Но еще через полгода Миледи, вернувшаяся домой раньше
времени, узнала ужасную правду – Егор ей изменяет. Пока она, рискуя собой и
своей свободой, добывает деньги, он тратит их. Не только на себя, но и на
всяких шалав – у кровати стояли ваза с фруктами, бутылка хорошего коньяка и два
фужера…
– Тварь! – тихо (так же тихо, как когда-то ее
отец) сказала Мила.
Но дольше в отличие от Бориса сдерживать свою ярость не
смогла. Кинулась к шалаве, выволокла ее из кровати за волосы, вышвырнула голую
в коридор. Когда девка оказалась за дверью, Миледи вернулась в спальню, где
неспешно одевался уверенный в своей безнаказанности Егор, схватила со столика
тяжелую бутылку и шарахнула ею любовника по голове. А потом отколовшимся
горлышком истыкала его нагое тело и безупречно прекрасное лицо. Егор умер от
потери крови спустя десять минут. А через двадцать за Милой приехали вызванные
соседями менты…
Миледи отсидела семь лет и вышла на два года раньше Ирки.
И вот теперь они встретились.
Глава 4
Увидев Ирку, Мила вскочила из-за стола и бросилась к ней
через зал. Подлетев к подруге и едва не сбив ее с ног, она заключила в объятия
и долго не выпускала.
– Как ты? – поинтересовалась Ирка после того, как
Мила отстранилась. – Чем занималась все это время?
– Жила, – туманно ответила Мила.
– У тебя все хорошо?
– Все хорошо, – эхом повторила Мила, и ее
счастливая улыбка была тому подтверждением.
– Новая любовь? – спросила Ирка шепотом и показала
глазами на красавца-брюнета.
Миледи утвердительно моргнула.
– Вор?
– Бизнесмен, у него сеть автомастерских, – с гордостью
возразила Мила и потянула подругу за руку: – Пойдем за столик, я тебя с
ним познакомлю.
Ирка не стала сопротивляться – дала себя подвести к столику.
Мила познакомила ее со своим красавчиком, его звали Павлом, насильно усадила на
свободный стул, заказала ей кофе и кучу пирожных и стала расспрашивать. Ирка
при постороннем человеке стеснялась откровенничать, но, к ее огромному
облегчению, Милин друг почти тут же их покинул (его звонком вызвали в офис), и
она смогла без утайки поведать подруге о своих трудностях.
Внимательно выслушав ее, Миледи высказала свое мнение,
которое один в один совпадало с Иркиным:
– Без помощи профессионала не обойтись.
– Сама понимаю, – с досадой протянула Ирка. –
Нужен частный детектив. А лучше целая команда… – Она отхлебнула из чашки
эспрессо и с наслаждением зажмурилась – кофе тут по-прежнему готовили
божественный. – Только с моими деньгами в агентства лучше не соваться…
– Туда вообще лучше не соваться, – отмахнулась
Мила. – Будут дело затягивать, чтобы бабки тянуть… Знаю я, что за
прощелыги там работают! Но я тебе могу порекомендовать одного своего знакомого.
Он за умеренную плату… не волнуйся, денег я тебе дам… отыщет всех твоих
дружбанов в наикратчайшие сроки…
– Что за знакомый?
– Его зовут Максом. Фамилию не знаю… – Мила
нахмурила свои идеальные брови. – Я вообще мало о нем знаю. Но он поможет,
я уверена.
– Частный детектив?
– Нет. Однако у него огромный опыт по розыску людей.
– Он что, редактором программы «Жди меня»
работает? – усмехнулась Ирка.
– Нет, – без улыбки возразила Мила. – Макс
бывший киллер.
– Киллер? – ахнула Ирка. – Какой кошмар! И ты
предлагаешь мне обратиться за помощью к профессиональному убийце?
– К бывшему убийце, – поправила Мила. – Он
уже шесть лет этим не занимается. После клинической смерти – его подстрелили на
одном задании – он уверовал в бога, раскаялся и теперь живет в деревне, псарню
держит…
– Как ты с ним познакомилась?
– Он мой крестный.
– Что я слышу? Ты окрестилась?
– Год назад, – гордо ответила Мила.
– Но ты же никогда не верила в бога!
– А теперь верю. И все благодаря Максу… – Видя
недоумение на лице Ирки, Миледи разъяснила: – Я не знала, как жить,
понимаешь? Освободилась, вернулась домой, а что делать дальше, чем заниматься,
не могла решить. Посуду мыть? Уборщицей тряпкой махать? Я не рождена для такой
жизни. А нормальную работу с моими тремя судимостями не найти.
– Мила, да с твоей внешностью работать и
необязательно! – не смогла смолчать Ирка. – Достаточно подмигнуть
какому-нибудь богатенькому папику, и он засыпал бы тебя деньгами.
– Ты же знаешь, это не для меня. Не с моим характером в
содержанки идти. Да и не могу я без любви… А любить я себе запретила! –
Мила болезненно поморщилась. – Пришлось возвращаться к привычному ремеслу.
– Опять стала воровать?
– Да. Только кураж во мне пропал. И удача отвернулась.
Ничего не получалось… Ну ничегошеньки! – Мила задумчиво посмотрела в окно.
Глаза ее в то мгновение были похожи на два горных озера, такие же голубые и
кристально чистые. – В городе кругом домофоны, решетки, коды, консьержи… Я
в подмосковные поселки подалась. А спустя пару месяцев меня застукали хозяева
дома, в который я пробралась. Их было двое. Отец и сын. Избили сильно,
изнасиловали, а потом заперли в сарае, чтобы пользовать еще и еще… Но я
умудрилась удрать! Чуть живая бежала по спящему поселку, потом ковыляла по
бесконечному лесу, ползла по каким-то мосткам… Добралась до какой-то деревни и
потеряла сознание на пороге самого первого дома. Это был дом Макса.
– Он приютил тебя?
– Да. Внес в дом, уложил в постель, обработал раны… Я
пробыла у него около двух недель. Раньше уйти не могла: заболела – по лесу-то
босиком бежала, по снегу… Температура была под сорок, я бредила, и Макс, когда
за мной ухаживал, конечно, мой бред слышал. Естественно, многое обо мне узнал.
И вот когда я выздоровела, он подсел ко мне и сказал: «Все твои несчастья от
грехов, а грехи от неверия». И начал о боге говорить, в церковь с собой звал,
чтобы покаяться… Я ответила ему, что не крещеная и вообще не верующая. Да и
грехов уж больно много – каяться замучаешься! Тогда он мне о себе в двух словах
рассказал. О ремесле своем богопротивном, о клинической смерти, о
переосмыслении всей жизни, о первом походе в церковь… «Вера не сразу
придет, – закончил он свою речь. – Но когда придет, все у тебя
наладится…»
– И ты пошла с ним в церковь?
– Пошла. Только чтоб отстал. Но когда батюшка Феофан
меня крестил (согласилась, лишь бы Макса порадовать), ощутила в себе что-то
новое… Как будто душа у меня просветлела, честное слово! Не скажу тебе, что
стала истово верующей, но и безбожницей себя теперь назвать не могу. –
Мила немного смущенно улыбнулась. – И вот, хочешь верь, хочешь нет, только
после крещения у меня на самом деле все стало налаживаться. Меня пригласили
натурщицей работать. Потом приятели-художники в картинную галерею на полставки
пристроили. Там я с Пашей и познакомилась…
