«Просто у меня давно не было мужчины, – находила себе
оправдание Ирка. – А он единственный мужчина, с которым я в последнее
время общаюсь».
Но все же в своих фантазиях дальше «обнаженки» она не
заходила, а когда грешные мысли начинали воровато вкрадываться в сознание,
гнала их прочь. Не до этого нынче!
На встречу с Найком Броневым Ирка отправилась на следующий
день. Мила сделала ей прическу, макияж. Помогла одеться (Ирка так нервничала,
что никак не могла попасть больной ногой в штанину стильных брюк), насильно
накормила завтраком и посадила в свою машину, которую одолжила подруге вместе с
шофером.
В десять утра Ирка вошла в штаб партии «Сила слабых».
Ника ее не узнал. Как и она его. Лидер дежурно ей улыбался,
Ирка ошарашенно на него пялилась через затемненные стекла очков и все искала
хотя бы одну знакомую черту. От прежнего Ники ничего не осталось! Ни
женственности, ни жеманности, ни чудаковатости. Ни пухлости щек, ни мягкости
улыбки. Даже его невозможные глаза изменились: было синее небо – появилась
холодная сталь металла.
– Найк? – вопросительно бросила Ирка, которая
решила, что бывший дизайнер узнал ее, и просто хотела уточнить, как Ника хотел
бы, чтоб к нему обращались: по-новому или по-старому.
– Можно Броня, меня все так зовут, – ответил тот.
Ника, одетый в черную футболку, того же цвета джинсы и доходящие до колен
шнурованные ботинки, забрался с ногами на стол и, сев по-турецки, приветливо
спросил: – А вас как зовут?
– Не узнал? – поразилась Ирка.
– Простите… – Собеседник едва заметно
сощурился. – Где-то встречались, да?
Ирка сняла очки и в упор посмотрела на Нику.
– Ирка? – неуверенно проговорил он. – Ты?
Посетительница молча кивнула.
– Черт возьми! – вскричал Ника и, спрыгнув со
стола, кинулся к Ирке обниматься. Радость его казалась совершенно искренней.
Но, когда объятия разжались, он сконфуженно забормотал: – Ты прости, что
не писал. Я не забыл о тебе, просто мне было ни до чего…
– Ничего, Ника, я и не ждала, – немного покривила
душой Ирка. – Знала, тебе не до этого…
– Мне на самом деле не до этого было, – подхватил
ее мысль он. – Сначала в Питер поехал, там пожил, потом в Лондон. Думал
обстановку сменить, отвлечься, но не смог там, вернулся…
Он торопливо пересказывал ей свою историю, но излагал лишь
факты, не имея сил ворошить в себе те эмоции, которые когда-то пережил.
Вот говорят – время лечит, Ника слышал это от многих. Но на
него лекарство не действовало. Лешка погиб, время шло, а боль не утихала. Ника
пытался отвлекаться: менял города, менял жизнь, занятия, друзей, любовников.
Пробовал топить горе в вине. Все зря! Ника уже стал подумывать о самоубийстве.
Но неожиданно пришло спасение.
Он тогда возвращался домой из кабака, хмельной и жутко
несчастный. В какой-то подворотне к нему привязались два молодых крепыша с
бритыми головами. Они глумливо хихикали, грязно ругались и толкали пьяненького
педика, забавляя себя издевательствами и распаляя для последующей над ним
расправы. Ника безучастно сносил оскорбления, давал себя трепать, но вдруг в
его голове как будто что-то взорвалось. Волна ненависти затопила мозг! Ника
страшно закричал, схватил одного из своих мучителей за уши, а зубами вцепился в
его нос. Когда парень взвыл от боли, будущий Броня отшвырнул его от себя,
развернулся ко второму и приготовился проделать то же с ним, но «скин» врезал
ему в челюсть. Потом, когда Ника упал, пнул под дых. И в плечо! И в грудь! Раньше
от таких ударов Ника бы уже отключился, но теперь ненависть придала ему сил и
смелости. Он дотянулся до валяющейся на асфальте ржавой трубы, схватил ее и
врезал своим орудием «скину» по коленной чашечке.
Что последовало за этим, Ника не очень хорошо запомнил. Он
орал, матерился, но не слышал себя, беспорядочно размахивал трубой, а перед
глазами все плыло. Когда голос сел, а пелена спала, Ника увидел, что бритые
пареньки лежат возле его ног, истекая кровью.
На крик и звуки драки среагировали жильцы – вызвали милицию.
Наряд приехал оперативно. Драчуна забрали в «обезьянник», пареньков увезли в
больницу. И если бы в той ситуации Ника спасовал, сидел бы сейчас в тюрьме. Но
в нем вдруг проснулся борец. Воспользовавшись своими связями в телевизионных и
журналистских кругах, Ника раздул из обыденной для Москвы драки такую громкую
историю, что ее обсуждала вся страна. Как же, впервые голубой дал отпор
скинхедам! И ведь мало того, что отпор дал – отбился от них! И пусть они еле
выжили, а ему грозит срок, другим неповадно будет, а голубого отстоим…
И отстояли ведь! Правозащитные организации оказали
юридическую помочь: братья-геи устроили манифестацию (больше напоминающую парад
секс-меньшинств), чем привлекли к проблеме внимание зарубежной прессы; простые
обыватели, нашедшие ситуацию забавной, закидали секретариат Генерального
прокурора письмами в поддержку Ника. В итоге Нике дали всего два года условно.
Он тут же подал на апелляцию, после чего организовал политическое движение
«Сила слабых», возглавил его, взял псевдоним и записался в «качалку».
И вот тогда Ника понял, что лучшее лекарство – не время, а
борьба. В том числе с лишними килограммами. По мере того как созданная им
партия набирала силу, а тело приобретало мускулистость, боль медленно, но верно
отступала. Естественно, она не ушла совсем, но не терзала уже так, а лишь
иногда покалывала. Как сейчас, например. При взгляде на Ирку, Лешину сестру,
которая с возрастом стала очень на брата похожа (или это из-за ее нового цвета
волос? У него такие же были…), Нике хотелось плакать. Нике хотелось, а Броня не
позволял!
И чтобы не дать слюнявому пидорку вернуться, сейчас Найк
быстро свернул свой рассказ и перевел разговор на другую тему:
– Что с ногой? – поинтересовался он, кивнув на
Иркину трость с набалдашником из слоновой кости.
– Каталась на лошади, – быстро
сориентировалась Ирка, – неудачно упала. Скакун попался молодой,
норовистый… – И добавила небрежно: – Купила по случаю.
– Я смотрю, ты не бедствуешь, – с уважением
протянул он, окинув Ирку оценивающим взглядом.
– Не жалуюсь, – скупо улыбнулась она.
Ника подавил в себе желание задать вопрос, откуда у
вчерашней зэчки деньги на цацки, дорогие шмотки и на породистых скакунов, и
вместо этого спросил участливо:
– Как Леля?
– Потихоньку, – ответила Ирка и тут же перешла к
делу: – Ника… ой, прости, Броня…
– Называй меня как тебе удобнее…
– Хорошо, тогда по старинке, ладно? – Собеседник с
улыбкой кивнул. – Так вот, Ника, я пришла к тебе не только, чтобы
повидаться…
Ирка собралась уже выдать заготовленную байку о своем
желании оказать спонсорскую поддержку партии «Сила слабых» в размере пятидесяти
тысяч долларов, но Ника вдруг перебил ее:
