Делить добычу придется на большее количество, зато и Абрамку с Ашотом можно на место поставить.
Ашот выматерился и побежал на восьмой этаж. Луч света медленно потек по стене сверху вниз, осветил Абрамку.
И Стаса.
Вот сейчас…
– Я тебе! – выкрикнул Абрамка, замахиваясь арматуриной. – Я ж тебе…
Ашот пробежал мимо Стаса, чуть не зацепив его левой рукой – в правой он сжимал ломик.
– Крысы! – завопил Ашот. – Крысы!
– Да я тебе… – закричал в ответ Степик. – Скорее сюда, Никола, эти уроды беспредельствуют…
– Абрамку бьют! – закричал кто-то этажом ниже. – Дележка!
На крик ответило несколько голосов – было похоже, что уже все обитатели подъезда выбрались из своих убежищ и рвутся наверх, поднятые волшебным словом «дележка».
Удар, металл звонко врезался в металл… «Началась битва титанов, – подумал Стас, медленно двигаясь вниз… – И продолжайте, никто вам не мешает… Никто вам не мешает…»
Стаса толкнули в грудь.
– Кто здесь? – вспыхнул огонек зажигалки почти возле самого лица Стаса. – Кто?
– Это я, – тихо ответил Стас. – Это – я…
Ледяная жижа страха забурлила у него в душе и выплеснулась наружу.
Человек, державший зажигалку, что-то пробормотал, пальцы разжались, и зажигалка упала на ступеньки.
– Нет… – выдохнул человек. – Нет…
Наверное, он шагнул назад, туда, где ступеньки заканчивались. Он вскрикнул, потом раздался глухой удар, и опять крик, только теперь не испуга, а боли…
– Убивают! – закричала женщина снизу. – Убивают!..
– Там… там, наверху… – крикнул упавший… – Не ходите туда!.. Не ходите…
Терять Стасу было нечего – его уже заметили. И поскольку рано или поздно все жители подъезда, а то и дома соберутся на крик, то лучше всего было, не дожидаясь их, пробираться к выходу. Или пробиваться…
На седьмом этаже загорелся факел. Неровное красное пламя осветило ободранные стены и закопченный потолок. Капли горящего пластика с вибрирующим свистом летели с арматурины на пол.
Стас выругался и медленно пошел вниз.
На ступенях корчился от боли мужчина в ярко-оранжевом строительном комбинезоне, заросший бородой до самых глаз. Мужик уставился на Стаса, захрипел, поднял руку с вытянутым указательным пальцем.
– Он! – выкрикнул мужик. – Он идет сюда!..
– Где? – спросил другой мужик, с факелом. – Где?
И осекся, будто увидел что-то странное… Или даже страшное…
– Не-ет… – протянул мужик с факелом и попятился к стене. – Не-ет!..
Женщина, вынырнувшая из квартиры, замерла, глядя на Стаса, прижав ладони к щекам. Раненый завыл и пополз по ступеням, волоча ногу.
– Он идет, он идет… – раненый дополз до женщины, дернул ее за одежду. – Он идет…
Женщина завизжала, оттолкнула раненого и бросилась в квартиру.
– Не подходи! – крикнул мужчина с факелом. – Не подходи…
Стас продолжал идти. Ступенька. Еще одна. Площадка.
Раненый выл и бился лицом о пол, мужчина с факелом кричал что-то, выпучив глаза и елозя по бетону ногами, словно пытаясь втиснуться в стену. Остро запахло мочой.
Стас прошел мимо них и натолкнулся на нескольких людей на следующем лестничном пролете. Красный свет факела отражался у них в глазах.
Стас сделал первый шаг.
Кто-то закричал, пронзительно и страшно.
Люди побежали. Кто-то сорвался в пролет, кто-то упал на ступеньках… Теперь кричали все, и крик, словно огонь, распространялся все дальше и дальше.
Стас шел вниз, отстраненно отмечая происходящее. Мужчина лежит на ступеньках между седьмым этажом и шестым, шея вывернута, из уголка рта течет кровь. Наверное, неудачно упал.
Пятый этаж – женщина забилась в угол и ногтями полосует себе лицо, глядя на Стаса. На лестнице – темнота, но Стас видит ее, а она видит Стаса, и никого из них это не удивляет.
На третьем этаже – давка. Люди застряли в дверях квартиры, доносятся удары, ругань… Пронзительный крик, мужчина вываливается из давки, зажимая живот руками. Между пальцами у него – ярко-красное, медленно вытекает, капает на пол.
Мужчина опускается на колени, не сводя взгляда со Стаса.
Пахнет кровью. И безумием. Весь дом пропитан безумием и страхом. Ужас волнами скатывается по ступеням вниз, врывается в душу Стаса и уходит дальше.
Крик. Вой.
Стас вышел на крыльцо, остановился.
На улице пусто. Метрах в двадцати от дома стоял мобиль. Там, где его оставил Шрайер.
– Сволочь… – проронил Стас без выражения. – Сволочь.
Дверца со стороны водительского места приоткрыта, в салоне горит свет.
Пусто.
Стас открыл дверцу – на сиденье лежал его «дыродел».
– Тварь, – сказал Стас, пряча оружие в кобуру. – Ты покойник, Шрайер… Покойник…
Наверное, если бы сейчас Шрайер появился из темноты, то Стас просто прострелил бы ему голову. Или всадил пулю в живот. Наверное, в живот, чтобы помучился. Чтобы лежал, зажимая рану, истекая кровью и утопая в боли.
Стас подождал, зажимая рукоятку пистолета. Шрайер, естественно, не появился.
– Ладно. Поживи до завтра, – Стас сел на место водителя. – Вот завтра я зайду к Максимке…
Мобиль тронулся с места, и только тогда Стас сообразил, что не помнит, как отсюда выезжать – не следил за дорогой, полностью доверившись Шрайеру.
Стас включил навигатор, набрал адрес «Парадиза».
А далеко его завез Шрайер. Мимо массива Учебного комплекса, почти до самого края Алексеевки.
По указаниям навигатора Стас выбрался из трущоб на освещенную улицу и только тогда облегченно вздохнул. Холод из тела испарился, только в затылке, в самом основании черепа похрустывали кристаллики льда. Стас посмотрел на свои руки – нормально, пальцы не дрожали.
Мимо Стаса пронесся патрульный мобиль, пронзительно завывая и полыхая огнями. Красный-синий, красный-синий… Несколько теней метнулись прочь от дороги, но патрульные не обратили на них внимания – видимо, мчались по очень важному делу. Может, кто-то еще сейчас пытается выбраться из темного дома, заполненного страхом.
Стасу, например, пять минут назад помощь бы не помешала.
Но он справился сам. Сам…
Стас остановил мобиль, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Он справился, это понятно… Но что там произошло? И даже не то поразило Стаса, что Шрайер оглушил его, обезоружил и оставил в том доме… Это он может попытаться выяснить чуть позже.
