– А зачем его бояться, у него добрая улыбка.
Друг скосил на нее глаза.
– Мама говорит, что все, у кого добрая улыбка, – хорошие люди, – пояснила она.
Руслан что-то невразумительно промычал, было непонятно, согласен он с ее мамой или нет.
Ребята заметили, что светлячков на одном посту стало по двое, а где-то по трое. Они озаряли своим волшебным светом тропу, молчаливые, точно пластмассовые фонарики.
– Жаль их, – негромко сказала Даша.
– Да, бедняги, их принцесса порядочная стерва. Папа говорил, что на любом производстве бывают короткие перерывы, видать, тут перерывы не приняты.
– Наверно она старая, костлявая, и у нее холодные руки.
Друг скупо усмехнулся.
– Почему ты решила, что у нее холодные руки?
– У всех злодеев холодные руки, у них голубая кровь, и она такая холодная, как вода в этой реке.
– А я думал, голубая она только у господ королевских кровей.
– Да, вот именно, поэтому монархи так жестоки! Их сердца леденеют.
– А-а-а, – понимающе протянул Руслан и тряхнул головой, – теперь все ясно.
Они помолчали, друг подергал ее за руку и спросил:
– А у президентов тоже голубая кровь?
– Конечно!
– И у нашего?
– Нет.
– Почему?
– У него добрая улыбка.
– А-а-а, – снова протянул он.
Впереди блестело множество огоньков, ребята остановились. Светлячки опутывали деревья как гирлянды. Свет отражался в мелодично журчащей воде, никто из маленьких работников не переговаривался между собой, тишину нарушали лишь поскрипывающие деревья и неспокойная река.
– Как-то жутковато, – прошептала Даша.
Друг только открыл рот, как послышался звонкий смех. Он лился тоненьким колокольчиком, такой красивый и заразительный, что парочка не удержалась от улыбки.
– Это оттуда, – махнул Руслан на освещенную тропу.
Они посмотрели на мерцавшие впереди огоньки и неторопливо пошли на звук. Вскоре их глазам предстал сплетенный из деревьев мостик, как и ветви деревьев-великанов, он был украшен гирляндой светлячков. Они держали друг друга за лапки, образуя светящиеся ленточки, которые опутывали деревянные столбики.
Даша первой ступила на мостик, он закачался, и она испуганно вернулась на твердую почву.
– Подвесной, – со знанием дела определил Руслан, бесстрашно проходя взад-вперед по мостику.
– А кто же смеялся? – спросила девочка, поглядывая на молчаливых светлячков.
Друг подпрыгнул, когда мост прогнулся под его весом, и засмеялся.
– Это, наверно, был шакал – личный страж ее светлости.
– Шахран, кажется, – со смехом поправила она. – Как думаешь, светлячков всех зовут Бобами?
Друг перестал прыгать и наклонился над одной из гирлянд.
– Как вас зовут? – громко спросил он.
Светлячки недовольно заворчали, а один из них снизошел до разговора с ними и пробурчал:
– Не мешайте нам работать.
– И мы вовсе не глухие, – прибавил другой, – у нас хороший слух, так что не нужно так громко кричать.
– Извините, – только и смог пробормотать Руслан, отходя в сторонку.
– Эти какие-то неприветливые, Боб мне больше понравился, – Даша тоскливо посмотрела на рюкзачок. – Есть хочется.
– И мне.
Она расстегнула молнию на отощавшем брюшке медвежонка и перечислила:
– Остались земляничные вафли, четыре тянучки, пачка жвачки и два шоколадных пряника.
– Может, по жвачке? – предложил он. – Ведь неизвестно, сколько нам еще тут придется пробыть.
Даша вытащила из упаковки две белые подушечки, одну сунула в рот и принялась энергично пережевывать, а другую протянула ему.
– Фруктовая, – определил Руслан и скромно улыбнулся.
Ей нравилось, когда он так улыбался. Его серые глаза лучились в такие моменты радостью, а уголки губ так мило приподнимались, что хотелось до них дотронуться.
Друг пригладил взъерошенные волосы и покосился на следивших за ними светлячков.
– Интересно, они донесут на нас своей принцессе?
Она весело хмыкнула.
– Теперь, когда ты им об этом сказал, точно донесут.
– Как ты думаешь, который час?
– А я и думать не буду! – Она развернула его спиной и достала из рюкзачка розовые часики.
– Сейчас, – начала она, – ой, не работают! – Ее брови взлетели вверх. Девочка огорченно покрутила часы и так и эдак, но электронное табло оставалось пустым.
– Будем ориентироваться по солнцу, нас в школе учили, – попытался подбодрить ее Руслан.
Они одновременно задрали головы и посмотрели в непроглядные дебри крон, закрывшие от них небо.
Даша вздохнула.
– А когда нас учили определять время по солнцу, я с подружкой болтала. Думала, мне не понадобится никогда ничего определять. Зачем, ведь есть часики! Я так и сказала учительнице, а она мне двойку влепила.
– Меня бы за двойку по стенке родители размазали и вместо конфет да пряников за обедом перловкой пустой кормили.
Даша приобняла его.
– После того как размажут по стенке, наверно уже все равно.
Они засмеялись, неожиданно к их смеху присоединился еще чей-то, тоньше и звонче. Ребята огляделись, а когда послышался плеск воды, выбежали на мостик. Из недр реки начало подыматься какое-то чудище, и, напуганные, они одновременно закричали.
– Тише! Тише! Тише вы! – отовсюду зашикали на них светлячки.
Даша прикрыла ладошкой рот и необыкновенно тонким голосом спросила:
– Это леший?
– Почему леший?! – возмутился кто-то из-под моста.
– А кто? – взволнованно стиснул Руслан ее руку.
На воде появились круги, а затем начало показываться что-то зеленое. Затаив дыханье, ребята ждали, пока некто выберется из реки и представится. Когда же обладатель звонкого смеха, разбрасывая холодные капли в разные стороны, взобрался на мост, Даша безошибочно определила:
– Это не леший, а водяной!
Глава 5
Водяной
Ребята сделали по шагу назад, чтобы лучше рассмотреть удивительного человечка. Примерно вполовину ниже их ростом, пухленький, с водорослями вместо волос, доходившими до округлых плеч, на голове лист кувшинки, отдаленно напоминавший берет, босые ноги, тело прикрыто сплетенной из темно-зеленой травы накидкой. Миндалевидные прозрачно-голубые глаза без ресниц, круглые щечки, голубоватый оттенок кожи, руки и ноги в три раза больше человеческих и немного приплюснутые.
