Подвал осветился. В отдалении послышались шаги.
– Колян?
– Кто ж еще? – Бомж появился из-за поворота с
пакетом в руке. – Чизбургер тебе притаранил.
– Как там на улице? – Лешка не выходил из убежища
двое суток, боялся опять оказаться в КПЗ.
– Тепло. – Колян развернул пакет. Достал
бутерброды и бутылку. – Хлебнешь?
– Не-а.
– Портвешок. Сладенький. Хлебни, дурень.
– Мне бы пива.
– Во, блин, барин! Пей, что дают! – Колян
насупился. Обиделся, наверное.
– С тобой завтра пойду. Бутылки собирать.
– А к сестре?
– Успею.
– Это правильно. Не в таком же тебе виде к ней
заваливаться. Вот какое сегодня число? – Бомж посмотрел на приклеенный к
стене календарь с обведенными в кружочек числами. – Пятнадцатое. А
семнадцатого я в баню иду. Тебя с собой возьму. После можно и к сестре.
– И как часто ты моешься?
– Два раза в месяц, – гордо ответил Колян,
славящийся среди бомжей своей чистоплотностью.
– Лады, – апатично согласился Лешка. Ему было все
равно. Почему? Сестру он обожает, мать тоже, а не звонит им, не скажет, что
жив, здоров…
– Завтра мы чуть за город отъедем. Тут недалеко, минут
двадцать на электричке, есть буржуйская деревня. Туда махнем.
– Зачем?
– Эх, тюльпан, там такие помойки!
…За окном едва занималась заря. В своей кровати мирно сопела
Валя, тикали часы на стене, на улице чуть слышно шелестели листья. Ирка не
спала. Ее одолевали думы и переживания. Прошла неделя, а от брата никаких
известий. Розыски, предпринятые Аланом, ни к чему не привели. Лешка пропал.
Ирка рывком отбросила одеяло и пошла на кухню пить кофе. До
выхода из дома оставалось два с половиной часа, и она решила потратить их с
пользой. Ванна, питательная маска, маникюр – а то со всеми этими переживаниями
совсем себя запустила.
Чайник вскипел. Ирка сделала себе кофе и бутерброд,
устроилась на табурете, том самом, где недавно сидел Алан, и задумалась.
Алан… Странный тип! Ирка никак не могла понять, как он к ней
относится. За прошедшую неделю многое, конечно, изменилось, они стали проводить
вместе больше времени: беседовали, гуляли, даже однажды ужинали, но сказать,
что узнала его лучше, она не могла. Человек-загадка. Откуда взялся, где учился?
Неизвестно. Поражал он Ирку еще и своими взглядами, она стала их ловить на себе
последнее время довольно часто. Взгляд у него странный – иногда оценивающий,
иногда удивленный, иногда и вовсе какой-то… препарирующий. Будто режиссер
рассматривал ее под микроскопом и дивился – что за чудо-юдо такое?
Валя, видя столь тесные их взаимоотношения, подругу
подкалывала: «Крепость пала – Ку твой!» Но Ирка не верила, отмахивалась,
говорила, что все это ничего не значит. Подумаешь, погуляли, поболтали… Да и
болтала в основном она, Алан больше слушал и поглядывал на нее исподтишка.
Чудак!
– Чего встала так рано? – В дверях появилась
позевывающая Валя.
– Не спится. – Ирка пододвинула подруге
кружку. – Наливай. Кофейку попьем.
– Эротический сон приснился, с Ку в главной роли?
– Какая ты упрямая, Валюша! Вдолбила себе в голову, что
между нами зарождается большое светлое чувство, и я теперь должна тебе
подыгрывать?
– Чувство может и не светлое вовсе. Во всяком случае,
он тебя хочет.
– Ерунда. Он ни разу меня поцеловать не пытался.
– Ку не такой, как все, поэтому и процесс ухаживания у
него проходит не так, как у всех.
