— Ты же сама говорила, что Зара давала тебе отвар
каких-то трав, чтобы ты не забеременела…
— Я не могла родить от нелюбимого, а от тебя могу! И
хочу! Я мечтаю подарить тебе наследника!
— Подаришь, но позже… — Он вытащил из кармана
черную коробочку с изображением целующейся парочки. — А пока мы будем
пользоваться этим.
— Ни за что! Я лучше вообще не буду с тобой спать! И ты
меня не уговоришь!
Конечно, он ее уговорил. В тот же день. А позже, когда Кара
стала более цивилизованной, она уже без скандалов позволяла Андрею
предохраняться и даже сама покупала в аптеке презервативы.
Она вообще со временем сильно изменилась. Стала
изысканно-прекрасной, нежной, очаровательной, элегантной — мама привила ей
хороший вкус. Теперь Кара носила мини-платья по фигуре, не скрывающие ее
стройных смуглых ног, туфельки на шпильке, золотые украшения. Она научилась
умело краситься, укладывать свою смоляную гриву в безупречную прическу,
грациозно ходить. Научилась держать осанку, аккуратно есть, вытирать руки не о
подол, а салфеткой. Но самое главное, Кара освоила грамоту — через год она уже
читала и писала на двух языках: русском и армянском. И тут выяснилось, что она
неглупа. Что ей удивительно легко даются науки, особенно гуманитарные.
Выявились таланты к живописи и сочинительству — Кара придумывала удивительные
сказки. Она стала много читать, предпочитая зарубежных романистов (Моэма,
Ремарка, Ирвина Шоу), увлеклась цветоводством, верховой ездой…
Но что у нее получалось лучше всего, так это ладить с
людьми! Ее полюбили домашние: отец, мама, бабушка, даже пес Мирон, который
ненавидел всех, за исключением Карэна, только Марианна относилась к свояченице
с легкой прохладцей. Несмотря на то что она была младше Кары, считала ее
незрелой, несерьезной, наивной. Она насмехалась над ее восторженностью,
непосредственностью, легковерностью — Кара верила всему: байкам Андрея,
хвастливым россказням Гургена, прогнозам погоды, астрологам, но особенно
гадальным картам. Истрепанные карты старой Зары были ее главными советчиками.
Перед тем как предпринять что-либо, она раскидывала их, всматривалась в
истертые портреты дам и валетов, пытаясь понять, будет ли сопутствовать успех
ее начинанию или нет. Так же она раскладывала карты на всех членов семьи, и
иногда гадания сбывались. Такие, например, как предстоящая бабушке операция —
та уже полгода собиралась лечь в больницу, чтобы удалить грыжу, или скорый
отъезд Карэна — он покидал дом не реже раза в месяц…
Естественно, как только Кара узнала новость о том, что
Андрей с отцом собираются в Москву, она тут же раскинула карты.
— Ну что? — с любопытством спросила Бэла Ашотовна,
которая относилась к Кариным гаданиям с интересом, но верила в них только
тогда, когда они сулили что-то хорошее. — Выгорит у них дело?
— Близкую дорогу вижу, хлопоты, визиты, которые
принесут большие деньги, успех в начинаниях… Вроде бы все хорошо… Только вот
вылезают какие-то слезы, печаль… Не пойму, с чего… — Она собрала карты,
перетасовала, зажав колоду между ладонями, задумалась, формулируя вопрос, затем
выбросила пять штук: одну в центр, четыре вокруг. — Горе их ждет в
будущем. Много слез.
— Да ладно тебе преувеличивать! — проворчала
бабушка, но глаза ее засветились беспокойством. — Горе, слезы! Скажи уж,
разочарование, печаль…
— Нет, горе. Потери. И как будто смерть… — Видя,
как напряглось лицо старушки, Кара поспешно добавила: — Не их, чья-то…
— Я, что ли, помру?
Кара выбросила еще четыре карты, хмуро на них посмотрела.
