— Холлер, ты забыл, кто ты? Тебе не нужно отмечаться.
— Ах да.
Мы подошли к столу, и Мэгги представила нас с Ривасом друг другу. Государственный обвинитель был совсем мальчишка, судя по всему, недавний выпускник одной из лучших юридических школ, и ждал лишь удобной возможности, чтобы вырваться из ада предварительных слушаний и взойти на следующую ступеньку служебной лестницы. Однако в повадке молодого человека чувствовалась настороженность. Хоть я и собирался облегчить ежедневную ношу Риваса, но был при этом чужаком, гостем с другой стороны, а еще точнее — лисой в курятнике. Впрочем, сегодня его подозрениям предстояло лишь укрепиться.
Пожав руку Ривасу, я стал высматривать в зале Ройса. Он сидел у барьера и беседовал с молодой женщиной, по виду своей помощницей. Оба склонились над открытой папкой, перебирая кипу документов. Я приблизился и протянул руку.
— Клайв Ройс, «королевский адвокат»! Как поживаешь, старина?
Его загорелое лицо осветилось широкой улыбкой. Как истинный джентльмен, Ройс встал, отвечая на рукопожатие.
— Привет, Майк! Жаль, что мы сегодня на разных берегах.
Может, ему и было жаль, но не слишком. Он построил всю свою карьеру, ставя исключительно на фаворитов, и ни за что не согласился бы вести дело на свой страх и риск, тем более под пристальным вниманием прессы, не будь полностью уверен в очередной победе и порции бесплатной рекламы. Клайв Ройс пришел, чтобы выиграть, и за его сияющей улыбкой проглядывал хищный оскал.
Я улыбнулся в ответ:
— Мне тоже, и боюсь, ты скоро заставишь меня пожалеть еще больше.
— Что ж, в конце концов, мы оба выполняем свой долг. Я вытягиваю Джессапа, так сказать, на общественных началах, а ты помогаешь окружному прокурору.
Прожив в Америке больше половины из своих пятидесяти лет, Ройс все еще сохранял британский акцент, что придавало ему некий культурный лоск, мало, впрочем, сочетавшийся с гнусностью преступлений, в которых обвинялись его обычные клиенты. Габардиновый костюм-тройка в чуть заметную полоску, блестящая лысина, покрытая ровным загаром, и крашеная черная бородка, ухоженная до последнего волоска, дополняли всем известный облик светила адвокатуры.
— Можно и так сказать, — согласился я.
— О, где же мои манеры? — спохватился Ройс. — Майк, познакомься с Дениз Грейдон — она будет помогать мне в защите мистера Джессапа.
Женщина встала и крепко пожала мне руку.
— Очень приятно, — кивнул я и оглянулся, чтобы, в свою очередь, представить Мэгги, но она обсуждала что-то с Ривасом за столом обвинителей. Я снова повернулся к Ройсу: — Ваш клиент уже в списке?
— Да, конечно. Идет первым в следующей группе. Будем ходатайствовать об освобождении до суда… Майк, пока у нас есть время, может, перекинемся парой слов в кулуарах?
— Охотно, Клайв.
Он велел помощнице позвать нас, когда в стеклянной клетке появится Джессап, и двинулся по проходу между рядами, полными публики. Миновав металлоискатель в дверях, мы вышли в коридор.
— По чашечке чаю? — предложил Ройс.
— Нет, не успеем. Что за дело, Клайв?
Он сцепил пальцы и нахмурился.
— Ты должен знать, Майк, что я не собираюсь тебя унижать, ты мой друг и коллега, но ты сам загнал себя в тупик. И что же нам теперь делать?
Я улыбнулся, оглядывая коридор. Сновавшие вокруг люди не обращали на нас внимания.
— Твой клиент предлагает досудебное соглашение?
— Наоборот! Мой клиент никогда не признает своей вины и не пойдет ни на какие переговоры. Окружной прокурор совершил крупную ошибку, и всем ясно, что он затеял и почему использует тебя как пешку. Я обязан тебя предупредить как профессионал профессионала, что привлечение Джессапа к суду грозит тебе крупным поражением.
Прежде чем я успел ответить, из зала вышла Дениз Грейдон.
— Кто-то из первой группы оказался не готов, и вместо него вызвали Джессапа, — сообщила она.
— Сейчас придем, — ответил Ройс.
Поколебавшись, она вернулась в зал. Ройс хотел что-то сказать, но я перебил его:
— Я очень ценю твою любезность и твое беспокойство, Клайв, но если Джессап хочет суда, он его получит. Мы готовы к процессу, еще посмотрим, кто потерпит поражение.
— Что ж, отлично! — улыбнулся он, поворачиваясь к входу в зал. — Значит, померяемся силами.
Слушания уже начались. Спускаясь по проходу, я вдруг заметил в одном из рядов Лорну Тейлор. Лорна — мой менеджер и вторая бывшая жена. Наклонившись к ней, я шепнул:
— Эй, ты что тут делаешь?
— Хочу посмотреть на исторический момент.
— А как узнала? Мне самому сообщили четверть часа назад.
— Значит, на радио сообщили тоже. Я подыскивала офис и услышала в новостях, что Джессапа привезли в суд, вот и решила полюбопытствовать.
— Спасибо, что пришла, Лорна. Как поиски?
— Осталось посмотреть еще три помещения — думаю, этого хватит. Завтра принесу варианты, хорошо?
— Да, отлично… — Я услышал, как секретарь назвал имя Джессапа. — Все, побежал, позже поговорим.
— Сделай их, Микки!
Поспешно спустившись, я занял пустое место рядом с Мэгги за столом обвинителей — Ривас уже перешел в первый ряд кресел перед судейским барьером. Ройс стоял возле стеклянной загородки и что-то шептал клиенту. Тот, одетый в оранжевый тюремный комбинезон, невозмутимо кивал в ответ. Я знал, что Джессапу сорок восемь лет, но выглядел он не старше сорока, несмотря на долгие годы, проведенные за решеткой. Даже его бледность не казалась болезненной, особенно рядом с пережаренным на солнце Ройсом.
— Ты где был? — злобно прошипела Мэгги. — Я уж думала, самой придется выступать!
— В коридоре, разговаривал с адвокатом защиты. Обвинения у тебя под рукой? На случай если придется зачитать.
— Не придется. Просто встань и скажи, что Джессап представляет опасность для общества и может скрыться от правосудия. Он…
Я покачал головой:
— Не сбежит. По словам Ройса, он рвется в бой. Джессап хочет денег, а единственный способ их получить — выиграть процесс.
— И что? — Она недоуменно взглянула на меня, потом на кипу приготовленных бумаг.
— Мэг, я знаю, ты привыкла все оспаривать и делать по-своему. Сейчас это не пройдет. У меня собственная стратегия, и…
— В таком случае я ухожу, — перебила она, резко отодвинув стул и хватая портфель. — Оставайся со своей стратегией и своим плешивым дружком из защиты!
— Мэг!
Я проводил ее взглядом. Каков бы ни был результат, отношения рано или поздно нужно было выяснить.
Ройс встал и назвал себя. Затем поднялся я:
