– Это хорошо, что ты пришла! – выпалил он
взволнованно. – И очень вовремя! Я сам хотел разыскать тебя!
– Правда?
– Ну вообще-то, я думал, что ты все еще… там… Поэтому
планировал связаться с Лелей, но не знал, как она отреагирует…
– Ничего не поняла, – честно призналась
Ирка. – Почему ты мямлишь, вместо того чтобы объяснить по-человечески,
чего хочешь от нас с Лелей?
– Я хочу снять фильм.
– А мы при чем?
– Фильм о Лешке.
Ирка нахмурилась так красноречиво, что Ника поспешил
разъяснить:
– Ты не подумай, никакого грязного белья.
Художественных вольностей тоже не будет. Только реальные факты. Ну и ваши… нет,
наши, – поправил самого себя Ника, – тех, кто его знал и любил,
эмоции.
– Но зачем? Хотя можешь не отвечать, сама понимаю…
– Не думай, что это будет скрытая реклама моей партии.
– Нет, это будет именно пропагандистский фильм! –
Она глянула на него исподлобья. – В поддержку твоей партии.
– А хоть бы и так, – не стал спорить Ника. –
Но он привлечет внимание к проблеме в целом. Думаешь, Лешка – единственная
жертва? Нет, таких десятки, сотни! Хорошие парни гибнут, становятся калеками,
подвергаются насилию только потому, что они не такие, как все. А никому нет
дела! Когда двух индусов побили, так в прессе такая буча поднялась! Как же –
граждане другого государства! А когда наших русских ребят уродуют, всем
плевать. Так им, типа, и надо, извращенцам.
– Ника, перестань, ты не на митинге.
Но Броня пропустил мимо ушей Иркино замечание и продолжил с
еще бо?льшим пылом:
– Раньше был лозунг «Бей жидов – спасай Россию!»,
теперь, когда евреи прочно засели в высших эшелонах власти и их хрен побьешь,
спасать родину решили от гомосексуалистов…
– Ника, хватит нести чушь! – осадила его
Ирка. – Меня не нужно агитировать. Я и так на вашей стороне.
– То есть ты согласна? – обрадовался он.
– Я не против фильма. Думаю, смогу и Лелю уговорить.
– Ирка, спасибо, ты умница! Ты…
– Но у меня два условия, – оборвала его
благодарственную речь Ирка. – Первое: чтобы фильм на самом деле получился
таким, каким ты обещал, без грязного белья и вольностей, я буду контролировать
процесс съемок и принимать участие в выборе режиссера…
– Я не против. Даже – за! Твоя помощь не только как
ближайшей родственницы, но и как профессионала может оказаться очень
кстати… – Он опасливо покосился на Ирку, будто ждал подвоха. – А
второе условие какое?
– Ты приедешь на мой день рождения в Ольгино. Надеюсь,
ты не забыл, что я родилась в конце декабря?
Заручившись согласием Ники явиться к ней на праздник, Ирка
покинула штаб партии «Сила слабых» весьма довольная результатом встречи.
Во-первых, она добилась того, чего хотела, а во-вторых, ей не понадобилось
давать ложных обещаний. Может, грех был бы и не слишком большой, но Ирке было
совестно обманывать друзей, пусть и бывших. Теперь же она и к Алану могла идти
с открытым сердцем. Если в нем осталась хотя бы капля таланта, она привлечет
его к съемкам фильма о Лешке… Если Алан, конечно, захочет, чтобы его
привлекали. А то ведь не факт, что он горит желанием возвращаться к своей
профессии. Быть может, он уже нашел себя в чем-то другом: например, в живописи
или литературе. Алан талантливый человек, у него многое должно получаться. По
крайней мере, рисовал он всегда отлично. Да и рассказики писал презабавные.
С этими мыслями Ирка направилась по данному Максом адресу.
Доехав до нужного дома, вышла из машины и стала искать подъезд, в котором
располагалась квартира номер 61. Но, к ее удивлению, квартиры с таким номером
не было вообще. Нумерация заканчивалась на цифре 60. Пришлось обращаться за
помощью к одной из сидящих на лавочке бабушек. Та быстро растолковала Ирке, что
квартир в доме всего шестьдесят, а шестьдесят первая – не совсем квартира. Это
так называемая дворницкая, в которой многие годы жила бессменная дворничиха
Катька Кукушкина с семьей, а теперь обретается ее сын Ленька, долгое время
отсутствовавший, а теперь вернувшийся в родные пенаты и занявшийся материным
ремеслом.
Бабка готова была поведать еще много дворовых историй, но
Ирка быстро свернула разговор и заспешила в указанном старухой направлении –
через арку во двор. Оказавшись на месте, стала озираться по сторонам, ища
дверь в дворницкую, которая обнаружилась за мусорными баками. Осторожно
переступив через горы раскисших коробок, Ирка подошла к дворницкой и стукнула
костяшкой согнутого пальца в рассохшую деревяшку створки.
– Кто? – услышала она хриплый отклик из-за двери,
оказавшейся незапертой. – Чего надо?
– Можно войти? – поинтересовалась Ирка, но
приглашения ждать не стала – шагнула за порог.
– Если за ключами, то я их не находил! – прокаркал
кто-то внутри и закашлялся. – Вы теряете, а я ищи…
Человек еще что-то бормотал, перемежая гневную речь сухим
«кхе-кхе», но Ирка его не слушала. Войдя в комнату и встав на пороге, она
рассматривала сидящего на раздрызганной кровати мужчину и не могла поверить,
что перед нею Алан. Худющий, седой, бородатый старик – и правда он, гениальный
Ку. Алан опять отпустил патлы, перестал бриться, обрядился в обноски. Но если
раньше он был чистым и аккуратным, то теперь волосы его висели жирными
сосульками, а клетчатая ковбойка (если б Ирка лично не кидала такую в огонь,
решила бы, что рубаха все та же) была безобразно заляпана то ли кетчупом, то ли
кровью.
– Нет, ну что за народ? – возмущенно вскричал Алан
(или его тень?) и вскочил. На его тощей шее ходил кадык, а дистрофичные руки
дрожали. И Ирка не знала, что тому виной – болезнь или похмельный
синдром. – Разве я разрешал врываться ко мне? Думаете, если дворник, то
можно вот так, по-наглому…
– Алан, здравствуй, – тихо сказала Ирка.
Услышав имя, которым его уже давно не называли, Леня
Кукушкин вздрогнул всем своим тощим телом. А потом закрыл лицо руками и закричал:
– Уйди! Уйди! Уйди!
Ирка бросилась к Алану, порываясь по-дружески обнять, но он
отмахивался от нее и повторял как заклинание свое «Уйди!».
– Алан, перестань истерить! – прикрикнула на него
Ирка. – Успокойся, пожалуйста! – Она вытащила из сумки маленькую
бутылку минеральной воды и сунула ее в руку бывшего блестящего режиссера, а
ныне дворника. – Выпей, потом поговорим.
И он послушался. Жадно опустошил емкость, проливая воду себе
на рубаху. Потом, тяжело дыша, опустился на кровать и после долгой паузы
спросил:
– Зачем ты приехала?
– Я хотела повидать тебя. Ты же мой…
– Скажешь – друг? – криво улыбнулся он. Оказалось,
что у него нет двух передних зубов. – Или – бывший любовник? А может, босс? –
Он визгливо рассмеялся. – Да только я тебе теперь никто! И вообще никто!
Пустое место!