— Не одна смерть — несколько. И большие потери…
— Точно война начнется, как я и говорила, — с
явным облегчением выдохнула Бэла Ашотовна. — И у Карэна, и у Андрюшки
много друзей абхазов, может, кто-то из них пострадает…
— Да, наверное, только… — Кара сморщилась, и из
глаз ее потекли крупные слезы. — Только и у меня то же самое… Я вчера
гадала, там горе, страдание! И долгая разлука! — Она кинулась старушке на
грудь. — Бабулечка, миленькая, отговори их ехать! С ними там что-то
страшное случится! Вдруг они кого машиной собьют, а их посадят за это…
— Не реви, глупая!
— Бабулечка, пожалуйста, повлияй на них! Если Андрея
посадят, я разлуки не переживу…
— Не каркай! — прикрикнула Бэла Ашотовна. —
Этого еще не хватало… — Она сжала губы в ниточку, нахмурилась. — Я,
конечно, поговорю, но боюсь, они меня не послушают — отменять важную поездку
только потому, что карты не так выпали, несусветная глупость… Вот увидишь,
посмеются над нами, дурами, и завтра же укатят!
Как Бэла Ашотовна и прогнозировала, Карэн с Андреем уехали в
Москву на следующий же день.
Столица на младшего Караяна произвела ужасное впечатление:
огромный, шумный, грязный город, где воздух сизый от выхлопных газов, где люди
злые, хмурые, озабоченные, вечно спешащие, где в роскоши метрополитена бродят
нищие, пьянь, ворье, где таких, как он, Андрей, называют «черножопыми»… Разве
можно променять жизнь в горах на существование в этом загазованном муравейнике?
«Не только можно, но и нужно», — сказал отец, не
выслушав и трети сыновьих аргументов в пользу возвращения в Абхазию. Он всегда
любил Москву, часто бывал в ней, но считал ее немного скучной, старомодной,
закостенелой, эдакой старой девой. А вот новая Москва пришлась ему по душе. Он
не замечал грязи, смога, побирушек, он видел огромные рекламные щиты, дорогие
бутики, рестораны, первые элитные новостройки, автосалоны — все то, чего так
много на Западе и чего не было в России. Все то, во что можно вложить деньги…
— Я нюхом чую, — возбужденно говорил он,
прогуливаясь с сыном по Калининскому проспекту. — Совсем скоро Москва
начнет пухнуть, сюда ринутся люди из всех бывших республик, и им понадобится
жилье. Развернется грандиозное строительство на окраинах. В центре станут
переделываться и реставрироваться здания под казино и рестораны. Начнут
возводить церкви! Представляешь, как на этом разбогатеют застройщики?
— Представляю, — кивнул Андрей. — Дармовая
сила из Таджикистана и Молдавии, дешевые стройматериалы с подпольных фабрик,
ворованная фурнитура — а в итоге большое красивое здание, проданное за сотни
тысяч долларов США.
— Мы должны попасть в число тех, кто их заработает!
— Тут без нас желающих полно. Думаешь, ты самый умный?
— Не самый, но… — Отец подмигнул сыну. — У
меня больше возможностей, чем у других.
— Ты чужак здесь. Тебя не пустят в этот бизнес русские…
э… коллеги.
— Ты о русской мафии говоришь? — улыбнулся
Карэн. — Так вот, знай, что строительство на окраинах контролируют как раз
армяне. И с одним из местных авторитетов у меня вечером встреча!
Авторитета звали Радиком. Он имел огромный дом на Рублевском
шоссе и намеревался строить там еще несколько — на продажу, считал, что в
скором времени богатые москвичи ринутся из загазованной столицы за город.
Карэна он встретил приветливо, Андрея с восторгом — у него была дочка на
выданье, которой все никак не могли найти достойную партию. К счастью, девушка
на Андрея не среагировала (она была безнадежно влюблена в своего
телохранителя), но Радик все равно уговорил Карэна погостить у него, пообещав
помочь с переездом и инвестициями.
