Только что Горенко сидел, сжав кулаки, говорил тихо, но вдруг вскочил, опрокинув стул, ударил кулаком по столу. Ударил. И снова. И снова ударил.
Гриф решил не перебивать. Бессмысленно. Если такой человек, как этот капитан, решает немного покричать на себя, на начальство и на Бога с чертом, то ни начальство, ни черт с Богом, ни даже он сам не могут крик остановить. Пока накопившееся не вырвется, не уйдет сквозь потолки и крышу к звездам и не взорвет там пару-тройку галактик.
И только потом…
– А Жадан мне ответил… Спокойно так ответил, что у них все в норме, что их датчики и сенсоры работают нормально и… Предложил завтра прислать своих специалистов повозиться с нашей техникой.
– К полудню? – спросил Гриф.
– С утра пораньше.
– И ты согласился?
– Сказал, что перезвоню.
– А он начал настаивать, ссылаясь на какую-нибудь сто сорок седьмую статью Устава гарнизонной и караульной службы Территориальных войск прикрытия?
– Так, – кивнул Горенко.
– И на сколько солдат тебе велено подготовить пропуск?
– На пятнадцать человек, включая одного офицера.
– А у тебя в подчиненных сколько бойцов? Сколько ты можешь реально выставить при начале разборки? – Гриф спрашивал деловым тоном, словно ему уже все было понятно и ясно.
– Всего в дежурной смене охраны у меня в Клинике двадцать пять человек. – Горенко поставил стул на ножки, сел. – Из них пятеро – техники наблюдения. Из остальных… Я могу твердо рассчитывать на…
Возникла неловкая пауза. Гриф ждал. Горенко молчал. И молчал. И молчал.
– Даже на себя ты не можешь твердо рассчитывать, – констатировал Гриф. – Если не будет приказа сверху, все твои парни и девушки будут терпеливо ждать инструкций. Верно?
– Верно. Особенно это верно, если учесть, что охрану Клиники должны осуществлять именно войска прикрытия. В случае чего командование вообще переходит к полковнику Жадану.
– В случае чего? Случайно не в отсутствие главврача? Можете не отвечать. Что мы имеем в сухом остатке? В сухом остатке мы имеем следующее. Завтра, после полудня, нечто произойдет в Адаптационной клинике. Нечто, что не должно попасть в кадр независимых журналистов.
Утречком солдатики тебе отрегулируют периметр так, что через него днем пройдут незамеченными целые дивизии с развернутыми знаменами и оркестрами, играющими героические марши. Куда эти дивизии пойдут – сильный вопрос. Есть варианты?
– От нас до Внутренней границы по прямой сто пять километров, – сказал Горенко.
– Часа за четыре, с учетом пересеченной местности и необходимости соблюдать маскировку, на машинах смогут добраться до Территории. – Гриф вдруг засмеялся. – Не думал, что доживу. Вот уж… Не думал, что сподоблюсь.
– Вы о чем? – спросил капитан.
– Час возмездия настал, вот о чем. Похоже, человечество готово нанести инопланетным супостатам, которых мы по недоразумению называли Братьями, решительный удар. Отольются уродам наши слезки! – Гриф тяжело вздохнул.
– Вы шутите?
– Я? Ни в коем разе. Как можно! Какие шутки? Завтра, если все пойдет, как спланировано, прольется смрадная кровь пришельцев со звезд. И что самое главное – кровь предателей.
– Чушь! – сказал капитан неуверенно. – Это…
– Что «это»? Забыли, в какое смешное время мы живем? Забыли, что мы прижаты к поверхности и не можем себе позволить даже пролететь над Территориями? У нас нет даже завалящего спутника, чтобы прощупать район вокруг Клиники.
– Далась вам Клиника! Что в ней такого…
– А вот это вы ответьте, любезный. Что такого в Клинике, что священное дело борьбы за освобождение планеты решено начать отсюда?
– Не знаю.
– Думайте, капитан.
– Железнодорожная ветка.
– Отлично, – подбодрил Гриф. – Еще?
– Леса, в которых можно накопить все что угодно…
– Правильно. Еще?
– Да не знаю я! Начальник гарнизона продался, войска готовы взбунтоваться. Мало ли еще что…
– Мало. Есть что-то еще. Что-то еще… Почему именно Клиника? Знаешь, – очень естественно и искренне улыбнулся Гриф, – вот что-то я перемудрил… Что-то тут не так, а я не пойму что. Просто удар по Территории… Пусть по четырем российским и даже по Крымской. Что это дает, кроме символа великого порыва человечества к свободе? Что это дает? Не знаю. Кто у вас, кстати, старший в Клинике, в отсутствие главврача? Кто заместитель?
– Артур Флейшман. Но… он просто числится. Реально…
– Реально – вы?
– Реально – я.
– Покажите мне Клинику, – попросил Гриф.
– Сейчас?
– Именно сейчас. Ближе к полудню, боюсь, ее будет гораздо сложнее посмотреть.
Капитан взял со стола свою коробочку, спрятал ее в карман куртки.
На мониторе наблюдения исчезла надпись, появилась картинка. Наблюдатель сделал пометку в журнале регистрации. Поболтали до трех часов ночи, потом отправились погулять. Имеют право воплощать свою шизофрению в жизнь.
Наблюдатель зевнул, открыл свой термос и налил себе в чашку кофе. Спать очень хочется.
– А вам не хочется спать? – спросил тот, кого Ильин называл Младшим, у Старшего. – Завтра будет очень насыщенный день…
– Не хочется, – ответил Старший. – Сколько раз уже это видел, а все не могу свыкнуться.
Старший указал пальцем – за окном вращался земной шар.
– Понимаю, что это станция перемещается над шариком, а кажется, что это Земля послушно подставляет свой бок для осмотра.
– Или для укола, – сказал Младший.
– Или для хорошего пинка, – сказал Старший.
Иногда ему казалось, что оба они – сумасшедшие. Что десять с половиной лет назад они оба так и не пришли в себя. Что тем зимним вечером они… Неприятные мысли. Очень неприятные.
Лучше об этом не думать. Лучше делать то, что они считают правильным. Что на самом деле является правильным.
Он даже никогда и представить себе не мог, что способен на такое. Убей одного – и тебя объявят убийцей, станут искать причину. Убей десяток – и прослывешь маньяком, и многие люди будут пытаться понять, что двигало тобой, ведь не просто так ты это сделал. А убей миллион – и все задумаются над твоими идеями. Ведь нельзя убить столько людей просто так, походя.
– Мы будем над точкой к шести утра, – сказал Младший.
– Знаю, – кивнул Старший.
– Будут сильные тени, – напомнил Младший.
– Это поначалу. Потом солнышко поднимется в зенит, освещение будет такое, что просто залюбуешься. Ну, а кроме этого, основные события будут происходить в помещениях. Кстати, что там майор?
