Король Генрих красиво поднял над головой копье, и конь его сорвался с места, словно вихрь.
— Защищайся!!! — закричал король.
«Мне конец», — подумала Мадлен.
Если эта коняшка и не сбросит ее сама, то она просто вывалится из седла под тяжестью доспехов и копья. Надо бежать. Сию же секунду. Незамедлительно.
— Кругом, марш! — шепнула она в ухо лошаденке. — Домой! В конюшню! Пожалуйста… Сено!.. А-а-а-а!!!
Лошадь сорвалась с места и понеслась прямо на короля Генриха. Король опешил, был удивлен, смущен, растерян. Такой демарш не по Уставу. Не по-рыцарски!
— Не смей так шутить на моей земле! — гневно прогремел его голос.
Он поднял высоко копье, пришпорил коня и послал его навстречу противнику. Из-под копыт етели столбы пыли, заслоняя солнце. Сквозь прорези шлема глаза метали молнии. Копье опускалось ниже…
Он целится прямо в сердце!
Да что там думать? Она подняла копье. И тут же уронила. Как же его держать?! Да если она и сделает рывок и попадет в короля, то сама же и вылетит из седла.
До Генриха VIII оставалось сорок ярдов… Двадцать…
Она снова подняла копье. Рука сама упала вниз. Копье царапнуло землю. Ее лошадь скакала во весь опор прямо на короля.
— Проклятье! Что ты делаешь?! — кричал король.
«Помни: умнейший всегда побеждает сильнейшего».
Слова Оливии прозвучали у нее в голове, как гром боевой трубы. Мадлен разжала зубы и что есть сил закричала.
Острие ее копья опускалось все ниже и наконец вонзилось в землю, согнулось и… Мадлен взмыла вверх, освобождаясь от стремян и седла.
И в ту же секунду взмыла вверх, как пущенная из рогатки сливовая косточка.
В ту же секунду она услышала, как копье Генриха со свистом рассекает воздух ровно там, где еще мгновение назад было ее тело. Держась за древко, девушка повисла на нем, как бродячие акробаты на шесте, и увидела, как лошадь перешла на шаг, испуганно кося по сторонам глазами и не понимая, где же ее всадник. Мадлен оттолкнулась от копья ногами и отпустила древко, не сводя глаз с седла. Если только она правильно рассчитала траекторию падения… А если нет… то цена ошибки — смерть. За это мгновение в ее голове пронеслись все законы механики, которым научил профессор Ксенофилус — сила, величина угла, направление, скорость падения.
Лязгнув доспехами, она вновь упала в седло. Бедная лошаденка жалобно заржала, ноги ее подкосились, но страх вселил в нее таие силы, что она сорвалась, как одержимая, и бросилась с места в карьер.
— Во имя… Вернись, жалкий трус!!! — прокричал ей вдогонку король Генрих.
Лошадь несла ее полным галопом в сторону дворцовых каменных ворот, к которым подъезжала черная с позолотой карета. Дворцовая стража опустила мост и пропустила великолепный экипаж во дворец. Мадлен на полном скаку проскочила мимо экипажа и дворцового караула и ринулась к воротам.
— Куда?! — закричала стража — Убьешься!!!
Мост начал медленно подниматься. Загнанная кобылка совсем выбилась из сил, изо рта у нее шла пена. Страж в последнюю секунду успел выскочить из-под ее копыт. Карета осталась позади. Лошадь тоненько заржала и пустилась во весь опор по медленно поднимающейся каменной плите и неожиданно плавно перепрыгнула на другой конец моста через разверзающуюся под ней пропасть. Мадлен мертвой хваткой вцепилась в гриву, успев в последний момент мельком посмотреть назад вслед удаляющейся кареты.
— Вот оно, отец! Вот это дерево! — воскликнул мастер Винтроп, высунувшись из окна королевского экипажа.
— Ты уверен, сын? — спросил его отец. — Это самое обычное дерево, каких тысячи в лесу.
— Дупло. Оно было там. И эти ветви, как руки у нашего учителя танцев. — Винтроп на ходу спрыгнул на землю.
Лукас Кэхилл побежал за сыном. Несмотря на утренний свет, в лесу все еще было темно, и он прихватил с собой факел. У него был уговор с сыном, что они вместе доберутся до леса и найдут то самое дерево со старой расселиной. И он сам — лишь бы эти неуклюжие пальчики его одиннадцатилетнего сына ничего не сломали — он сам залезет в дупло. Девчонка могла спрятать там сверхважные секреты: ингредиенты, полный список всех веществ, формулу его отца…
Или все-таки — их отца? Его и этой девчонки? Всю ночь она преследовала его в сновиденьях: ее лицо постепенно становилось то лицом Оливии, то Гидеона. Ее манеры, движения напоминали Джейн, голос совсем как у Катерины. А что, если она действительно его сестра? Выходило, что он приговорил к смерти родную сестру?
— Отец, не отставай! — голос сына вернул его на землю.
Вот кто его настоящая семья.
«Сентиментальный болван, — ругал он себя, — какое тебе до нее дело? Мир полон иллюзий».
Винтроп ждал его под деревом, нетерпеливо подпрыгивая и потирая ладони.
— Можно мне? Можно, я только посмотрю?
Люк зажег факел. Не удостоив сына ответом, он прошел мимо и заглянул в расселину. Он закрепил на стволе факел и осветил ее дно, но и без огня было видно, что в дупле лежал какой-то серый комок. Лукас осторожно опустил в него руку, опасаясь, что это может быть лесной хищник, спящий или мертвый.
Пальцы его нащупали что-то бесформенное и мягкое. Он осторожно вытащил комок из дупла и положил его на землю.
Серые рваные штаны. Серая войлочная туника, черные кожаные башмаки. И войлочная шапка с прорезями для глаз! Лукас с отвращением отвернулся и снова нагнулся в расселину, шаря рукой по дну. Но ничего, кроме сырых опилок, мерзких древесных личинок и разбегающихся по его рукам муравьев, не нашел!
— Это ее одежда! — закричал мастер Винтроп. — Она была в ней на базарной площади!
Лукас мысленно представил себе план рынка: с южной его стороны продавались овощи, фрукты и мясо, а с северной — торговали башмачники, жестянщики и продавцы одежды.
— Она украла там платье, — сказал он. — Девчонке нужно было хорошее платье, чтобы предстать перед королем. Здесь она переоделась и оставила это тряпье!
— Она переодевалась на улице? — захихикал Винтроп.
— У нее в тайнике одно тряпье! — Лукас отшвырнул ногой лохмотья.
— Значит, ты теперь можешь ее отпустить? — сказал Винтроп. — Она и вправду очень добрая. И симпатичная. А ты не думал еще раз жениться на ком-нибудь, как наш король? У тебя была бы новая жена.
Довольно.
Лукас пронзил своего сына жестоким взглядом, и тот сразу смолк.
Внезапно где-то совсем рядом раздался грохот копыт. Лукас обернулся. Листва за спиной мастера Винтропа зашелестела.
— Винтроп! — он схватил сына и бросился с ним на землю.
Мимо вихрем пронеслась четверка громадных лошадей и мгновенно исчезла. Лукас спиной загородил сына от веток и сломанных стволов деревьев. Вдруг с дороги послышался крик кучера и громкий, леденящий душу треск.
