– Если бы Жлоб Молчуну сказал, то девочку князю вернули бы, – вмешался Рыжий. – Сразу отдали бы…
– Не сказал… – слова тяжело вылетели из губ Смотрителя и упали в снег неподалеку.
– Верните княжну! – попросил Хорек. – Что вам стоит? Верните! И князь с княгиней ничего делать не будут. И даже воевода наш… Воевода зла держать не станет! Верните!
В душе у него вдруг вспыхнула надежда. Полыхнула неожиданно ярко, ослепила, заставила сердце забиться сильно и часто.
– Вернуть? – переспросил Смотритель. – Вернуть… Наверное, можно…
– Как? – снова вмешался Рыжий. – Ведь уже…
– Что – уже? – холодея, спросил Хорек. – Как – уже?
Этого не может быть! Не может такое случиться с княжной! Они ведь спешили! Умер Заика, Рыбья Морда… Другие умерли. Только для того, чтобы успеть…
– Тебя как зовут? – спросил Смотритель.
Хорек потрясенно молчал, глядя на огни внизу и на скользящие между ними, подобно ночным бабочкам, тени людей.
– Как тебя зовут? – Рыжий тряхнул Хорька за плечо. – Отвечай!
Они опоздали… Все напрасно… Все напрасно… Смерти напрасно… Можно только предложить себя вместо Молчуна и Жлоба… И получается, что Враль прав? Дылда был прав, когда хотел только богатства. Договориться хотел… А он, Хорек, ошибался. Славные подвиги совершаются только в сказках да песнях.
– Зовут тебя как? – От затрещины Хорек отлетел в сторону, обжег щеку о шершавый наст.
Рыжий поднял его и снова встряхнул:
– Зовут как?
– Хорек…
– Хорек его зовут, – повернулся Рыжий к Смотрителю. – Он будет говорить.
– Как ты думаешь, Хорек, – сказал Смотритель. – Если мы вернем слепую девочку, ее примут?
Слепую… Слепую…
Она кричала от страха и от боли, а кто-то… кто-то все равно сделал это. Все равно.
– Отвечай! – Рыжий толкнул Хорька, но на ногах удержал.
– Не знаю, – ответил Хорек, понимая, что говорит не то, что нужно. А нужно было сказать, что да, примут, что мать и отец любят дочку даже слепую…
– Слепую. Слепую… – простонал Хорек.
– Он меня не слышит, – сказал Смотритель.
– Ничего. Я его растормошу…
– Не нужно, – Смотритель вздохнул. – С другой стороны, чем княжна хуже крестьянской дочери? Князь скоро успокоится. Ведь дочка не наследник. Отведи Хорька к обозу, покорми, пристрой на ночь. Он съездит с нами в долину, а потом обратно. Там и поговорим. Думаю, Круг его выслушает. Что-то все равно нужно будет решать с Камнем. Раз уж так получилось…
Хорек не помнил, как Рыжий дотащил его до костра. В ушах звучал детский крик. Перед глазами мелькали пятна – огонь, кровь… И крик. И снова кровь.
– Давай руки перевяжу вперед, – сказал Рыжий. – Поешь.
– Я не хочу… – тихо сказал Хорек.
– Ты не понял? Ты не умрешь пока. Ты еще будешь жить почти неделю. – Рыжий распустил веревки, освободил руки Хорька и связал их спереди. – Я тебе сейчас миску дам. Кулеш. Наши хорошо кулеш готовят.
Рядом кто-то разговаривал, даже смеялся, но Хорек не различал слов, просто смотрел перед собой в огонь. Рыжий сунул ему в руку ложку, поставил перед ним в подтаявший от огня снег глиняную миску, от которой шел пар.
– Ешь, – сказал Рыжий.
Хорек потянулся ложкой к миске, не понимая, что делает. Он не хотел есть. Он не хотел ничего. Его и не было. Только детский крик. И кровь. И грязь.
Пальцы разжались, ложка выпала, а Хорек сидел и смотрел перед собой в огонь.
– Ты уронил! – сказал молодой голос совсем рядом.
Кто-то протянул руку, поднял ложку, отряхнул ее и протянул Хорьку. Хорек взял, оглянулся на того, кто ее подал. И замер.
Парень улыбнулся:
– Крепче держи.
Хорек попытался встать, но связанные ноги не пустили, Хорек опрокинулся на спину, не сводя взгляда с лица парня. Варево выплеснулось в снег.
– Да ты что! – молодо засмеялся кто-то слева. Хорька подхватили, посадили на место.
Хорек оглянулся и снова чуть не закричал. Молодые улыбающиеся лица. Его ровесники, может – чуть старше. Ну, лет шестнадцать. Еще даже усы только наметились. Парни и девушка. Она наклонилась, чтобы отряхнуть спину Хорька.
– Нет, – сказал Хорек и повторил: – Нет!
Они были слепы. Все эти парни и девушки возле костра были слепы. Веки закрывали пустые глазницы.
– Нет! – закричал Хорек. – Не-ет!
Он все-таки смог вскочить, но не удержался на ногах и упал, и продолжал ползти, оглядываясь через плечо на слепые лица. На улыбающиеся безглазые лица.
– Не-ет!
К Хорьку подбежал Рыжий, схватил его под мышки и потащил к саням. Хорек не вырывался, он закрыл глаза и, не переставая, шептал одно и то же, будто это могло что-то изменить:
– Нет-нет-нет-нет-нет-нет…
Ночь длилась бесконечно, но утро все-таки наступило. Хорек сидел на передке первых саней, укутавшись в старый тулуп, и, казалось, ничего не замечал. Солнце только осветило восточный край неба, как последовала команда, и сани медленно выползли на дорогу.
Иней лежал на спинах лошадей, кружевами – на придорожных кустах; а рощицы, разбросанные по равнине до самых гор, казались глыбами хрусталя, особенно когда первые лучи солнца скользили по вершинам деревьев, покрытых льдом и белой бахромой снега. Длинные тени камней и деревьев, тянувшиеся прочь от солнца, становились все короче и короче.
– Не замерз? – спросил Рыжий, когда сани выехали на дорогу.
– Нет, – ответил Хорек. – А они… Те…
Хорек кивнул в сторону фургона:
– Они вправду слепые? Все?
– Слепые, – Рыжий ответил спокойно, как о чем-то совсем обычном. – Все.
– Куда вы их везете?
Рыжий пожал плечами, совсем как Дед, когда вопрос не требовал ответа, или ответ был слишком сложным.
– В легенде… говорили, что Серый Всадник отдает детей тем, кто на другой стороне. – Хорек поежился. – Выкупает свой замок…
На лице Рыжего появилась пренебрежительная улыбка.
– Так говорили, – пояснил Хорек.
Мимо них пронеслись трое всадников, скрылись в предрассветном сумраке.
– А слепой певец…
– Певец? – удивленно переспросил Рыжий. – Вы его тоже нашли?
– И убили, – сказал Хорек. – Тоже убили.
– Застали днем?
– Нет, в подземелье… Мы не хотели… Даже не знали, что он попытается… А он убил Щербатого. Бросил нож прямо сквозь темноту. На голос.
– И вы его убили в темноте? – недоверчиво переспросил Рыжий. – Надзирателя вы смогли убить в темноте?
