– Позвольте поближе?
Пьер сунул ему пузырек.
– Что-нибудь чуете, а, Бонне?
Делая вид, что рассматривает остатки содержимого, растекшегося по стенкам, лекарь нахмурил брови. Нужно выиграть хотя бы немного времени. Опасно недооценивать Медведя: стоит Пьеру что-то заподозрить, и Венсан окончит свои дни на виселице.
Он медленно покачал головой. Для убедительности и впрямь принюхался к пробке. Слабый запах тины заставил его задержать дыхание.
– Девчонка побывала в Черном лесу, – задумчиво протянул Пьер, не отрывая глаз от флакона в его руке. – Возможно, сама ведьма замыслила извести семейство графа и для этого воспользовалась ее помощью.
Теперь настал черед Венсана внимательно смотреть на начальника охраны. Уж не издевается ли он? Или и впрямь верит во всю эту чепуху насчет ведьмы?
Но разве поймешь что-нибудь по непроницаемому лицу Пьера Рю!
Венсан решил рискнуть. Если Медведю что-то известно и он пытается вывести лекаря на чистую воду, то пара вопросов уже ничего не изменит.
– Отчего вы так уверены, что Николь получила зелье от этой… знахарки? И в самом замке мог найтись тот, кто желал Элен смерти.
– И кто же? – усмехнулся Пьер.
Лекарь не ответил. Это был глупый вопрос. А когда умные люди начинают задавать глупые вопросы, жди подвоха.
– Молчите… Что ж, так и быть, раскрою карты. – Начальник охраны опустился на стул и потер массивную шею. – Об этом вскоре будет знать каждая собака, так что к чему секреты! У горничной нашли еще кое-что, кроме яда. То, что неоспоримо доказывает ее вину.
– Что же?
– Мешочек с землей, пропитанной медом. Медом!
Он со значением поднял указательный палец.
– Я слышал, – ровным голосом начал Венсан, – девушки любят разные странные притирания…
– Не глупите, Бонне! Земля наверняка с могилы на кладбище Левен! Ясно вам, что это значит? Старое испытанное средство: взять земли, в которой когда-то разложился покойник, добавить туда меда диких пчел. Если хочешь извести человека, нужно только каждый день посыпать его следы этой гадостью. Месяц спустя он сойдет в могилу без всяких видимых признаков болезни или отравления. Должно быть, она замышляла отравить старшую дочь графа, а адское зелье использовать для Беатрис.
– Кто вам сказал, что она взяла землю в Левен?
– Вторая горничная, Мари. Она сразу во всем созналась, едва только ей сунули под нос доказательство.
«Значит, ты все-таки проболталась ей, глупая маленькая Птичка, – отстраненно подумал Венсан. – Расчирикалась, да? Я не оценил твой подвиг, и тебе захотелось поделиться с тем, кто оценит».
– Мари ходила с ней? – спросил он, чтобы заполнить молчание.
– Нет, девка была одна.
«Что ж, она хотя бы не выдала своего дружка».
– Не побоялась отправиться в Черный лес! – продолжал Медведь. – Интересно, чем так насолили ей дочери графа?
«Мы это очень скоро узнаем, – с той же отстраненностью мысленно ответил Венсан. – У Гуго де Вержи достаточно слуг, готовых исполнить обязанности пыточных дел мастера».
Жалость, острая, как боль от пореза ножом, внезапно охватила его, пробившись через стену безучастия. «Что же ты наделала, маленькая веселая певунья!»
– Что с вами, Бонне?
Венсан неловко дернул подбородком.
– Мне не по себе здесь, – глуховато сказал он, указывая на мертвое тело.
– Пойдемте. Нам тут больше нечего делать.
Лекарь кивнул и двинулся к выходу.
Но возле двери ему на плечо опустилась тяжелая рука. Венсан остановился и мысленно усмехнулся. Выходит, он ошибся, и весь разговор был лишь прелюдией к тому, что произойдет сейчас. Пьер приблизит к нему загорелое лицо, и голос его будет исполнен некоторого сочувствия, когда он скажет: «А теперь объясните мне, дорогой Бонне, зачем вы отравили Элен?»
Начальник охраны наклонился к нему и доверительно спросил:
– Вы ничего не забыли, мой дорогой Бонне?
Он кивнул на флакон, который Венсан по-прежнему сжимал в ладони.
– Гуго доверил мне хранить его… – начал Пьер.
Его слова были прерваны пронзительным женским криком.
Мужчины переглянулись. Определенно, кричала не Николь Огюстен.
– Что там еще… – начал Пьер, рывком отворяя дверь.
Стоявший снаружи слуга принял вопрос на свой счет и попятился от нахмурившегося начальника охраны.
– Н-н-не знаю, ваша милость…
Люди вокруг зашушукались.
– Где кричали?
– Да вроде в покоях графа… – сказал кто-то. – Пречистая Дева Мария, неужто еще кого убили?
– Что ж ты такое говоришь!
– Придержи-ка язык! Убили! Накличешь еще беду.
– Сами придержите, – огрызнулся первый. – Накликали уже, дальше некуда.
Завязалась перепалка, конец которой положил начальник охраны.
– А ну тихо!
Все споры оборвались на полуслове.
– Быстро разошлись! – громовым голосом скомандовал он. – Или у вас мало дел? Ты! – Пьер выхватил из стремительно разбегавшейся толпы служанку с живым круглым личиком. – Бегом за священником. Приведи его сюда, он знает что делать.
– Слушаюсь, ваша милость! – девушка почтительно присела, и Рю раздраженно махнул рукой:
– Живее, живее!
Спустя минуту галерея опустела. Только стражник топтался у двери.
– Месье Бонне, – шепотом позвал он, пока Пьер отдавал приказания. – Месье Бонне! Правду ли говорят, что… – он помялся, но все же договорил: – …ну, что мадемуазель Элен умерла из-за ведьмы?
Венсан пригляделся к нему. Рослый, здоровый парень с глуповатым крестьянским лицом, покрытым каплями пота. Он определенно старался отодвинуться подальше от двери, которую ему полагалось охранять.
Видя, что лекарь молчит, стражник промямлил:
– Я чего хотел-то… Не найдется ли у вас какого-нибудь средства, чтобы, значит, это… Уберечь меня.
– Тебя? – поднял брови Венсан. – От чего?
Стражник вытер пот.
– От дурного глаза, месье. Девка-то, которую поймали, эта Огюстен… Видал я ее. Она, когда проходила, так зыркнула, что меня всего перекосило. Я сразу-то не догадался, а теперь понял. Должно быть, кровь она мне попортила, или семя, или еще чего…
«Вот и первая ласточка, – подумал Венсан. – Так оно обычно и бывает. Помешательство охватывает всех, как пожар. Завтра самая последняя судомойка будет рассказывать, как от взгляда Николь у нее начинались запоры, а повар припомнит, что стоило девочке оказаться возле свежего мяса, как оно протухало на глазах. Они жили рядом с ней, болтали с ней, слушали ее песни, и вот уже готовы приписать ей все мыслимые грехи».
