— Он твой, можешь работать с ним. Когда закончишь, получишь еще. Если ты, конечно, уверена, что сможешь создать то, чего я прошу.
Магдалина выпрямилась:
— Разве я не Железная сестра? Разве я не давала клятв? Разве руки мои не способны придать форму небесному материалу? Я смогу исполнить обещание, сын Валентина. Не сомневайся.
— Рад слышать, — вежливо произнес Себастьян. — Тогда я сегодня еще вернусь. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, как меня вызвать.
Магдалина кивнула. Все ее внимание было обращено к адаманту.
— Да. Можете идти.
Клэри замешкалась. Ей хотелось узнать у женщины, что именно попросил у нее Себастьян, узнать, почему она нарушила закон и стала работать на Валентина.
Словно чувствуя ее замешательство, Магдалина подняла глаза и улыбнулась.
— Вы… — сказала она, и Клэри подумала, что сейчас она спросит, почему они вместе, ведь дочь Джослин — Сумеречный охотник, а сын Валентина — преступник. Но сестра Магдалина лишь покачала головой.
— Mon Dieu, — сказала она. — Вы так похожи на своих родителей.
16. Братья и сестры
Когда Клэри и Себастьян вернулись в дом, гостиная была пуста, но в раковине на кухне стояла грязная посуда.
— А ты говорил, что Джейс спит, — укоризненно взглянула на Себастьяна Клэри.
— Тогда — спал, — пожал он плечами.
В голосе Себастьяна не было злобы — так, легкая усмешка. От Магдалины они шли молча. Но это молчание не было напряженным. Клэри погрузилась в себя, и только мысль о том, что рядом Себастьян, изредка возвращала ее к реальности.
— Я почти уверен, где он.
— В своей комнате?
Клэри метнулась к лестнице:
— Нет. Пойдем, я тебе покажу.
Они поднялись наверх. Клэри ошарашенно наблюдала за тем, как ее брат постучал по боковой поверхности шкафа в комнате Джонатан. Шкаф отошел в сторону, за ним оказалась лестница.
— Это не шутка? — удивилась Клэри. — Потайная лестница?
— Не говори, что это самое странное, что ты увидела, начиная с утра.
Себастьян легко побежал по ступеням, и Клэри едва поспевала за ним. Лестница привела их в просторный зал с полом из полированного дерева. На стенах висело всевозможное оружие, как в тренировочном зале Института, — кинжалы и чакрамы, мечи, булавы и кинжалы, арбалеты, кастеты, катаны и прочее.
На полу были начертаны круги. В самом центре, спиной к двери, стоял Джейс. Он был бос, в черном трико и с ножом в каждой руке. На голой спине Джейса виднелись шрамы, какие бывают у каждого Сумеречного охотника, да еще царапины от ногтей Клэри. Девушка сразу вспомнила спину брата, исполосованную кнутом. Она залилась краской и подумала: почему Валентин порол одного, но щадил другого?
— Джейс, — позвала она.
Он повернулся. От серебряного налета дури не осталось и следа, намокшие золотые волосы прилипли ко лбу и казались темными, как бронза.
— Где вы были? — Он настороженно взглянул на них.
Себастьян подошел к стене и начал перебирать оружие.
— Мне пришла в голову мысль, что Клэри хочет побывать в Париже.
— Мог бы оставить записку. Мы далеко не в безопасности, и я предпочел бы не беспокоиться о Клэри…
— Я преследовала его, — призналась девушка.
Джейс вскинул голову, и в его глазах она увидела тень того парня, что кричал на нее в Идрисе, когда она сорвала планы, связанные с ее защитой. Но этот Джейс был другим. Его руки не дрожали, когда он смотрел на нее.
— Чего-чего?
— Я преследовала Себастьяна, — повторила она. — Увидела, что он уходит, и решила пойти за ним.
Клэри засунула руки в карманы джинсов и посмотрела на Джейса с вызовом. Он смерил ее взглядом, и она почувствовала, как к лицу прихлынула кровь. На мышцах его живота блестел пот. Вчера ночью он обнимал ее и… Ее захлестнул стыд. Хуже всего было то, что Джейс, похоже, не испытывал ничего подобного. Он казался раздраженным, и только…
— Кстати, — сказал он, — тебя это тоже касается. В следующий раз, когда решишь выйти из этого дома, оставь записку.
Она вскинула брови:
— Это сарказм?
Он подбросил в воздух один из ножей и ловко поймал его:
— Возможно.
— Мы с Клэри ходили к Магдалине, — подал голос Себастьян. Он снял со стены заточенную звездочку и разглядывал ее. — Мы принесли ей адамант.
Джейс снова подбросил в воздух нож, но на этот раз он вонзился острием в пол.
— Да-а?
— Да, — кивнул Себастьян. — И я рассказал Клэри о нашем плане. Клэри, — обернулся он к девушке, — если ты не поняла, мы собираемся заманить сюда Старших демонов, чтобы уничтожить их.
— Но ты не сказал, как именно вы собираетесь это сделать, — заметила Клэри.
— Я подумал, что об этом лучше рассказать в присутствии Джейса.
Он метнул звездочку в своего визави, и тот отбил ее молниеносным движением ножа.
— Ловко! — похвалил Себастьян.
— Ты мог его поранить! — возмутилась Клэри.
— Ты забыла? Все его раны — мои раны, — засмеялся Себастьян. — Просто я хотел продемонстрировать тебе, как доверяю ему. А ты должна доверять нам.
На всякий случай Клэри кивнула.
— Адамант, — продолжил Себастьян, — ну, тот минерал, который я принес Железной сестре. Ты знаешь, что из него делают?
— Конечно. Клинки серафимов. Стилусы… Еще из него построены башни Аликанте. …
— И из него сделана Чаша смерти.
— Кубок смерти — из золота, — возразила Клэри. — Я его видела.
— Нет, из позолоченного адаманта. Эфес Меча смерти тоже из него. Говорят, даже райские чертоги из этого материала. Но работать с ним умеют только Железные сестры, и только они знают, где его достать в нужных количествах.
— И с какой целью ты передал адамант Магдалине?
— Чтобы она сделала вторую Чашу, — сказал Джейс.
— Вторую Чашу смерти? — Глаза Клэри расширились. — Но это невозможно! Был бы дубликат, Конклав не переполошился бы так сильно, когда пропала настоящая Чаша… и Валентин не стремился бы ее заполучить.
— Можно сделать просто чашу. Но когда ангел по собственной воле наполнит ее своей кровью, она становится Чашей смерти.
— И вы считаете, что Разиэль согласится наполнить Чашу своей кровью? Ну, желаю удачи! — скептически произнесла Клэри.
— Это всего лишь трюк, сестрица, — сказал Себастьян. — В мире лишь две силы — ангелы и демоны. Та к вот, мы полагаемся на помощь демонического Разиэля — могущественного демона, который согласится смешать свою кровь с нашей и создать новых Сумеречных охотников, таких, над которыми не будет распространяться власть Конклава и, соответственно, закона.
