– Вы, ясное дело, тоже, – с иронией в голосе сказал Владимир Родионыч.
– Это почему? Я, как раз, абсолютно подхожу. Может быть, я с вами разговариваю уже с борта авиалайнера, летящего через океан. Нашел деньги, загрузил их в багаж. Вы думаете, я не смогу такого провернуть?
– Не сможете.
– Спасибо за комплимент. Давайте остановимся на этой версии. И еще уберем из числа подозреваемых вашу Ингу. Она, во-первых, все время возле вас и не смогла бы надолго отлучаться. А во-вторых, она слишком вам предана. Даже обидно.
– И кто же тогда остается?
– Ну, пошевелите мозговой извилиной, Владимир Родионович. Прибавьте ко всему выше перечисленному то, что человек склонен к однообразным поступкам. Я же не зря вам говорил о заводе. Ну?
Заводе, подумал Владимир Родионыч. Заводе… Кто из людей, обладающих всеми нужными качествами, имеет отношение к заброшенным заводам?
Владимир Родионыч чуть не выронил телефон. Они ведь с Полковником разговаривали об этом. В первый день, в день похищения Леонида Липского. Как там говорил Полковник?
Гринчука трудно запугать дешевыми трюками… А он специалист именно по дешевым трюкам… Он повезет Гринчука в старые мастерские… А Шмель специалист именно по дешевым трюкам.
– Шмель?
– Он мне на днях дал номер своего мобильного телефона. Откуда он мог знать, что Мила сохранит номер Громова, а я получу распечатку, в которой будет фигурировать разговор Громова именно с номером Шмеля.
– Шмель… – повторил Владимир Родионыч.
Чушь. Чушь? Все сходилось. После того, как была названа фамилия, все сходилось. Все укладывалось, не оставляя зазоров и трещин. Шмель…
– Подождите, Гринчук, – внезапно вспомнил Владимир Родионыч. – Получается, что вы знали об этом уже давно?
– Со вчерашнего утра – наверняка.
– И молчали?
– Да.
– Его же нужно немедленно брать.
– Естественно, – легко согласился Гринчук. – Берите его.
– А сами…
– Сам я его вычислил. И знаю, где он находиться. Но подумал, что вы захотите поставить точку во всем этом лично? Возможно, вы не захотите делать достоянием гласности то, что организатором похищения и убийства стал тот, кто должен был все охранять? Это ваше, так сказать, внутренне дело.
– Я вам потом все скажу, – выкрикнул Владимир Родионыч. – А сейчас скажите, где находится Шмель. Вы ведь это знаете?
– Знаю. Он сейчас вместе с Леонидом Липским находится в особняке Липских.
– Что? Как он смог захватить Липского?
– Захватить он его не мог ни под каким видом. Извините, но я этого не допустил бы. Я лично попросил Шмеля отвезти Липского домой и обеспечить ему охрану.
Владимир Родионыч почувствовал, как оборвалось сердце.
– Вы… Что?
– Что слышали.
– Он же…
– Думаете, он может… Зачем ему убивать Липского? Он воспримет мои действия, как признак доверия. И выведет меня на деньги. Вот и все.
– Деньги? Деньги? Я с вами разберусь потом, Юрий Иванович. А сейчас…
Владимир Родионыч выключил телефон. Быстро набрал новый номер:
– Полковник? Немедленно спецгруппу к особняку Липских. Немедленно. И пришлите машину за мной. Потом объясню.
Владимир Родионыч вскочил с кресла, и открыл шкаф. Нужно одеться.
Гринчук… Жадная сволочь. Он переступил черту.
Глава 13
Липский вытер с лица кровь и попытался встать.
– Лучше лежи, – сказал Шмель. – Лежи и вспоминай, где деньги. Они мне нужны.
Липский дрожащей рукой дотронулся до губы. Она распухла и болела.
– Давай, милый, говори, – Шмель присел возле Липского. – Деньги ты отдашь мне, а не тому менту.
– Я… не могу, – Липский попытался сглотнуть, но комок так и остался в горле, не давая свободно дышать. – Мне нужно их отдать Гринчуку.
– Тебе нужно отдать их мне. Мне, Леня. И тогда ты останешься живым. Мы с тобой договоримся. Мне деньги – тебе жизнь. Давай.
* * *
– Давай, давай, давай, – старший спецгруппы подгонял бойцов, стоя у открытой двери микроавтобуса. – Время.
Один из бойцов споткнулся, но старший поддержал его:
– Просыпайся быстрее, блин!
Старший вошел в машину последним, закрыл дверцу и сказал в рацию:
– Выезжаем.
– Хорошо, – ответил в микрофон Полковник и обернулся к сидящему рядом Владимиру Родионычу. – Группа выехала.
– Знать бы, есть ли у нас время… – сказал Владимир Родиныч.
* * *
– Время у нас есть, – сказал Шмель. – У нас – масса времени. До трех часов следующего дня Гринчук сюда не появится. И никто не появится, потому, что некому. Все погибли.
– Правда, поймите, так будет лучше для нас всех, – сказал Липский. – Я скажу Гринчуку, что слышал, как похитители обсуждали, где прятали деньги. Они их заберет. А я потом вам все отдам. Даже больше…
– Извини, Леня, – покачал головой Шмель. – Меня это не устраивает. Ты слишком умный мальчик, и за год, пока твоя мама будет хозяйничать здесь, ты придумаешь что-то интересное. И год – это слишком долго. Я не уверен, что смогу еще год компостировать мозги Гринчуку. Мы с ним, конечно, сейчас почти друзья, но… Это Гринчук, понимать надо.
– Но ведь он тогда отправит меня в сумасшедший дом, на всю жизнь! – простонал Липский.
– А я тебя отправлю на тот свет, – широко улыбнулся Шмель. – На всю смерть. А перед этим ты сможешь убедиться, что может быть очень больно. Подумай. И, кстати, если мне придется оставить на тебе следы моих расспросов, то и в живых тебя лучше будет не оставлять. Кто-то может заинтересоваться.
– Не нужно, не делайте глупостей, Игорь Иванович, – торопливо забормотал Липский. – мы с вами сможем…
– Не сможем, – сказал Шмель.
Он полез в карман и достал зажигалку. Массивную «зиппо». Со щелчком откинул крышку, крутнул колесико.
Липский зачарованно смотрел на огонек.
Огонек приблизился.
Леонид дернулся, попытался отползти, но Шмель вдруг надавил ему на грудь коленом.
– А знаешь, как это больно, когда начинает шипеть кожа? Ты никогда не слышал запаха своей горелой кожи? – спросил Шмель. – Кажется, просто зажигалка, а как много разных ощущений она может доставить.
* * *
– Дайте мне зажигалку, – потребовал Владимир Родионыч. – И сигарету.
– Не курю, – ответил Полковник. – И вы не курите.
– А вы не можете просто выполнить просьбу? Без излишней болтовни?
