– Теперь я доверяю своей интуиции: если мне человек с
первого взгляда не приглянулся, значит, нечего с ним завязывать серьезные
отношения.
– Глупости!
– К тому же у Жени челка подозрительная. Не может
нормальный мужик ходить с таким чубчиком.
– Сбрендила ты совсем, Ирка, – резюмировала Валя и
отправилась на боковую.
Следующий день был посвящен водопадам. Вся группа
отправилась на автобусе за город. Там они наслаждались экзотикой, купались,
бродили под пальмами и пугались каждого шороха – гид предупредил их, что в
зарослях водятся змеи. Ирка, осмотрев предварительно периметр, устроилась под
большим деревом, назвав его про себя баобабом, и, запрокинув голову к небу,
приготовилась медитировать.
– Я тебе не помешаю?
Ирка открыла глаза – перед ней, пропуская сквозь свою
шевелюру солнце, стоял Женя.
– Нет, конечно. Присоединяйся.
Женя сел. Долго молчал, мялся, набирал в грудь воздуха,
потом выдыхал. Ирка давилась от смеха, наблюдая за мучениями парня. В итоге не
выдержала.
– Ты с мамой живешь? – спросила она первое, что
пришло в голову.
– Один. Я купил себе квартиру недавно.
– Да? – Ирка была удивлена, она считала Одуванчика
маменькиным сынком.
– Да. Я очень хорошо зарабатываю… И я не женат.
– Что так?
– Не встречал женщину, с которой захотелось бы прожить
всю жизнь. – При этих словах Женя красноречиво посмотрел на Ирку.
А та сразу же поспешно встала, сослалась на жару и побежала
искать Валю. Отыскав подругу на большом сером валуне в компании молодоженов по
фамилии Керн, оттащила ее в сторону и поведала о своем несчастье.
– Чего страдать-то? – удивилась Валя. – Парень
в тебя втрескался, жениться хочет, а ты…
– А я не хочу замуж.
– Совсем?
– За него не хочу. Я его не люблю! И челка у него
дурацкая.
– Да чего ты привязалась к его прическе? Отведешь к
парикмахеру. Ты лучше подумай, что жить ты будешь не в съемной квартире со
взбалмошной подружкой, а с мужем. Я бы на твоем месте не раздумывала.
– Вот сама его и забирай.
– Я-то всегда пожалуйста, но, надеюсь, ты еще
передумаешь. Тебе раньше замуж предлагали?
– Нет.
– И не предложат. Ты меня, конечно, извини, но ты ведь
не москвичка.
– И что?
– Временная прописка, отсутствие родственных связей.
Труба! Короче, не брыкайся пока, может, у тебя еще проснется чувство к нему…
– Ты неисправима! – Ирка развернулась и ушла за
валуны.
Возвращались с экскурсии вечером. Пока ехали в автобусе,
договорились с супругами Керн посетить местную дискотеку – не ту, что для
туристов, а самую настоящую: с румбой, живыми музыкантами,
танцорами-аборигенами. Женя вызвался девушек сопровождать.
Народу на дискотеке оказалось много, причем всех возрастов.
Кто-то пил за столиками, кто-то танцевал, кто-то беседовал у стойки.
Преобладали мужчины, но в отличие от российских они были хоть и не трезвыми,
однако во вменяемом состоянии. Звучала негромкая, но заводная музыка. На
столбах горели фонарики.
Они заказали жареного на углях мяса и пиво. Сидели долго.
Ели, разговаривали. Первой надоело Ирке. Захмелев немного от крепкого
бразильского пива, она потащила всех танцевать. Отказался только Женя, а
остальные с удовольствием к ней присоединились.
Протанцевав пару танцев, Ирка нисколько не устала, но Валя
то и дело дергала ее за руку и указывала носом на пригорюнившегося Женю. Тут
кстати зазвучала мелодичная композиция. Валя мигнула Одуванчику – типа, не
тушуйся, приглашай даму. Женя встал, одернул рубашку.
Ирка оглянулась. Несколько пар уже прижимались друг к другу.
Народу на площадке поубавилось, и она увидела ЕГО. Того самого мачо, каких
снимают в кино и чьи фото помещают на обложки журналов. Жгучий брюнет, волосы
короткие, волнистые, черные миндалевидные глаза, густые прямые брови, крупный
правильный нос, смуглые небритые щеки и чувственные губы. Ирка открыла рот, как
морской окунь. Парень тем временем ее тоже заметил и двинулся навстречу. Стройный,
грациозный, одетый в обтягивающие джинсы и тонкую шелковую рубашку.
Они встретились взглядом, потом соприкоснулись телами – она
обхватила руками его шею, он ее талию – и начали извиваться в знойном танце под
волшебные звуки гитары. Женя растерянно стоял посреди площадки, Валя удивленно
моргала, потом, придя в себя, пригласила на танец Одуванчика.
Когда гитара смолкла, Ирка замерла. Красавец не выпустил ее
из объятий. Улыбнулся, а потом сказал: «Анжело», что означало, скорее всего,
его имя. Ирка ответила: «Ирэн». Больше красавцу ничего не надо было, он
удовлетворенно кивнул, прижал ее покрепче и сделал бедрами такое движение, что
у Ирэн задрожали колени.
Музыка продолжала звучать, народ, который все прибывал, не
прекращал толкаться, Валя дергала за руку, Женя сверлил взглядом, Керн
посмеивались, но Ирка не обращала на все посторонние шумы и прикосновения
никакого внимания – она видела только глаза цвета горького шоколада и слышала
биение собственного сердца.
Ровно три ночи и два дня она была с Анжело. В тот вечер,
когда они встретились на танцплощадке, она, не раздумывая, ушла с ним, забыв об
осторожности, друзьях, скромности и принципах. Ее истосковавшееся по настоящей
ласке тело жаждало наслаждения, ее душа требовала любви, пусть всего на пару дней.
Они прошли пешком до его дома, останавливаясь под каждой пальмой, для того
чтобы слиться в поцелуе. Небо над ними было черным и звездным, воздух теплым,
ветер ласковым, каждый его порыв приносил с собой помимо прохлады еще и ароматы
то моря, то цветов.
Когда они оказались на круглой кровати совершенно голые,
Ирка отдалась мужчине с такой страстью и естественностью, будто для нее это
было привычным делом. Анжело не разочаровал – ненасытный и нежный, умелый и
иногда робкий. А его тело она готова была ласкать часами.
Утром он повез ее на мотоцикле в Леблон, и там, на диком
пляже, они вновь занялись любовью. Их поцелуи были солоны, а тела присыпаны
серебряной песчаной пудрой.
Ирка не знала, чем ее новый знакомый зарабатывает на жизнь,
он пытался объяснить, но она так ничего и не поняла. Анжело любил ходить голым,
напевать грустные песни и втыкать в ее волосы цветы. А еще он обожал золотые
украшения. Но они так ему шли, что массивный крест, теряющийся в курчавой
растительности на груди, вызывал в Ирке не раздражение, как обычно, а очередной
приступ желания.
В аэропорт он привез ее на своей «Хонде». Помог донести
вещи. Сверкнул зубами в сторону Вали (и та сразу простила и его, и свою
легкомысленную подругу), обнял Ирку, прижал к себе, запустил пальцы в ее волосы,
грустно кивнул, а потом поцеловал. В губы. Жарко и требовательно. Кто-то
захлопал, кто-то засмеялся. Ирка закрыла глаза, отдаваясь в последний раз этим
мягким губам, а когда открыла их, Анжело уже испарился, словно и не было его.
