Ухаживал Шурик по-джентльменски – ни разу не пытался Лелю
поцеловать, зато говорил кучу комплиментов и читал стихи. Через полгода девушка
к нему привыкла настолько, что неявку в назначенный день расценивала как
предательство. Дальше больше – ей уже начали нравиться его большие серые глаза,
приятная улыбка и длинные пальцы. Он, правда, совсем ее не волновал как
мужчина, но это не помешало ей выйти за него замуж.
Ровно через девять месяцев Леля родила дочь. А через девять
лет осталась вдовой – Шурик умер от сердечного приступа на работе, хотя никогда
на здоровье не жаловался. Домашние горевали очень умеренно. Жена так и не
смогла полюбить супруга даже чуть-чуть, дочь чуть-чуть любила, но скорее
потому, что отца вроде положено любить, сын приемный всегда взирал на отчима с
удивлением, будто не мог понять, что делает этот мужик в их доме. Для всех
Шурик так и остался чужим. Единственным, кто по-настоящему скорбел по нему, был
Лелин отец, который нашел в зяте сына, о котором всю жизнь мечтал.
Глава 2
Ира сидела в своем рабочем кабинете перед компьютером и
пыталась сляпать из двух таблиц одну, а так как делала она это по самоучителю,
у нее ничего не получалось. Проблема заключалась в том, что по складу ума она
была чистым гуманитарием, а работала бухгалтером в мэрии. Дебеты да кредиты
сводили ее с ума, документы она терпеть не могла, компьютер не понимала.
Ирка всегда мечтала работать в редакции какого-нибудь
печатного издания – лучше всего в журнале, но можно и в газете. Ей хотелось
сочинять броские заголовки, ездить в разные города за материалами, общаться с
интересными людьми. Мама, зная мечту дочери, предлагала ей попробовать
поработать в местной газете, но Ирка с негодованием предложение отвергла: в
такой печататься – себя не уважать, лучше бухгалтерия.
Ирка отогнала грустные мысли, отодвинула документы и решила
чайку попить. В конце концов, за такую зарплату можно и побездельничать. Вдруг
дверь со страшным грохотом распахнулась, и в кабинет подобно урагану ворвалась
Люся, еще одна бухгалтерша, ее подружка.
– Слышала, кто к нам приезжает? – возбужденно
зашептала она, плюхнувшись на стул. – Сам Себровский!
– Медиамагнат, что ли?
– Ну конечно! А ты что, другого знаешь?
– Я-то нет, а вот у тебя знакомых полно, может, твоего
очередного поклонника так зовут.
– Ой! Вот бы здорово было! Слушай, а это идея, Ирка. Он
приедет, меня увидит и упадет, конечно…
– Эй, попридержи коней! – оборвала Люськин треп
Ирка. – Чего он у нас-то забыл?
– Да он же по нашему округу в Думу баллотируется, ты
разве не знаешь? Вот и приезжает людей агитировать. Завтра мы всей мэрией будем
его встречать. Хлеб-соль, то, се… Кстати! Каравай гостю мы с тобой подносить
будем.
– Почему именно мы? – удивилась Ирка.
– Так ведь мы с тобой здесь самые красивые.
Говоря так, Люська сейчас явно подруге льстила. Себя она
считала королевой не только мэрии, но и города, о внешности же Ирки всегда была
не очень высокого мнения. Она считала, что подруга мало красится, чересчур скромно
одевается и цвет волос выбрала дурацкий – темно-каштановый, хотя могла бы, как
Люська, осветлять их, чтобы выглядеть сногсшибательно.
– Предположим, буханку мы с тобой вынесем. А дальше? Думаешь,
он вроде наших провинциальных валенков сразу пустит слюни при виде твоих
прелестей?
– А что он, не мужик? – горделиво спросила Люся и
повела плечами.
– Мужик, – согласилась Ирка, – но только у
него таких, как мы с тобой, что грязи. Да все фотомодели столицы к его услугам!
Ты ему зачем?
– Модели там, а я здесь. К тому же ему, может, воблы
худосочные вовсе и не нравятся. – Люся подбежала к зеркалу.
Покрутилась. – Не знаю теперь, во что одеться. Надо
сногсшибательно-сексуально.
– Так ведь у тебя все вещи сексуальные, чего
переполошилась?
– Это да, – довольно улыбнулась Люська. – А
ты в чем придешь?
– Не знаю. Может, так, как обычно.
Люся с сомнением посмотрела на Ирку. По ее разумению,
простая черная юбка и серая водолазка совсем не соответствовали торжественности
случая.
– Дело, конечно, твое, но я бы надела что-нибудь
поярче.
– Я даже не сомневаюсь.
– И накрасилась.
– И перекрасилась. Ты же представить не можешь, как
можно жить на свете не блондинкой, – хмыкнула Ирка и махнула на подругу рукой: –
Иди уже, готовься!
Люська унеслась, а Ирка осталась размышлять. В одном подруга
была права – она мужчинам нравилась. Пухленькая, невысокая, с жидковатыми
белыми волосами, маленькими, жирно подведенными черным карандашом голубыми
глазами, Люська неизменно была окружена массой поклонников. Правда, при таком
количестве страдало качество, но попадались иногда и неплохие мужики.
Последний, например, имел хороший автомобиль и дорогой гардероб. Ирка же
мужчинам не нравилась. Вернее, нравилась, но не тем.
Тенденция наметилась еще в школе, когда в нее влюблялись
только тихие и скромные мальчики, тогда как ей хотелось, чтобы за ней
волочились самые отъявленные хулиганы (видимо, сказывалась дурная мамочкина
наследственность). В студенческие времена стало еще хуже – в институте в нее
вообще никто не влюблялся. На их курсе учились в основном девушки, а те
немногие юноши, что избрали для себя занятие филологией, увлекались более
яркими одногруппницами. Ирка проучилась, никем из сильного пола не замеченная,
четыре года и вдруг влюбилась. Ее избранником оказался географ с пятого курса,
в меру умный, в меру красивый, зато хороший спортсмен. У него был один огромный
недостаток – увлечение самой красивой девушкой университета Ольгой Шараповой. С
ней Ирка тягаться не могла, но все же попробовала.
Для начала она пересмотрела свой гардероб (в нем ничего,
кроме брюк и свитеров, не оказалось) и пришла к выводу, что его надо срочно
поменять, что она и сделала, заменив джинсы короткими юбками, а свитера –
обтягивающими кофточками. Потом перекрасила волосы из блекло-русых в
темно-каштановые, немного их подрезала и завила концы. Завершилось
перевоплощение несколькими мазками косметики, благодаря которым появились
брови, ранее на лице не просматривавшиеся, глаза и губы очень неплохой формы.
Ирка сама поразилась своему новому облику. Оказалось даже, что фигура у нее
нисколько не хуже, чем у Шараповой.
Фурора она, конечно, не произвела. Хуже того – тот, для
которого она старалась, ее так и не заметил, зато на улице к Ирке начали приставать
парни, а один даже не на шутку влюбился. Он был милым мальчиком из политеха.
Умным, скромным, аккуратным. Таким, как ее папа. Дружили они полтора года, а
потом Ирка с ним без сожаления рассталась, а так как ухажер не знал ее адреса
(во время учебы она жила в общежитии), больше они не виделись.
