– Нам понадобится твое разрешение на выезд за границу, – громко сказала Тамара. Она была уверена, что он откажет, и собиралась устроить скандал прямо во время торжества. Но Нафис еще раз равнодушно пожал плечами.
– Поезжайте, конечно. Я подпишу все, что нужно.
– И тебе абсолютно все равно, куда мы поедем и с кем будем жить? – разозлилась оскорбленная его равнодушием Тамара.
– Если ты считаешь, что ей там будет лучше, то, конечно, поезжай. И твой новый друг похож на солидного человека.
– Не смей иронизировать, – свирепо прошептала она. – Не смей его оскорблять.
Она уловила нотки сарказма в его голосе. Но и почувствовала, насколько ему все равно, что именно происходит с Тамарой и их дочерью.
– Я не оскорбляю. Я рад за тебя и за дочь.
– Ты всегда был равнодушным чудовищем, – прошептала она, – ты законченный эгоист! Всегда думаешь только о себе!
Он поспешно отошел от нее, чтобы не спорить. И сознательно избегал общения с ней весь оставшийся вечер. Немного позже узнал, что Тамара поехала к этому дипломату одна, решив проверить, как именно он живет, и только затем забрать с собой дочь. Дипломат ей явно не понравился. Он собирался делать карьеру через женитьбу на дочери бывшего высокопоставленного дипломата и чрезвычайного посла. К этому времени в МИДе уже руководил Лавров, один из тех, кто начинал свою карьеру дипломата еще в бытность работы отца Тамары. И который мог помочь продвинуть его нового родственника.
Тамара сразу почувствовала отношение этого карьериста и к ней, и к ее дочери. Поэтому через две недели она вернулась домой и гневно заявила отцу, что не собирается во второй раз совершать глупость.
Нафис уже перешел в фирму, работавшую с «Газпромом», когда в начале века начали расти цены на нефть, газ, золото, хлопок. И он сразу стал начальником юридического управления компании. Теперь он позволял себе не только крупные траты, но и покупку акций собственной компании, в которой служил. В две тысячи шестом году, спустя шестнадцать лет после первой встречи с капитаном Трегубовым, он снова встретился с ним уже в другом качестве. И эта встреча оказалась по-своему запоминающейся.
Глава 15
Можно представить, с каким нетерпением я ждал утренних новостей! Не знал, каким образом они доставят мне снимок Мартина, но прекрасно понимал, что наличие такой фотографии снимет все мои сомнения в его страшной смерти. Но тогда кто погиб в автомобиле Мартина…
Я поехал на работу, предупредив консьержа в нашем доме, что мне могут привезти пакет. В этом случае нужно сразу перезвонить, чтобы я прислал водителя.
На работе царило подавленное настроение. Все уже знали о страшной смерти Мартина и смотрели на меня с ужасом и сочувствием. Примерно в десять часов утра позвонил Ляпунов, позвав меня к себе. Президент нашей компании находился в Лондоне, но и он обещал перезвонить оттуда сегодня утром.
Когда я вошел в кабинет Сергея Герасимовича, он тяжело поднялся и поздоровался за мной за руку. Грузный, полный человек с уже отвисшими щеками, мохнатыми бровями и редкими седыми волосами. Сказывается возраст. Ему уже за семьдесят. Все считают, что после его ухода именно я должен занять его место. Он об этом тоже знает, но все равно относится ко мне нормально. Я ведь его не подсиживаю. Да это и невозможно. Он один из главных акционеров нашей компании. Именно поэтому чувствует себя достаточно уверенно. Дочь Ляпунова тоже работает в нашей компании.
Он долго молчит, сокрушенно качая головой. Затем проводит меня в угол, где стоят два кресла. Здесь обычно он беседует на самые доверительные темы. На столике бутылка его любимого виски, два стакана и ведерко со льдом.
– Я уже слышал, что случилось, – сказал со вздохом Ляпунов. – Бедный мальчик! Представляю, как тебе тяжело! Ты ведь всегда его опекал и заботился о нем.
Я кивнул. Не нужно пока никому говорить о том, что в сгоревшей машине был не Мартин. Это моя тайна, и я не готов ею делиться, пока не получил фотографии. Ляпунов разлил виски, поднял свой стакан.
– Давай помянем, – предложил он. – Ты хоть и мусульманин по отцу, но по маме все равно православный, значит, имеешь право поминать.
В этот момент я вспомнил, что нельзя пить за живых, как за мертвых. И поэтому на всякий случай сказал:
– Для меня он все еще живой! – И только после этого выпиваю виски. Ляпунов понимающе кивает и тоже пьет.
– Моя супруга знала его маму, – говорит Сергей Герасимович. – Чудесная была женщина. Ей не совсем повезло. Ты, наверное, знаешь их историю. Его родители развелись, когда мальчику было только пять лет. И через год его мать должна была уезжать на стажировку в немецкий университет. На два года. Она вынуждена была отправить сына к бабушке, матери его отца. А та была не совсем адекватная женщина. Он несколько раз убегал из дома. Потом его находили и возвращали. Ну а когда ему исполнилось уже восемь, мать вернулась и, оставшись в Москве, взяла его к себе.
– Он никогда не рассказывал про жизнь у бабушки, – вспомнил я. – Может, ему просто хотелось вычеркнуть этот период из своей жизни.
– Жалко парня, – продолжал Ляпунов. – Ты узнал какие-нибудь подробности? А то здесь рассказывают такие ужасы, что я не хочу даже в них верить.
– Пока информации не очень много, известно только, что за городом нашли его обгоревшую машину, а там был один пассажир. Возможно, это он, а возможно, кто-то другой. Сейчас проводят экспертизу.
– Кто еще мог сидеть в его машине, – мрачно говорит Сергей Герасимович. – Такое несчастье. У него ведь никого не было?
– В Москве не было.
– Мне говорили, что ты его все время опекаешь, – повторил Ляпунов. – Молодец! Поступал очень благородно. Я ведь никогда не верил в эти грязные сплетни, которые ходили про вашу дружбу. Людям сложно поверить в чистоту помыслов других, сказывается собственная испорченность. Я же знаю, что у тебя жена и дочь. А наш президент компании даже однажды рассказал мне, как ты вызывал женщин, когда вы были в командировке в Киеве. Ты не смущайся, я никому об этом не рассказывал. Но наш президент сразу сказал, что все эти слухи про тебя и Мартина просто чушь собачья. Он так и сказал, что ты настоящий мужик, и я этому очень рад.
Оказывается, так много людей интересовались моей личной жизнью! Представляю, что бы подумал наш президент компании, если бы я тогда отказался встречаться с этой проституткой! Хотя мне было не очень комфортно. Нет, с женщинами я мог встречаться, но не с проститутками. Они вызывали у меня чувство брезгливости, когда я представлял, как другие мужчины были до меня с этим телом, с этой женщиной.
Ляпунов снова разлил виски. Напиток хороший. Хотя я больше люблю водку. Такая не совсем мусульманская страсть к этому напитку. Водка вообще идеальный продукт. Но Ляпунов в молодости работал с иностранцами и пристрастился к виски…
– Давай за тебя, – предложил он.
