Когда спазмы прекратились, Марианна в изнеможении
распласталась на полу, закрыла глаза и задремала.
В следующий раз приступ был еще сильнее. Она уже не выла, а
орала, прося дать ей какое-нибудь обезболивающее. Когда она сорвала голос,
пришел Али, сунул ей в рот пару таблеток (как потом выяснилось, аспирина), дал
попить и ушел, строго-настрого запретив Каре с Надей подходить к ней.
Но Кара нарушила запрет. Ночью она подползла к Марианне,
обтерла ее лицо и тело влажной тряпкой, подмыла, убрала блевотину. Утром она
попыталась ее накормить, но от вида пищи у Марианны начался новый приступ
рвоты. А потом ее опять накрыла волна боли, и уже ничего, кроме нее, она не
чувствовала!
Спустя двое суток Марианна более-менее пришла в себя. Кара
тут же бросилась к ней обниматься, но сестра мужа отстранила ее.
— Ухаживать за собой я не просила, — процедила
она. — И благодарности от меня не жди!
— Вот гадина, — бросила ей в лицо Надя. —
Кара за тобой, как за грудным ребенком, ходила… Говно за тобой убирала! А ты!
— Тебя вообще не спрашивают! — взбесилась
Марианна. — Отвалите от меня обе!
Обуреваемая дикой злостью, она заползла в угол и сидела там
весь день, пока ее не отвязали.
Через неделю в их домике появилась новенькая. Тихая, забитая
вьетнамка с личиком, похожим на яблочко сорта грушовка. Она не говорила ни
по-русски, ни по-английски, ни по-арабски (некоторые слова из которого девушки
уже знали), только лопотала что-то по-своему и хныкала.
На экзотичную штучку тут же нашелся клиент, и вьетнамку
увели в фургон. Вернулась она спустя час. Но не на своих двоих — ее нес на
руках Саид. Девушка не подавала признаков жизни.
— Что с ней? — спросила Надя по-арабски.
— Сознание потеряла от боли. Целкой была!
С этими словами он бросил вьетнамку на матрас и ушел. Кара
тут же кинулась ей помогать — укладывать поудобнее, обтирать водой лицо, Надя
присоединилась к ней. И только Марианна осталась безучастной к горю новенькой.
Она чувствовала только свое горе. И свою боль. До других ей дела не было…
— Ты неправильно себя ведешь, — сказала Надя,
когда они закончили нянчиться с вьетнамкой. — Мы должны держаться вместе.
В одиночку тут сойдешь с ума…
— Вот и держитесь, — с ненавистью проговорила
Марианна. — Я меня оставьте в покое!
После этого Надя не сказала ей ни слова. Да и Кара старалась
как можно меньше обращаться к ней. Видя такое отношение к Марианне своих
подруг, Лиин (так звали вьетнамку) тоже не докучала ей вниманием. Лишь дважды в
день ей кивала — утром и вечером, как бы здороваясь и желая спокойной ночи.
Добившись долгожданного одиночества, Марианна почувствовала
себя почти счастливой — теперь никто ей не мешал тонуть в своем горе.
Прошел год. А может, и больше — в пустыне время течет совсем
не так, как везде. За это время умерли Лиин и Надя. Лиин — забитая маленькая
вьетнамочка — выкрала у Саида ружье и попыталась убить Али, за что была тут же
изрешечена пулями, выпущенными из автоматов тремя охранниками. Надя скончалась
от передозировки на коврике Мустафы. Марианна решила, что лошадиную дозу
«герыча» ей ввели по распоряжению Али — в противном случае он надавал бы своему
помощнику «по шапке», а так он его даже не пожурил.
Потеряв сразу двух девочек, Али отправился на рынок за новым
товаром. Кара и Марианна остались в лагере под охраной лишь двоих — Мустафы и
Рашида (юного, еще не озверевшего парня с удивительными глазами — одним карим,
другим голубым).
— У нас есть шанс сбежать, — нарушила добровольный
обет молчания Марианна. — С двоими мы сможем справиться.
Услышав ее голос, Кара от неожиданности вздрогнула.
— Что ты сказала? — переспросила она.
— Ты слышала, — раздраженно бросила
Марианна. — Не надо изображать из себя глухую!
— Я решила, что мне послышалось…
— Не ты ли когда-то говорила: «Мы убежим»? Ну так давай
попытаемся… Или тебе уже нравится твоя работа? Если так, то оставайся! А я
больше не могу здесь находиться, зная, что под каждым кустом трупы таких, как
мы…
— На чем мы выберемся из пустыни? — сдержанно
спросила Кара. — Машину взял Али.
— Тут недалеко есть какой-то поселок — Мустафа там
часто бывает. До него можно дойти пешком. Там раздобудем верблюдов…
— Недалеко — это десять километров. Пешком не дойдешь.
Мустафа ездит туда на джипе Али.
— А если угнать фургон? Он ведь на ходу…
— Ты уверена, что в баке есть бензин?
— Нет, но можно проверить.
Кара кивнула и первой вышла из вагончика.
Бак фургона оказался пустым, зато девушки заметили недалеко
от шатра канистру с бензином, забытую Али. Марианна тут же подбежала к ней, но
не успела взяться за ручку, как из шатра показалась лохматая голова Мустафы.
— Чего тебе тут надо? — рявкнул он. — Я же
сказал — больше ничего не получишь! Али запретил мне давать тебе наркотик!
— Ну разочек, — заканючила Марианна.
— Пшла вон отсюда!
Марианне пришлось отойти. Она собиралась вернуться к шатру
попозже, но Мустафа схватил ее за шкирку и потащил к вагончику. По дороге он
прихватил и Кару, сцапав ее другой рукой. Втащив девушек по ступенькам, он
распахнул дверь, втолкнул их внутрь и гаркнул:
— Сидеть тут! Не высовываться!
После чего запер дверь с обратной стороны на огромный
висячий замок.
Девушки спали, когда дверь с грохотом распахнулась и в
проеме показался силуэт Мустафы.
— Чего тебе надо? — испуганно пискнула Кара.
Мустафа не ответил, он, шатаясь, ввалился в вагон и схватил
Кару за волосы.
— Тебя я еще не попробовал, куколка, —
заплетающимся языком выговорил он. — Пойдем ко мне, я покажу тебе, как
трахаются настоящие мужчины…
Кара дала себя поднять. Пока Мустафа щупал ее грудь, она
тронула Марианну за плечо и показала глазами на болтающийся у пояса кинжал.
Насколько девушки знали, таким резали глотки баранам и неугодным людям.
— А ты что вылупилась? — гоготнул Мустафа, глянув
на Марианну. — Тоже хочешь? Ну пошли… Я тебя больше не хочу, но Рашиду ты
нравишься…
Он лишь на мгновение выпустил Кару из рук, наклонившись к
Марианне, но этого хватило, чтобы цыганка выхватила нож и вонзила его в спину
Мустафы.
Охранник, вместо того чтобы упасть, с ревом развернулся и
шарахнул Кару кулаком по голове. Она тут же рухнула на пол, как Марианне
показалось, замертво.
— Рашид! — заорал Мустафа. — Рашид, быстро
сюда! С наручниками!
