Этот янтарный напиток сразу бьет в голову.
– Ты ведь уже слышал, что я собираюсь уходить в будущем году, – сообщил мне впервые Сергей Герасимович. – И я вижу на своем месте только тебя. Ты у нас давно работаешь, знаешь английский язык, у тебя хорошее образование. И никто не станет больше распространять про тебя всякие гадости о ваших связях с Мартином. Жалко парня, но хотя бы эти сплетни раз и навсегда закончатся. У нас все-таки православная страна, и первый вице-президент – содомит вызовет известное отторжение в определенных кругах. Ты меня понимаешь? Раньше я не говорил с тобой на эту тему. А сейчас самое время. После ухода Мартина.
Я киваю головой. Оказывается, моему будущему назначению могла помешать дружба с Мартином. Вот такие у нас новости. Хорошо. Если Мартин действительно жив, я должен буду подумать, куда именно его перевести. Сделать начальником нашего юридического управления уже просто неприлично. Стоп. Наш начальник управления Коржиков Александр Гаврилович. Пятьдесят два года. Бывший сотрудник Министерства юстиции. Работает у нас шесть лет. И знает или догадывается о моих связях с Мартином. Несколько раз я замечал, как ловко он пытается подставить Мартина. И несколько раз я это поправлял. Он, конечно, тоже прекрасно знает о возможном уходе Ляпунова и моем возможном перемещении на место первого вице-президента. Если он не дурак, а он далеко не дурак, то тогда ему не может нравиться подобная перспектива. Ведь в этом случае я начну активно лоббировать Мартина на его место. Я считал, что у Мартина нет врагов. Вот тебе и враг номер один, который не хочет уступать своего места. И его можно понять. Коржиков мрачный, замкнутый, нелюдимый человек. Его интересуют только документы и цифры. Живые люди ему неинтересны. Говорят, что он женат, но детей у них нет. Может, поэтому он такой мрачный? Хотя, что хорошего в детях, я до сих пор не могу понять. Я вот имею дочь, которую столько лет содержал, одевал, обувал, кормил. И она даже не хочет меня видеть. Обидно и даже оскорбительно. И вообще нет никакого зова крови. Есть только дружба и личные интересы. А родительская любовь – это всегда эгоизм взрослых, пытающихся вырастить других по своему образу и подобию.
– О чем задумался? – прервал мои размышления Ляпунов.
– Вспоминаю Мартина, жалко, что все так получилось. Я все еще хочу надеяться, что в машине был не он. Хотя понимаю, что шансов практически нет.
– А кто еще мог там быть? – Сергей Герасимович плеснул в стаканы. – Давай по третьей, и все. Выпьем за меня. Чтобы еще немного походил по этой земле. А то врачи все хотят уложить меня на шунтирование, а в моем возрасте и с моим весом это опасно. – Мы выпили. На этот раз до дна.
Я поблагодарил его и, поднявшись, пошел в свой кабинет. В приемной меня ждала Таня.
– У вас почта на столе, – сообщила она. – И еще звонили из дома. Туда привезли какой-то конверт.
– Срочно пошли туда водителя. И еще. Когда он привезет конверт, чтобы ты его не открывала. Ты меня хорошо поняла? Это личный конверт, и я не хочу, чтобы его открывали.
– Конечно, – кивнула Таня.
– Позови ко мне Сергея. – Так будет надежнее, решил я.
Через минуту мой водитель вошел в кабинет. Я строго приказал ему забрать конверт и вручить мне лично в руки.
– Никому не передавать и не открывать, – предупредил его.
Теперь минуты тянулись особенно медленно. Позвонил Эдику:
– Они прислали фотографию…
– Очень хорошо, значит, он жив.
– Не знаю. Я еще не видел этой фотографии. Мой водитель забрал конверт из дома.
– Я заеду к тебе через полчаса. Самое главное – никому ничего не рассказывай.
Он прав. Это тот случай, когда нужно молчать, чтобы никто не догадался и не узнал. Живой Мартин вызовет так много вопросов. И у следователя, и у майора Герасимовой, и у нашего руководства, и вообще у всех остальных.
Еще раз позвонил Сергею и напомнил, что мне нужен закрытый конверт. Чтобы никто его не забрал. Наконец Сергей появился в моем кабинете, и я дрожащими руками вскрыл конверт. Две фотографии. Господи, Мартин все-таки жив! Он сидит на каком-то грязном стуле с сегодняшней газетой в руках. Эти два снимка сделаны сегодня утром. Какой у Мартина ужасный вид. Волосы всклокочены, под глазом синяк. На губах ссадины. Его, видимо, били. Несчастный мальчик. У него такой вид, что у меня сжимается сердце от жалости. Я сделаю все, чтобы его спасти. Все, что в моих силах. Одну из фотографий прячу в своем сейфе. Никто не должен о ней узнать, даже Эдуард. На ней Мартин выглядит особенно жалким и каким-то обреченным. А вторую фотографию кладу в ящик своего стола. Покажу ее Мегрелидзе, и мы вместе решим, что делать дальше.
Татьяна спросила, не нужно ли мне кофе. Умирает от желания узнать, что именно мне принесли. Она вообще становится слишком навязчивой. И слишком много знает. Нужно подумать, как ее убрать. Хотя можно и не убирать. Скоро я перейду на место Ляпунова, а там у него своя секретарша. Эмма Родионовна. Ей уже за сорок. Серьезная, солидная женщина. Не болтушка и не такая любопытная, как моя Таня. А ее оставим здесь, пусть работает с новым вице-президентом. Может, даже будет с ним спать. Она не откажется… А меня от нее уже просто передергивает.
Наконец приехал Эдуард. Я протянул ему фотографию. Он долго ее рассматривал, как будто пытался что-то найти. Затем удовлетворенно кивнул и возвратил мне фотографию.
– Все правильно, теперь все правильно. Это сегодняшняя газета. Значит, он жив и с ним все в порядке, – сделал вывод Эдуард.
– Ты видел его лицо? Синяк под глазом, на губах ссадины. Его били.
– Но он живой, это самое главное. И в машине действительно погиб другой. Что теперь думаешь делать?
– Ты сам говорил, что у меня есть два выхода. Либо звонить в полицию и рисковать жизнью Мартина, либо согласиться с требованием этих ублюдков и выплатить им всю сумму, чтобы получить его живым.
– Ты хочешь заплатить такие деньги этим бандитам? – тихо задал вопрос Эдуард.
– А как мне быть? Или позвонить в полицию и рискнуть его жизнью? Сейчас, когда он во второй раз вернулся с того света. Я его уже почти похоронил. Это такое чудо, что он остался жив. Что мне делать?
– Может, ты и прав, – хмуро согласился Эдуард, – но это все равно опасно. Они могут забрать деньги и убить Мартина. Такое случается практически везде. Если среди его похитителей есть люди, которых он может узнать. Это тоже не выход.
– Тогда подскажи, что мне делать? Как быть?
– Нужно передать деньги под контролем, – предложил Эдик, еще немного подумав, – чтобы не рисковать.
– Каким образом?
– Деньги отдать только в том случае, если они гарантированно выдадут Мартина…
– Это я понимаю. Но как практически?
– Нужен посредник, – проговорил Эдик.
– Это я тоже понимаю. Тем более что позвонивший мне мерзавец представился посредником. Но я не могу доверять такому посреднику. И другим людям не могу доверить такую большую сумму. У меня просто нет таких знакомых.
