– Так ведь и живой до сей поры, – засмеялся Рык и вошел во двор.
Медведь с силой притянул створку, задвинул здоровенный массивный засов и подпер ворота бревном.
– Пить что будете? Есть вино сладкое, настойка, медовуха.
– Пиво, – ответил Рык. – Нам завтра уезжать. Бабе своей скажешь, что к горам собрались.
– У меня баба не болтает!
– А ты все равно скажи. Не болтает, так пусть помолчит. Но про то, что нужно.
Ватажники распрягли лошадей, завели в конюшню.
– Не сомневайтесь! В избу идите. Там и лучины есть, огниво сразу над дверью, на полочке. А я мигом – и поесть принесу, и выпить. За лошадками сыновья присмотрят. Я сейчас. – Медведь почти бегом поднялся по ступенькам, скрылся в доме.
– Хоть в избе поспим, надоело в снегу, – Рыбья Морда посмотрел на приятелей, но никто с ним спорить не стал. Всем хотелось отогреться.
– Еще бы баньку… – мечтательно протянул Дылда. – Пожрать горяченького, выпить веселенького… И на бабу…
– Вот потому тебя Дылдой и кличут! – сказал Дед и пошел в дальнюю избу.
– Это почему потому? – спросил Дылда, но Дед не ответил. – Почему, я спрашиваю?
– А потому, – ласково прошептал ему на ухо Кривой, – что пока ты слюни пускаешь, мечтая, пока ты помоешься, поешь и попьешь, Враль уже бабе раза три успеет удовольствие доставить и столько же получить. Понял, Дылда?
Все засмеялись, даже Хорек. А через мгновение к ним и сам Дылда присоединился.
Не успели они зажечь лучины, раздеться да вещи разложить, как младший сын Медведя принес скатерть, застелив ею громадный стол посреди избы, а средний начал таскать еду и посуду.
– Ты молочка принеси, – приказал Дед парню. – Крынку. И чтобы не ледяное. Понял?
Средний Медвежонок молча кивнул и убежал.
– Все ж таки Медведь – хозяин справный, – сказал Дед. – Обдирала скаредный, но хозяйственный.
Все согласились.
– И хозяйка у него справная, – признал Дылда, когда начали ужинать. – Вкусно стряпает.
И все опять согласились.
Жбан с пивом принес сам Медведь, спросил, не нужно ли еще чего, пожелал спокойной ночи и ушел.
Но спокойной ночи не получилось. Только-только ватажники поели да стали разбираться, кому где спать, как в дверь кто-то заколотил.
Улегшийся возле дверей на лавку, Заика встал и вышел в сени.
– И кто это? – сам у себя спросил Кривой.
Это был Враль.
– Что, вдова не одна? – радостно спросил Дылда. – Нарвался на соперника?
– Пасть закрой, – бросил Враль, присаживаясь к столу. – Осталось что-то пожрать?
– Там глянь: все, что не съели – на столе, – ответил Дед с печи. – Рыба, кажись, и колбаса.
Враль с хрустом отломил кусок от кольца колбасы.
– Такое дело… – сказал он с полным ртом. – Серый Всадник тут.
В избе залегла тишина, слышно было только, как Враль жует да сверчок трещит за печью.
– Точно? – спросил Рык.
– Сам видел! – Враль подвинул к себе миску с квашеной капустой, пальцами зацепил клок и сунул в рот. – И он, и сани с коробом… Только не двое, а трое с ним. Двое конных, один на санях, правит. И как-то странно они въехали. Им бы от Камня, как мы, а они со стороны Воли.
– А как бы они с нашей стороны приехали, если мы там шли? – резонно возразил Полоз. – Они ж на три дня, считай, раньше нас выехали.
– Может, они заезжали куда? – предположил Дед.
– На Волю тут одна дорога от Камня – через Перевоз. Объезжать вправо – чаща, влево – берега такие, что не съедешь на лед. Перевоз он потому и Перевоз, что мимо него не проскочишь, – рассудительно произнес Полоз и глянул на вожака, но тот сидел молча, задумчиво глядя на огонек лучины. – Что думаешь?
– Что думаю? – переспросил Рык. – Ничего пока не думаю. Серый Всадник уже в Базаре быть должен, а не по морозу с детьми кружить.
– А может, он их отвез куда, – высказал предположение Рыбья Морда. – В Волю, например. Вы ж сами говорили, что с ним кто-то был из тамошних.
– Это Молчун говорил.
– Его слуга, – поправил Дылда. – Сапог. И он говорил, что, мол, до Базара детей везти они собирались. Всадник беспокоился, а баба…
– Бабы я там не видел, – сказал Враль. – Они подъехали по восточному тракту, остановились возле тамошней заставы, на околице. Там факела горели – я рассмотрел. Серый плащ, волком подбитый, меч у седла – все, как говорили. Короб кожаный на санях, здоровенный.
– Вот в коробе баба с детьми и была, – Дылда с силой ударил ладонью по столу. – Сразу пойдем? Нет, ночью сходим… Ты, Враль, глянул, где они на постой стали?
– А ты как думал, я просто так столько по морозу лазил? – Враль с сожалением заглянул в пустой жбан. – Пока вы тут все пиво выпили. Они проехали до противоположного края, до тракта на Базар. Там и остановились в доме – не на постоялом дворе. Дом крепкий такой, богатый. Во дворе две собаки. Кудлатые волкодавы. А хозяин, видать, Серого знает. И, похоже, ждал. Пустил во двор без вопросов. Я сунулся глянуть – дети там или нет, но собаки такой хай подняли, что я решил не полошить Серого, – ушел.
– Сейчас пойдем? – Дылда явно обрадовался возможности по-быстрому закончить с поисками княжны. – Тихонько сходим, собачек я сам порежу, войдем в избу да поговорим с постояльцами… Всех делов-то.
– Всех делов-то, – задумчиво повторил Рык. – А если шум поднимется? Тут ведь стражников с полсотни. Их тоже резать будешь? Да и местные жители по набату поднимаются быстро и не любят тех, кто в Перевозе озорует. Нет, так не получится…
– А они с утра и уйдут, – сказал Дылда. – Тогда что?
– А пусть идут, – Кривой почесал веко на пустом глазу. – И мы за ними. Вот по дороге и зацепим.
– Так они могут с кем-нибудь пойти.
– С детьми в санях? Нет, зачем рисковать. Ты бы не спросил, что за дети, откуда, куда? Кто бы не спросил? А детишки – краденые. Одни поедут, точно.
Все снова замолчали, прикидывая.
Хорек нетерпеливо ерзал на скамье, понимая, что ведет себя не как взрослый ватажник, а как сопливый мальчишка, только ничего не мог поделать с собой. Княжна тут, рядом. Можно выйти и просто сходить, забрать. А стражники…
– А можно стражникам сказать, – неожиданно для себя Хорек выпалил это вслух и замер потрясенно.
А ведь верно, подумал он. Сходить к стражникам, сказать, что тут дети сворованные, целых семь. И дочка княжеская. Они сами нагрянут, торговцев живым товаром никто не любит.
Но особого восторга у ватажников предложение Хорька не вызвало. Кривой покачал головой.
– Нет, почему? – спросил Хорек.
