– Кто убил-то ее?
– Сосед-алкаш. Ее мамаша самогон гнала на продажу, он
пришел за покупкой, а девочка ему отказала – не знала она, где он в доме
хранится. Мужик и озверел. Толкнул, она стукнулась об стол виском и тут же
умерла. Алкашу девять лет дали.
– А Женька?
– Женька горевал долго, почти три года. Ни на кого не
смотрел, от женщин шарахался. Но природа свое взяла. Стали ему сны эротические
сниться, и во всех он с покойницами совокуплялся. Женька сам не свой ходил,
стыдился себя, даже спать ложиться боялся. Помнишь, как в фильмах про Фредди
Крюгера ребята транквилизаторы глотали и кофеин, лишь бы не задремать? Вот и он
также. А однажды девушку встретил, полюбил, жениться хотел. И все бы хорошо, но
никак он не мог возбудиться, оказавшись с ней в постели, хоть и была она очень
аппетитной, жаркой. Лежал, точно бревно, когда она целовала его, но стоило
представить чуть посиневшую покойницу, тут же эрекция возникала. Не женился,
посчитал нечестным. В холостяках ходил, порнуху смотрел, проституток снимал,
платил им за то, что они мертвыми притворялись. Но очень ему к тридцати годам
семьи захотелось и детей. А тут ты ему и подвернулась вовремя. Влюбился,
говорит, в тебя. Самое же главное, ты меня прости, Ирка, привлекла его твоя
холодность. Он решил, что ты настоящая леди и к сексу относишься как к
супружескому долгу, ну и, зачав ему сыночка, не будешь его домагаться.
Представь, как он обалдел, когда ты на Анжело повисла.
– Представляю.
– А я, дура, его успокаивала, говорила, что не все бабы
такие озабоченные, как ты. Он и решил, что я из их числа, не озабоченных
сексом. Женился на мне, блин.
– Может, он просто тебя полюбил? – Ирка потрепала
подругу по конопатой щеке.
– Может, и так. – Валя опять на минуту
застыла. – Я пожалела его, простила. Он же не виноват. А Женя,
поделившись со мной тайной, сильно изменился. Скрывать свою сущность больше
смысла не было, вот и стал мне все о своих мечтах рассказывать. Сколько
мерзостей я выслушала, знала бы ты… Например, он, когда фантазирует на
эротические темы, представляет себя запертым в морге, а там… Ой, не буду
говорить, а то стошнит! Потом он начал меня просить… Короче, укладывал на
кровать, предварительно выстудив помещение, чтоб я замерзла, гримировал меня –
белая пудра, синий тон под глаза, – я замирала, и он меня трахал по полной
программе. Сначала ему жутко нравилось, но потом стало мало. Орал, что я не
похожа на мертвую, что у меня дрожат ресницы, сильно бьется сердце. В итоге я
уже боялась закрыть глаза, мне казалось, что он меня задушит, а потом
насладится по-настоящему.
– Валюша, почему ты не ушла от него? Только из-за
жалости?
– Нет, не только. Еще из-за денег. После наших
«веселых» ночей он мне то костюм, то шубу, то цепочку дарил. В общем, купил
меня, как ту проститутку.
– И это еще не конец?
– К сожалению. – Валя встала, подошла к окну,
понаблюдала за резвящимся на ветке воробышком и продолжила: – Он
становился все более требовательным, хотел даже напичкать меня снотворным,
чтобы я больше соответствовала образу. Я психанула и выгнала его из спальни.
Неделю он дулся, не разговаривал со мной, но потом отошел, повеселел, перестал
смотреть порнуху и почти не приставал ко мне со своими просьбами. Я даже
подумала, что он начал ходить к психологу, как я ему советовала. Но причина его
умиротворения оказалась совсем другой. Однажды ночью я проследила за ним… Я
знала, что он шастает куда-то, но думала, что по бабам, таким же маньячкам,
среди женщин, скорее всего, подобные тоже имеются, но я ошибалась. Ходил он на
кладбище.
– Зачем? – Ирка даже вздрогнула, испугавшись своей
догадки.
– Разрывал свежие могилы и… Я блевала всю ночь, хотя
видела только начало. Утром я решила развестись.
– Почему же передумала?
– Женя стоял на коленях, умолял. Видела бы ты, как он
плакал и клялся, что отправится к врачу.
– И ты поверила?
– Я решила ему помочь, дала последний шанс. Он и правда
записался на прием к сексопатологу, и поначалу мне казалось, что он идет на
поправку. Оказалось, что это затишье перед бурей. Позавчера ночью Женя опять
пропал. Я не спала, караулила у окна. Вернулся он под утро – взлохмаченный,
исцарапанный, весь в крови и с совершенно дикими глазами. Плел мне что-то, а
сам отводил взгляд, путался, сбивался. Потом удалился в ванную и вышел из нее
только после того, как я уснула. Утром первым делом сбегал за газетой. Прочитав
ее, немного успокоился, но на следующий день, в обед, вернулся еще с одной,
свежей. Тут же быстро собрался, позвонил Артему, попросил отпуск по семейным
обстоятельствам и уехал.
– Куда?
– В деревню. У него дом недалеко от Москвы. Сказал, что
ему нужно остаться одному. А когда Женя уехал, я решила просмотреть ту газету.
И в разделе криминальной хроники нашла то, что его так напугало. Он снял
проститутку ночью, захотел поиграть в свою любимую игру – я-то после его
кладбищенских приключений даже целовать его брезговала – и не сдержался. Он
убил ее! Голова проститутки оказалась пробита в двух местах, одна рана была на
виске, точно, как у его армейской пассии. – Валя уже не плакала, она стала
почти спокойной, а на ее щеках заиграл лихорадочный румянец. – После я не
помню, что со мной произошло. Почувствовала такую усталость и такое нежелание
жить, что смерть показалась мне единственным выходом.
– Валюша, смерть все-таки не выход, умереть ты всегда
успеешь. Надо что-то делать! Ты же понимаешь, что он теперь не остановится.
– Думаешь, продолжит убивать?
– Скорее всего. Он почувствовал силу, власть, словил
кайф, теперь игр в привидения ему будет мало.
– Вот поэтому я и решила умереть. Я не знаю, что мне
делать! – выкрикнула она.
– Надо сходить в милицию.
– Как?
– Расскажешь все, покажешь кассеты, дашь его адрес. У
него на лице остались царапины, значит, под ногтями у жертвы есть частички его
кожи. Следствие разберется, его посадят лет на десять.
– И все будут говорить, что я жена маньяка. Ну уж нет!
– Москва миллионный город, ты разведешься, сменишь
фамилию, переедешь в другой район.
– Нет.
– Хочешь, чтобы он еще кого-нибудь убил? Ты этого
хочешь?
– Господи! Конечно, нет! Но в милицию я не пойду, пусть
сами ловят.
– Ты любишь его? Жалеешь?
– Я его ненавижу!
– Тогда пойдем в милицию вместе. – Ирка, поняв,
что к гражданской совести и морали взывать бесполезно, решила обратиться к
Валиной практичности. – Послушай, ты прописана у него в квартире?
– Прописана.
– Вот и прекрасно. Его посадят, а ты останешься
хозяйкой хаты, машины и всего прочего.
– А их у меня не отнимут? – В Валиных глазах,
доселе тусклых, загорелся огонек.
