– Помиловать, – повторила эльфийка, и из маленького носика тонкими струйками пошел дым.
– Злится, она сердится, сердится! – зашушукались эльфы, многие отпрянули.
– Ваше Сиятельство, позвольте, я отведу вашу дочь…
– Умолки, старый болван, – оборвала эльфийка Харгелста и подошла к Руслану. Она потрогала его руку, понюхала и объявила: – Этого я хочу оставить себе.
– Но золотце… – запротестовал его Сиятельство.
Дочь не дала ему закончить, струйки дыма потянулись из ее носа, соединились в одну и сложились в изображение оскалившейся змеи. Эльфийка легонько подула – змея медленно поплыла к его Сиятельству, который, сморщив нос, отгонял от себя зеленоватое облачко.
– Ты обещал мне собачку, – капризно напомнила она.
Змея лопнула как мыльный пузырь, а притихшие эльфы потупили взгляд, и его Сиятельство жалобно пробормотал:
– Милая, но это не собачка, это вор, преступник, мы должны его казнить!
– Ах так! – Эльфийка прищурилась, из носа снова пошел дым, он заполнил собой большую часть поляны, а потом сложился в огромного медведя, который двинулся на его Сиятельство, рыча и размахивая лапами.
– Ну, хватит! – рассердился отец. Он взмахнул веткой с листом, и медведь стал уменьшаться, пока совсем не исчез. – Немедленно покинь Гиацинтовую поляну, детям сюда доступ запрещен.
– Детям! – фыркнула непослушная дочь. – Но только не мне!
– Харгелст, – кивнул его Сиятельство злобному эльфу, – увести.
Эльфийка вцепилась в Руслана.
– Он пойдет со мной! Это мой песик!
– Он не твой песик! – рассердилась Даша. – Ты – вздорная, противная сопля!
Она сама от себя такого не ожидала. Друг хихикнул и вырвал руку у вцепившейся в него бестии. Харгелст схватил завизжавшую малышку и, словно не замечая, что она бьет его кулачками, унес с поляны. Долго еще слышались вопли дочери его Сиятельства, но тот почти сразу позабыл о капризной малышке и пренебрежительно бросил:
– Повесим их.
Даша видела, как вздрогнул друг, и ей стало страшно как еще никогда в жизни. Один эльф убежал и вернулся с двумя мотками травяной веревки, на концах он сделал по петле. Два других рыжих злодея взобрались на раскидистое дерево и привязали веревки к самой нижней ветке, расположенной прямо у них над головами. Даша сделала шаг к Руслану и хотела взять его за руку, но Сиятельство жестом велел ей вернуться на место.
Пришел Харгелст. Завидев готовящиеся виселицы, он расплылся в улыбке.
– Так вам! Теперь неповадно будет лазить по чужим садам. В следующий раз будете думать, прежде чем…
– В следующий раз? – Даша истерично рассмеялась. – Если вы убьете нас, мы не вынесем из происшедшего никакого урока. Не будет никакого следующего раза, ведь мы уже будем мертвы!
Эльфы переглянулись, кто-то согласно закивал, кто-то пожимал плечами, один Харгелст остался невозмутим.
– Они нас повесят, Руслан, что же делать? – беспомощно посмотрела она на друга.
Он прикусил губу и уронил голову на грудь. Ей хотелось кричать, звать на помощь, только позвать было некого. Они никого здесь не знали, кроме маленьких лисят и их мамаши, которой не было до них никакого дела. Донди был слишком мал, чтобы чем-то помочь. Да и кто послушает лампочку! Что значит мнение светлячка в королевстве, где правит принцесса с камнем вместо сердца!
– Головы в петли! – громыхнул Харгелст, вновь принявшийся командовать, пока его Сиятельство игрался со своей палочкой и поглаживал листик.
Ребят поставили на неизвестно откуда взявшийся помост, надели на головы петли и затянули на шеях. Отбиваться было бесполезно, эльфов оказалось слишком много. Когда его Сиятельство поднял руку с веткой, Руслан неожиданно закричал:
– Вы не можете вешать подданных принцессы! Пилатесса у всех вас отнимет за это ваши глупые головы!
Глава 17
В когтистых лапах
Эльфы как по команде уставились на повелителя. Его Сиятельство был в бешенстве, всякое добродушие схлынуло с его лица, он оскалил зубы, глаза горели, из ноздрей тянулись зеленые струйки дыма. Эльфы задрожали, один Харгелст остался безучастным.
– Пилатесса вас накажет, – громко повторил Руслан.
– Молча-а-ать! – заорал его Сиятельство.
– Привести наказание в исполнение? – осведомился злобный Харгелст.
– Вы не можете! – разгадала Даша план друга. – Мы служим верой и правдой нашей принцессе!
– Мы можем, мы все можем! – гаркнул его Сиятельство, обвел колючим взглядом притихших эльфов и повторил: – Мы все можем, мы – огненные эльфы, сами себе хозяева.
– Да, мы сами себе хозяева… да-да… казним этих воров… казним… – подхватили эльфы, размахивая руками.
– У вас даже нет жемчужины, вы не можете вершить власть, – презрительно бросил друг. Даша видела, как сложно ему сдерживаться, чтобы голос не дрожал.
– Жемчужины! – Его Сиятельство трясло от гнева. Он шагнул к ним и сквозь зубы проскрежетал: – Мы не подчиняемся никому, мы… мы… скоро, очень скоро розовая жемчужина будет у нас, все пожалеют, что обращались с нами как с подданными! Мы можем сами править, нам не нужна бестолковая принцесса, которая считать толком не умеет! Мы великий род и никто, никто, слышите меня, гнусные воры, никто нам не указ! Нет нам ровни на этой бренной земле, все меркнет перед умом и красотой эльфов! Мы – высшая каста, если вы и ваша принцесса этого еще не поняли!
Даша слегка повернула голову и посмотрела на Руслана. Раньше они часто понимали друг друга без слов и сейчас поняли. Она собралась с мужеством и солгала:
– Наша принцесса всегда отзывалась о вас как о мудром роде и говорила, что когда-нибудь вы станете хозяевами жизни. – Они не знали принцессу, понятия не имели, что она могла говорить, а что нет, но ложь на удивление далась ей легко.
Эльфы зашептались, а его Сиятельство изумленно вскинул брови и переспросил:
– Она в самом деле так говорила?
Ребята закивали, Руслан добавил:
– Пилатесса утверждала, что никого умнее эльфов не знает и очень уважает их за сдержанность.
– Правда? Не может быть, – изумленно поднимал и опускал брови его Сиятельство, косясь на угрюмого Харгелста.
– Так она говорила, – настойчиво произнесла Даша.
– Слава принцессе! – закричал кто-то из эльфов. Другие подхватили. Они восхваляли Пилатессу, пока Харгелст не взмахнул рукой. Его приказы выполнялись беспрекословно, точно не его Сиятельство со своей веткой, которую не выпускал из рук, был повелителем, а сам Харгелст. Когда последние хвалы принцессе стихли, злобный эльф сказал лишь два слова: «Они лгут», – отнявшие последнюю надежду на спасение.
– Лгут? – тупо переспросил его Сиятельство. – Как так, почему лгут?
