Бэк, голый по пояс, выскочил из дома, замер, а когда
разглядел в темноте ее белый силуэт – шелковый кремовый халат поверх ночной
рубашки, – рванул навстречу, схватил в охапку, поднял на руки и перенес
через порог.
С той ночи и началась их любовь. И если бы у Ирки спросили,
что она испытала, когда их тела сплелись, она ответила бы – восторг. Душевное
парение, сладкую сердечную истому, телесную легкость – именно это, а не что-то
другое. После, когда они лежали без сна на шелковых простынях, она не могла
даже вспомнить, испытала ли физическое удовольствие. Но она знала одно –
никогда еще после близости она не испытывала такого безграничного счастья.
Только Бэк, этот стройный гибкий мужчина, подарил ей восторг и духовное
очищение.
А после Ирка поняла – ей не хочется уходить из ИХ дома. Она
все бродила по нему: по его крутой узкой лестнице с причудливо изогнутыми
перилами, по просторным комнатам (раньше, в советские времена, их делили
фанерные перегородки, разбивая просторные залы на крохотные кабинетики), по
уютной кухне, в которой сохранилась настоящая русская печь… Любила она и
башенку, с которой открывался вид на площадь, реку, лес. Бэк возвращался домой
поздно, когда солнце уже закатывалось за поросший дубравой горизонт, и Ирка
ждала его, стоя на башенке, замирая всякий раз, едва видела его стройную
фигуру.
Ночами они не выпускали друг друга из объятий. Спали, тесно
прижавшись. Тело к телу. Если поворачивались, то одновременно. Если один
вставал, чтобы сбегать в туалет или на кухню, второй тоже просыпался…
Как-то на рассвете, когда первые солнечные лучики ласково
гладили плечо проснувшегося Бэка, Ирка вдруг осознала – вот оно, счастье.
Другого ей и не надо!
Пролетела неделя, еще три дня. Из Москвы стали поступать
требовательные звонки, ей надо было возвращаться. Да, конечно, в столице ее
ждали любимая работа, бурная жизнь, друзья, коллеги – все, что было желанным и
стало для нее уже привычным. Но понимала она и другое – что без Бэка не сможет
жить так, чтобы ощущать себя даже не счастливой, а полноценной. Он стал частью
ее! И этот дом, и река, и лес… – ей будет не хватать и их. Все же Ирка
уехала, сказав, что обязательно позвонит. Бэк понял, отпустил, взяв с нее
обещание вернуться…
Она вернулась спустя две недели – больше не смогла выдержать
разлуки. А еще через две они поженились.
Венчались они в белокаменной Рождественской церкви на левом
берегу Волги. На Ирке было великолепное серебристо-голубое платье с длинным
шлейфом, присланное в подарок другом-дизайнером; на пальце перстень – презент
жениха: крупная жемчужина, окруженная россыпью мелких бриллиантов, в оправе из
платины; в руках белоснежные розы, а на голове фата из тонких кружев ручной
работы. Бэк был облачен в синий фрак и голубую рубашку. Гостей всего двое: Люся
и ее муж Сашка. После церемонии молодые и их свидетели отобедали в ресторане
«Баржа», а к вечеру на белоснежном лимузине отправились в Ольгино.
Когда они приехали, уже смеркалось, но уличные фонари еще не
зажглись. Бэк помог жене выйти из машины, распахнул ворота и согнулся в поклоне.
Ирка нерешительно шагнула вперед и обмерла…
Через весь парк, от самых ворот и до высокого крыльца,
тянулась красная ковровая дорожка. На деревьях, росших по обе стороны от нее,
висели маленькие фонарики и атласные ленты, которые трепал ветер, отчего они
переливались в ярком свете разными оттенками. Крыльцо же – и колонны, и навес,
и перила – было увито цветами. А на травке рядом, касаясь головами благоухающих
гирлянд, стояли музыканты. Завидев молодых, они как по команде подняли смычки и
заиграли марш Мендельсона.
Бэк легко взял Ирку на руки. Понес, аккуратно ступая по
красному ворсу, и смотрел неотрывно в глаза. Они поднялись на крыльцо, вошли
внутрь дома. Бэк поставил жену на пол, взял ее руку в свою, поцеловал, после,
все так же молча, повел по лестнице на второй этаж.
Дверь в залу была распахнута, все окна тоже. В комнату
врывался ветерок, донося запах цветочных гирлянд и звуки скрипичной музыки,
кажется, это был уже Штраус. Бэк обнял Ирку и закружил ее в вальсе, она
грациозно скользила, ведомая умелой рукой и неизвестно откуда взявшимся наитием
– никогда раньше она не пробовала танцевать вальс. Она порхала как бабочка, и
ее развевающаяся фата походила на узорчатые крылья.
Они еще долго танцевали, потом он отнес ее в спальню –
музыка и там услаждала их слух, проникая через открытую балконную дверь, –
где они занялись любовью, теперь по праву мужа и жены.
В свадебное путешествие они отправились в Париж. Но город
почему-то не произвел на них особого впечатления – Ирку всегда восхищала только
экзотика, а Бэка ничто не волновало больше, чем поросшие орешником берега
Сейминки. Через неделю они вернулись, очень довольные тем, что путешествие
закончилось и они вновь шагают не по парижской мостовой, а по пыльной улице
городка Ольгино.
Весь следующий месяц был похож на сказку. Бэк работал, Ирка
ждала его, потом они ужинали на балконе, благо погода еще позволяла,
разговаривали, молчали, целовались и прочее, прочее, прочее… Иногда они
выезжали в Н-ск, где у Бэка была прекрасная квартира. Ирка, пока муж работал,
повышая благосостояние их семьи, бродила по набережной, по кремлю и узким
улочкам, застроенным двухэтажными домиками с окнами у самого асфальта.
Еще через месяц деятельной Ирке стало чего-то не хватать.
Весь день она маялась от безделья, спасаясь от скуки только благодаря
Интернету, оживала к вечеру: подкрашивалась, наряжалась, готовила легкий ужин –
ее муж не любил переедать. Потом взбиралась на башню и ждала.
Когда наступила осень, Ирка готова была взвыть. Ей стало
тошно и одиноко. Да еще эти голые ветки деревьев, серая река, хмурый горизонт –
все так давило, угнетало, когда она выглядывала Бэка, стоя на башне. Однажды
она не выдержала и заявила мужу:
– Я хочу заняться выпуском журнала.
– Зачем?
Он был искренне удивлен. Разговор состоялся вечером, Бэк
сидел у камина, читал газету, отдыхал от забот, и заявление жены его ошарашило.
– Мне скучно.
– Девочка, у тебя есть машина, съезди в гости, в
парикмахерскую. Развейся.
– Бэк, я выходила за тебя замуж не для того, чтобы
сесть тебе на шею и ничего не делать.
– Да? – Его глаза весело сверкнули. – А я
думал именно так. Я же богач, любая мечтает такого подцепить.
– Бэк, я серьезно. Мне хотелось бы попросить у тебя
финансовой помощи. Если ты дашь мне кредит, я смогу выпускать неплохой журнал.
Уж в этом-то я толк знаю.
– Ирочка, ну зачем тебе лишние заботы? Занимайся лучше
домом и мной. – Он ласково улыбнулся и вернулся к газете.
– Я все равно найду себе работу. Пойми, я не рождена
для праздной жизни, мне необходимо чем-то себя загрузить. – Ирка подошла к
мужу, присела, положила подбородок ему на колени. – Пока тебя нет, я
скучаю, мне нужно занятие на день.