– А как у гениев принято ухаживать, ты в курсе?
– Нет. Но! – Валя подняла указательный палец. –
Я знаю, как мужчина смотрит, когда хочет женщину. Слава богу, опыт имеется.
– Если даже он меня и хочет, в чем я, кстати,
сомневаюсь, то это еще не значит, что и я о том же мечтаю.
– Деточка, – Валя приобняла Ирку, – я тебя
знаю уже несколько месяцев и могу точно сказать: у тебя не было ни одного
мужчины.
– И что дальше?
– А то, что после столь долгого воздержания захотеть
можно даже какого-нибудь карлика, не то что Алана.
– Он некрасивый. – Ирка поморщилась. Она уже
думала о сексе с Ку, но не могла представить себя с ним в постели – слишком он
был непривлекательный. – Косматый, неухоженный, борода как у Толстого.
Бр-р…
– Ирусик, Ку не так уж плох. Неухожен, тут я с тобой
согласна, но ведь просто потому, что ему всякие там заботы о внешности по барабану.
А черты лица у него очень даже ничего. Глаза красивые. Волосы. Ты брюнетов
любишь, вот и получи.
– Мне кажется, что он импотент, – призналась Ирка,
уверенная в том, что все талантливые мужчины имеют проблемы в сексуальной
сфере. Кто, как Пушкин, за всеми подряд бабами волочится, кто, типа Кафки, от
них шарахается.
– С чего ты взяла? Он молодой. Непьющий. Здоровый, судя
по всему.
– Думаешь, мало среди молодых импотентов?
– Не знаю, не встречала. Но и это не проблема в век
«Виагры». Затащи его в койку и проверь. Говорю тебе – не пожалеешь.
Ирка сделала зверское лицо, и подруга от нее отстала.
Через три часа они были на работе: Валя сидела за своим
компьютером, а Ирка – в кресле напротив Алана. Ку что-то ей объяснял, тыкал
пальцем в текст сценария, потом обошел стол, встал рядом и наклонился, указывая
фломастером на последний абзац. Ирка слушала, кивала, а сама не могла
сосредоточиться – утренний разговор не прошел даром, и она представляла Алана в
роли своего любовника. Права Валя – не так уж он и плох. Его бы причесать,
побрить, приодеть… И тут Ирка уловила слабый запах, исходящий от его кожи.
Раньше ей казалось, что режиссер дурно пахнет – очень уж он неряшливо выглядел,
но теперь она почувствовала аромат… клубники. Не немытого тела, даже не одеколона,
а детского мыла. Она втянула носом воздух и закрыла глаза. С этой минуты она
уже не сомневалась: Алан станет ее мужчиной.
После обеда они поехали на «Мосфильм» доснимать очередной
ролик. Ирка, всегда мечтавшая понаблюдать за процессом, напросилась, набравшись
наглости, и была удостоена чести поприсутствовать при создании шедевра.
В дороге Ку был молчалив и сосредоточен. Все решили, что
гений планирует предстоящую работу, но они ошибались. Алан вспоминал…
Во ВГИК он не просто не поступил, а с треском провалился. На
первом же экзамене получил «неуд» – оказалось, что его уверенности в себе и
желания стать режиссером мало, надобно еще иметь и знания. А какие они после
ПТУ?
Неудача повергла Леньку в уныние, он впал в очередную
депрессию, почти такую же затяжную, как раньше. Но тогда его спасло желание
доказать отвергнувшей его женщине свою состоятельность, теперь же, когда
доказать не удалось, Ленька потерял почву под ногами. Он перестал смотреть
кино, уволился с работы, из комнаты его тут же выгнали, но это его не особенно
огорчило. Разве можно расстраиваться из-за каких-то девяти квадратных метров,
если вся жизнь пошла прахом? Он даже стал мечтать об армии, надеясь напроситься
в горячую точку и там погибнуть. Но, оказалось, служба ему не светит – у него
обнаружились проблемы с позвоночником.
