Нафис опустил голову, уже не пытаясь спорить. Подполковник удовлетворенно переглянулся с капитаном. Трегубов улыбнулся.
– Не думай, что мы дилетанты, – сообщил подполковник, – прекрасно знаем и про твоего отца, и про вашу семью. Поэтому нам так больно и горько, что ты его позоришь. Но мы очень хотим тебе помочь. Зачем ломать жизнь и карьеру молодому человеку… И тем более – твоему отцу. Он ведь тоже сразу вылетит с работы.
Нафис уже понимал, что его угроза не прошла. Они знали про его семью, знали, кем работает отец. Но это их не пугало. Теперь следовало что-то предпринять. Он поднял голову.
– Что я должен делать?
– Сначала написать признание под диктовку капитана Трегубова, – сказал Кошель, – чтобы мы могли тебе помочь. Потом напишешь объяснение, откуда у тебя валюта. И мы тебя сразу отпустим.
– Что будет с Франтишеком?
– Ничего. Он иностранец, ему ничего особенного не грозит. Там уже нет ни социализма, ни коммунизма. Его просто выдворят на родину, – улыбнулся Кошель. – Не нужно думать, что мы готовим тебе какую-то провокацию. Мы просто хотим помочь хорошему парню, будущему юристу. Не хотим позорить твоего отца.
– И поэтому я должен признаться, что занимался сексом с мужчиной? – не поверил Нафис.
– Ты должен признаться, что имел какие-то интимные отношения с этим чехом, – возразил подполковник, – это необязательно заниматься сексом. Может, вы просто нежно обнимались и рассказывали друг другу сказки. Нас это не касается. Мне нужно закрыть твое дело. А как его закрыть, если ты ничего не хочешь писать?
– Я готов написать, что я невиновен, – упрямо сказал Нафис.
– Ты не хочешь, чтобы мы тебе помогли, – покачал головой подполковник, – и не хочешь помочь себе сам. Ладно, поступай как считаешь нужным. Мы передадим твое дело в суд, и ты гарантированно получишь свою «трешку». Сейчас времена гуманные, раньше могли дать и больше. Попадешь в колонию. Тебе нужен такой вариант?
Подполковник чувствовал себя абсолютно уверенно. Он не знал, что сидевший перед ним молодой человек уже успел позвонить домой. Поэтому пытался дожать парня изо всех сил. Но Нафис понял игру офицера и поэтому сопротивлялся как мог. Ему важно было немного потянуть время. Он был уверен, что мать уже позвонила помощнику отца и тот принимает необходимые меры по его освобождению.
– Вы говорите, что хотите мне помочь, а сами требуете от меня признания в том, чего я не совершал, – недовольно произнес он.
– Нам нужно закрыть твое дело, – почти ласково пояснил подполковник, – чтобы тебя не очень строго наказали. Напишешь, что раскаялся, попал под дурное влияние иностранца, поддался на его уговоры. В общем, ты невинная жертва, которую обманули. Так мы и напишем. Расскажем все прокурору, он человек мудрый, все поймет. Может, отделаешься условным сроком. Сейчас вообще готовятся отменить эту статью.
– А если не отменят, то я получу свою «трешку» или «пятерку»? – иронично спросил Нафис. – Вы, наверное, считаете меня наивным?
Подполковник посмотрел на Трегубова. Покачал головой.
– Значит, по-хорошему ты не понял, – укоризненно сказал он. Попробуем иначе… Отправим тебя в наш КПЗ, где тебя радостно примут…
– Это мы уже проходили, – перебил его Нафис, – примерно полчаса назад. Товарищ капитан подробно рассказал мне, что именно будут со мной делать, как меня будут унижать и какие ужасы ждут меня потом в колонии. Только вы все равно ничего не докажете. Я был в квартире у иностранца, с которым дружу. Вот и все. Это не является предосудительным и тем более незаконным. Насчет валюты в моем кармане я могу написать объяснение. Взял у отца, который получает командировочные именно в валюте и часто выезжает за рубеж. Вот и все.
– Ты смотри, какой умный, – восхитился Кошель. – Ладно, умник! Давай заканчивать. Никто тебя сажать не собирается. И вообще нам не нужна твоя жертва. Учись в университете, занимайся любимыми делами, спи с иностранцами и вообще делай все, что хочешь. Давай разойдемся по-хорошему. Мы ничего о тебе не знаем, ты никогда у нас не был. И все довольны. В том числе твои родители, твой папа из профсоюза, твоя комсомольская организация и твой университет. Платишь нам пять тысяч и проваливаешь домой. Думаю, что для такого крутого парня, как ты, пять тысяч – не такие большие деньги.
– Пять тысяч рублей? – невинным голосом спросил Нафис, хотя прекрасно понял, о чем идет речь.
– А ты еще и хам, – сказал Кошель, – ничего не хочешь понимать. Ну и черт с тобой. Давай, Трегубов, все оформляй. Пусть наш друг посидит пару деньков в КПЗ и подумает о своей судьбе. Говорят, что тюрьма хорошо прочищает мозги.
– Сделаем, – кивнул капитан, поднимаясь со стула.
– Вот и все, – улыбаясь, произнес подполковник. – Каждый сам выбирает свою судьбу.
Он тоже поднялся со стула.
– Пять тысяч долларов очень большая сумма, – сказал, облизнув губы, Нафис. – Полчаса назад ваш капитан просил у меня две.
– Правильно. Он на две и наработал. А я его начальник. Значит, три ты должен заплатить мне. Раз сразу не согласился отдать деньги, будешь платить еще больше. Это как урок на будущее. А если дело пойдет выше, то уже пятью тысячами твой папашка не отделается. Придется платить еще больше…
Он не успел договорить. Дверь резко открылась. И в комнату без разрешения вошел мужчина небольшого роста, почти седой, с круглым, подвижным лицом и щеточкой усов. Это был Рауф, помощник Закира Давлетгарова, о котором говорил Нафис своей матери. Рауф был не просто помощником. Он был своеобразным доверенным лицом семьи, ему поручались все дела, от важных до самых незначительных. И он прекрасно с ними справлялся. Рауфу было около пятидесяти лет, очень маленького роста, всего лишь на несколько сантиметров выше полутора метров. И недостаток своего роста он компенсировал амбициозностью и энергичным напором.
Кошель нахмурился. Он сразу понял, что этот незнакомец вошел в кабинет капитана не просто так. Рауф посмотрел на поднявшего Нафиса, деловито кивнул ему и обернулся к подполковнику, сразу вычислив главного офицера.
– Что здесь происходит? – быстро спросил он.
– Кто вы такой? – недовольно спросил подполковник. – Кто разрешил сюда врываться?
– Я помощник секретаря ВЦСПС Закира Давлетгарова, – гордо пояснил Рауф. – И я приехал сюда за его сыном, которого незаконно задержали и держат в вашем отделении уже третий час без явных причин.
– Причины более чем веские, – возразил мрачный Кошель. – Их арестовали в квартире, где они встречались с иностранцем. Сейчас мы пытаемся уговорить этого молодого человека дать показания. Покиньте помещение, у вас нет права находиться в этом кабинете. Можете подать ваше прошение, и мы решим, когда у вас будет свидание с подозреваемым.
– С кем имею честь? – встрепенулся Рауф.
– Подполковник Кошель, – ответил офицер. – Выйдите отсюда и подождите в коридоре!
