Принцесса сказала вступительную речь, подданные, как всегда, слушали ее внимательно, не переговариваясь, без улыбок и даже не моргая. Обычно она произносила знакомые слова с легкостью, но сегодня все было по-другому. Она как будто слышала себя со стороны. Пришло время читать закон. Пилатесса опустила глаза и с выражением начала:
– В силу вступает закон, обязывающий подданных королевства Колибри соблюдать следующие предписания: отныне каждый подданный королевства Колибри, прежде чем… – она умолкла, пытаясь понять, что дальше написано. Но понять не могла, и беда была не в том, что она не разбирала слов. Принцесса гордилась умением красиво и разборчиво писать, но ее возмутил и обескуражил собственный закон. Подданные ждали, а она тупо смотрела на аккуратные буквы, слова, предложения и не могла поверить, что сама написала столь жестокий закон. Никем не замеченная, за трибуну пробралась Эдлая. Пилатесса даже не успела рассердиться на фею за нарушение закона, запрещающего колдовать, потому что златокудрая проказница щипнула ее за ногу.
– Что ты там высматриваешь, все ждут, читай дальше!
Принцесса собралась с духом и закончила:
– Отныне каждый подданный королевства Колибри, прежде чем сможет набрать из реки воду, будет выплачивать казне пошлину в размере тридцати серебряных тессов.
Никто ей не возразил, несмотря на то, что большинство жителей королевства зарабатывали два золотых тесса в месяц, что составляло всего сто серебряных тессов, из которых в казну уходило пятьдесят.
Молчаливые, с гримасами вместо улыбок, жители Радужного города разошлись. А она осталась стоять за хрустальной трибуной перед толстой книгой с законами, и впервые ей хотелось плакать, а не гордиться, как раньше, их количеством и мудростью.
Пилатесса вернулась в замок, к своим идеальным слугам, которые чуть ли не падали в обморок от одного ее взгляда, к идеальным дорожкам из светящихся самоцветов, в пустынные комнаты, где малышкой играла с отцом и матерью в прятки и непогрешимо верила, что когда-нибудь станет хорошей правительницей для своего народа.
В покоях ее встретил доктор Вулфер, вскочивший при ее появлении с софы и вытянувшийся по стойке смирно.
– Ваше величество себя плохо чувствует? – учтиво осведомился волк.
– Ах, доктор, если бы вы только знали… – обессиленно прошептала Пилатесса.
– Где болит у вашего величества?
Принцесса долго молчала, а потом прикоснулась к груди, там, где неистово колотилось каменное сердце.
Доктор не успел и рта раскрыть, как появилась Эдлая и, спикировав повелительнице на плечо, с ходу объявила:
– Я знаю, что с тобой! Ты влюбилась!
Пилатесса сперва недоверчиво смотрела на самодовольную фею, а потом разразилась смехом.
– Ерунда, – отсмеявшись, холодно заявила она, стряхивая с плеча маленькую нахлебницу.
Принцесса хотела добавить что-нибудь, чтобы отвести от себя подозрения в чувствах к преступнику, но ей помешал ястреб, явившийся от невежды кузена, как обычно, без предупреждения. Быстро пробежав глазами записку, принцесса вмиг позабыла обо всех обвинениях и прокричала вслед ястребу:
– Передай, что я еду!
Глава 54
Над пропастью
Даша сделала несколько неуверенных шагов по направлению к мосту и твердо произнесла:
– Мы пойдем. Ведь мы хотим домой, правда?
– Правда, – Руслан стряхнул с волос уголек и улыбнулся. – Знаешь, бабушка мне как-то читала сказку, и там было сказано, что в волшебном мире нельзя умереть.
Девочка тоже улыбнулась:
– Хорошо, если так.
Ребята осторожно, стараясь как можно ближе держаться к скалам, двинулись в сторону моста. Любое неверное движение могло стоить жизни. Обрыв оказался намного ближе к скалам, а дорога недостаточно широкой. От горячего воздуха щекотало в носу, Даша не выдержала и, замерев с расставленными в сторону руками, громко чихнула.
Руслан укоризненно покачал головой.
– Если бы тут была какая-нибудь стража, нас бы уже схватили!
– Больше не буду, – прошептала она и обернулась к другу. В этот момент нога ее зацепилась за выступ, и если бы не Руслан, схвативший девочку за пояс, она бы уже летела навстречу огненной стихии.
Они перевели дыхание, и друг сердито воскликнул:
– Смотри под ноги, чуть не угробилась!
– Прости. – Она не могла унять бьющееся испуганной птичкой сердце, мысль свариться заживо, а сперва пролететь расстояние в полтора небоскреба, не давала ей продолжать путь. Руслан не торопил.
– И сказки бывают злыми, – негромко сказала Даша, прижимаясь спиной к горячим скалам.
Ребята долго стояли молча, пока Руслан не заметил:
– Это еще что, вот дальше… – Она проследила за его взглядом и не смогла сдержать вздох. Путь до моста и впрямь казался ерундой по сравнению с тем, что ожидало впереди. Подобный довод был убедительнее любых уговоров, и Даша зашагала вперед. Думать о смерти не хотелось, она постаралась представить себе что-то приятное.
Вспомнились смешные сыновья Лисинды.
Вот бы снова увидеть малыша Ло и близнецов, очутиться в лесу с гигантскими дубами, где не было так страшно, как здесь, где многие жители отнеслись к ним по-доброму и помогли.
– Руслан, – не оборачиваясь, окликнула она, – а ты вспоминаешь Ло и близнецов?
– Да, очень часто. Интересно, как они там?
– Наверное, мы никогда этого не узнаем, – грустно протянула Даша. – Они там, а мы…
Ребята достигли моста, дорога обрывалась чуть дальше. Даже если бы им захотелось поискать обходной путь, из этого ничего бы не вышло.
Мост был железным, с поручнями из канатов. Кое-где веревка дымилась, а в некоторых местах уже сгорела. Литые пластины, скрепленные меж собой цепями, поскрипывали, отчего по спине пробегали мурашки.
– Как же тролли прошли? – изумленно вскричал Руслан. – Они ведь огромные!
– Значит, мост их выдержал, должен и нас выдержать.
Друг затряс головой:
– Посмотри, только глянь, там, на середине, веревка горит! За что держаться-то?! Даже на колени не встать, железо накалилось, мы обожжемся! Как бы подошвы еще не прилипли!
Даша все это понимала, но также понимала, что им все равно придется идти по шаткому мосту, – больше идти было некуда.
Руслан подошел к самому краю и поставил ногу на железную пластину, издавшую протяжный скрип.
– Прилипла?
Друг нервно усмехнулся и повозил ногой по железу.
– Нет, не прилипла, скользит.
Руслан тронул веревку пальцем, чтобы удостовериться, что та не обожжет ладони, и только тогда уже крепко взялся за канаты.
