогие
средства ухода…»
Настроение после таких размышлений ухудшилось настолько, что
Шура поймала себя на желании зайти в ларек и купить бутылку. Тем более что,
куда ни глянь, везде пьют. Проходишь мимо беседки, там мужики на троих
соображают: на газетке бутылка, пластиковые стаканчики и пачка сухариков.
Поравняешься с автобусной остановкой – на ее лавочке девчонки дуют джин-тоник
из баночек. Детская площадка попадается, так на бортике песочницы мамаши пиво
пьют. Дети на качелях катаются, а родительницы потягивают «Балтику» с желтым
полосатиком.
Решительным шагом Шура направилась к ларьку. Пивко и ей не
помешает. Тем более в пакете, который она все это время таскала с собой, лежал
сыр «Джил», очень в качестве закуски подходящий.
О том, что денег при ней нет ни копейки, Шура совсем забыла.
Хорошо что продавщица была знакомая, отпустила в долг. Сунув литровку в пакет,
Шура направилась к своему дому.
У двери остановилась. Приложила ухо к облезлой дерматиновой
обивке, прислушалась. В квартире было тихо, это радовало. Значит,
старуха-соседка либо спит, либо ушла. В противном случае до ее слуха донесся бы
ворчливый бабкин голос. В отсутствие Шуры с дочерью та всегда расхаживала по
квартире (а когда они были дома, сидела в комнате) и разговаривала сама с
собой.
Отперев замок, Шура вошла в прихожую и убедилась –
растоптанных тапок, в которых старуха ходила гулять, нет. Как и котомки, что
еще больше порадовало. Дело в том, что с котомкой бабка отправлялась к
племяннице, у которой оставалась ночевать. Та старуху терпеть не могла, но
привечала, поскольку тетка обещала завещать ей свою комнату.
Шура прошла в кухню, взяла стакан, налила в него пива и
залпом выпила. Без сыра! Потом еще один. И еще…
С пива ужасно клонило в сон. Шура хотела было пойти в
комнату, чтобы лечь в кровать, но вставать было так лень, что она просто
положила голову на скрещенные руки и закрыла глаза…
Казалось, только смежила веки, но когда разлепила их, за
окном уже сгущались сумерки. Шура резко поднялась, протерла глаза. Неужели
вечер? Да не ранний, темнеет нынче поздно, а уже приближающийся к полуночи.
Часов десять, не меньше! Шура подошла к холодильнику, достала бутылку минералки
и сделала пару глотков. Хорошо! Но лучше чаю. Крепкого, сладкого, да еще и в
прикуску с тортом.
Шура включила газовую конфорку, над которой стоял чайник, и
вернулась за стол. Она еще не пришла в себя до конца, поэтому просто сидела,
тупо глядя на руки. Лак на ногтях облупился – надо бы его стереть и нанести
новый, вот только лень шевелиться…
И вдруг – тук-тук-тук!
Удары глухие, по дереву рамы. Потом совсем в иной
тональности, уже по стеклу – бум-бум-бум!
«Опять алкаши окна перепутали», – раздраженно подумала
Шура, открывая створку.
Сначала она никого не увидела: окно выходило на заросший
кустарником палисадник и ничего, кроме зеленой листвы, в поле зрения не
попалось. Но едва глаза привыкли к полумраку, как мелькнуло что-то яркое, то ли
красное, то ли оранжевое, и Шура ощутила на своем горле чьи-то цепкие пальцы.
Желая оторвать их, она вцепилась в запястье нападающего и вонзила в кожу свои
облупившиеся ногти.
Не помогло!
Шура захрипела и стала вырываться. Но тут к левой руке – да,
вроде бы левой… – присоединилась правая, схватив ее не за шею, а за
волосы. И не дернешься!
Пока Шура пыталась высвободиться, в окне показалась нога.
Колено, затем ступня в кроссовке «Найк». Кроссовка была размера сорок пятого и
чистотой не блистала. Шура еще подумала: «Изгадит мне подоконник!» – но тут же
все мысли вылетели из головы, потому что бандит (иначе как его назвать?)
запрыгнул в окно и вломился в кухню.
– Помогите! – просипела Шура, но ее крик о помощи
был не слышен даже ей самой. – Убивают!
Однако ее никто не убивал. Бандит сграбастал Шуру, повалил
на пол, – и все. Больше не предпринимал никаких усилий, только пыхтел и
чертыхался. Шура более-менее пришла в себя, открыла глаза и взглянула
нападавшему в лицо. К ее глубокому удивлению, лицо оказалось знакомым!
– Олег? – выдавила она. – Отпусти, ты чего..
Когда стало ясно, что к ней ворвался Яшин, она успокоилась.
Но Олег почему-то вел себя неадекватно. На просьбу отпустить ответил злобным
взглядом и агрессивным сдавливанием Шуриного горла. Дышать становилось все
труднее, и Шура умоляюще посмотрела ему в глаза.
– Я убью тебя! – прорычал Олег, усиливая
давление. – Можешь не таращиться жалостливо, все равно тебя убью, потому
что ты… именно ты… угробила Катю!
Шура из последних сил замотала головой.
– Не дергайся лучше, – предупредил Олег. – Чтобы
не мучиться.
Но Шура затрепыхалась еще сильнее и смогла-таки вырваться.
Правда, не надолго, секунды на две, потом Олег снова ее схватил, но она успела
крикнуть:
– Я не убивала твою Катю! Ты что, с ума сошел?
– Это ты сошла… – Бывший одноклассник придавил ее
коленом к полу. – Я видел тебя в кустах! Когда уходил с берега, ты таилась
там, ждала, когда Катя останется одна… Чтобы убить ее!
– Олег, я искала оброненную связку ключей, только и
всего…
– Врешь!
– Да незачем мне было ее убивать, пойми…
– Ты ей завидовала. Вы все ей завидовали!
– Но это же не повод лишать человека жизни.
Он все еще ей не верил, но Шурины доводы зародили у него
сомнения, и хватка Олега стала ослабевать.
– Между прочим, милиция подозревает именно тебя, –
осторожно заметила она.
– Знаю, – понуро кивнул Олег. – Я видел, как
к моему дому подъезжает милицейский «козелок», и сразу догадался… – Его
глаза стали пустыми и смотрели сквозь Шуру. – Я часть ночи и утро возле
Катиного дома провел… Сидел в теремке на детской площадке, ее ждал, но она все
не возвращалась… Меня начали одолевать дурные предчувствия, и я пошел на речку.
По пути ругал себя, что оставил Катю одну, а тревога все усиливалась…
– Ты видел ее мертвой?
– Да. Я первый ее нашел. Было еще рано, когда я пришел
на берег, часов, наверное, семь, на речке никого… Она лежала в кустах. Я не
искал ее, просто зашел в заросли, чтобы отлить, а тут она… Мертвая!
– Почему ты не вызвал милицию?
– Я хотел… Но не обнаружил своего телефона – потерял,
наверное… Мобильник у меня дорогой, и надо было поискать, но я мог думать
только о том, что Катя умерла… Я брел по берегу, и эти мысли жгли меня, жгли… Я
ушел далеко-далеко, туда, где во время войны в воду попала бомба. В том месте
еще воронка есть, помнишь? Там не разрешается купаться – опасно. А я искупался.
Разделся догола и нырнул с обрыва. Думал, если не выплыву – плевать… Но, как
видишь, жив…
