Ни слова не говоря, маркиз отшвырнул юношу в сторону и бросился прочь. Вслед за ним исчез и Гуго де Вержи.
Глава 25
Николь потеряла счет времени, пока они с Матье ждали возвращения своих мучителей. Кажется, она прожила еще одну жизнь, рассказывая ему обо всем, что случилось с ней после побега из замка. Матье сначала мычал, затем перестал, и только молча смотрел на нее, а Николь все говорила, и говорила, и говорила…
А потом дверь распахнулась.
Маркиз Жан Лоран де Мортемар ввалился в комнату, покачиваясь, точно пьяный. Он смеялся, он целовал черную матовую поверхность камня, и безумие светилось в его взгляде. Граф де Вержи вел себя более сдержанно, хотя и у него глаза блестели, а на обычно бледных щеках расцвел лихорадочный румянец.
– Наконец-то… – прошептал Мортемар, пряча камень в мешочек на груди. – Наконец-то он со мной.
Маркиз оперся ладонями о подлокотники стула, к которому была привязана Николь.
– А теперь, когда все закончилось, удовлетвори мое любопытство, малютка. Кто заставил тебя украсть его? Ведьма?
«Да, все закончилось, – подумала Николь. – Я не сумела отомстить, не сумела спрятать камень… Кому я собиралась противостоять!»
К чему скрывать правду? Это уже ничего не изменит.
– Он случайно оказался в моих руках, ваша светлость. Я говорила вам об этом, но вы не стали меня слушать.
Маркиз недоверчиво прищурился:
– Но ты отнесла его ведьме! Ты хотела, чтобы она владела им!
– Моей матери не нужен был камень. Она ничего не знала и не хотела о нем знать. Я спрятала его в тайник, чтобы со временем вернуть вам. Я надеялась, тогда вы оставите нас в покое.
Николь устало закрыла глаза. Она больше не боялась боли. Пусть они убьют ее поскорее, чтобы все закончилось.
Но молчание длилось так долго, что она разомкнула веки. Маркиз по-прежнему смотрел на нее, как будто своими словами она пригвоздила его к месту.
– Ни при чем, – тихо повторил он. – Гуго, ты слышал?
– Да, ваша светлость. Это кажется невероятным.
– Невероятным?!
Мортемар с силой оттолкнул от себя стул, и Николь чуть не опрокинулась вместе с ним.
– Они даже не поняли, что оказалось в их руках!
Он выпрямился во весь рост и захохотал.
– О, эти шутки провидения! – маркиз вытер слезы, выступившие от смеха. – Но зато теперь я верю, что господь и в самом деле на нашей стороне, мой дорогой друг. Вернуть камень в замок столь извилистыми путями! Это жалкое отродье! – Он подбородком указал на Николь. – Кто бы мог подумать, что именно его изберет судьба в качестве своего орудия! Думаю, девчонка была послана нам, чтобы преподать урок смирения.
Жан Лоран вынул из ножен кинжал, украшенный сапфирами.
– Перед тем, как ты умрешь, я кое-что объясню тебе. Итак, ты не понимаешь, что это такое?
Он ткнул себя в грудь, где под рубашкой угадывался мешочек с камнем.
Николь молча покачала головой. Жан Лоран издал тихий смешок.
– Ваша светлость, стоит ли… – начал граф де Вержи.
– Нет, постой, Гуго! Разве справедливо, что она уйдет из этой жизни, утешаемая собственным невежеством? Я хочу, чтобы истина открылась ей и выжгла ее разум!
Маркиз страшно оскалился. Скорее, он сам походил на человека, чей разум сгорел, но не от горя, а от радости. Граф де Вержи опустился на скамью и вздохнул:
– Она не сможет осмыслить этого.
– Я объясню так, что поймет даже ребенок. Послушай, маленькая дурочка… – Мортемар перестал улыбаться. – Жил-был один знатный человек, вернее, юноша, мечтавший о славе и подвигах. В своих дерзких мечтаниях он забирался далеко, так далеко, что ты даже представить не можешь. Но грезы оставались грезами, пока однажды не случилось событие, которое впору было бы назвать чудом. У одной женщины, жившей на окраине его владений, скончался муж. Его зашибло деревом во время грозы. Три человека помогали вытащить тело, и они весьма удивились, когда пару месяцев спустя встретили его живым и здоровым.
…Жан Лоран до сих пор помнил этот день так же ярко, как двадцать лет назад. День, перевернувший его судьбу.
Он был зеленым юнцом, мальчишкой с непомерным самомнением и необъяснимой уверенностью, что выбран небесами для великих свершений. Веру эту ему внушила мать. Она твердила, что он вознесет их род на небывалую высоту. Она рассказывала ему сказки, в которых он был король и правил сотни лет. Она пела песни, в которых трубадуры прославляли его подвиги.
Ее тяжелого полубезумного взгляда боялись все в поместье, кроме маленького Жана – ее принца, ее солнечного мальчика, ее последнего оставшегося в живых сына. Четверых старших унес страшный мор, после которого, как утверждали злые языки, она окончательно повредилась в уме. Но каждого, кто назвал бы его мать сумасшедшей, Жан Лоран заколол бы, как крысу.
В детстве мальчик верил ей беспрекословно, но, став старше, начал задумываться. Что, если ум матери ослеплен любовью? Он не высказывал своих опасений вслух, а сам ждал знамения, посланного свыше. Знака, который подтвердит обоснованность его притязаний.
И знак был дан. Один из дровосеков, помогавших оттаскивать упавшее дерево, болтал напропалую во всех харчевнях о чудесно воскресшем муже швеи, и слухи дошли до Мортемара.
Другой человек отмахнулся бы от этих россказней. Но Жан Лоран учуял в пустой байке эхо того знака, которого он ждал так долго. Он велел привезти к нему дровосека, а заодно и двух других, знавших о чуде, и долго расспрашивал их по одному, закрывшись в своих покоях и выгнав всех слуг.
Рассвет нового дня застал его в дороге. Взяв с собой лишь троих верных людей, Жан Лоран мчался, нахлестывая коней, в маленький городок, где жила швея.
– Они меня не ждали, – вспомнил Мортемар. – Это облегчило дело, и еще то, что дом стоял на отшибе. Тогда у меня не было Дидье, пришлось действовать проще… и грубее.
– Вы их пытали… – прошептала Николь. – Швею и ее мужа?
Маркиз де Мортемар досадливо дернул уголком рта. С мужем вышла промашка. Слуги взялись за него слишком… рьяно. Искаженное горем лицо молоденькой швеи, ее вопли – все это не имело большого значения. Однако как раз тогда ему и пришлось узнать, что за некоей гранью люди становятся бесстрашны до безумия. Высшая степень свободы всегда где-то рядом с высшей степенью отчаяния. Настолько, что иногда это одно и то же.
Несколько часов пыток – и все впустую. Женщина молчала. Они могли разрезать ее на кусочки – она не сказала ни слова, и Жан Лоран проклинал себя за то, что не придержал своих людей, когда они набросились на ее драгоценного муженька.
Но господь не оставил их. Когда Мортемар был близок к тому, чтобы смириться с поражением, дверь распахнулась, и на пороге появилась немолодая женщина.
