– Что ты сидишь?!
– Что? – не понял ее Петр. – А что я должен делать?
– К замку идет какой-то парень с большой сумкой! Курьер! Несет деньги! Точно говорю! Где Дима?
– Что значит – где? Известно где! Выламывает ногти хозяину замка! – ответил Петр, давно для себя решивший не участвовать ни в каких членовредительствах, за что и получил прозвище Трус.
– Нашел время! – всплеснула руками Даша. – Вдруг Эрик нам еще понадобится? Иди, скажи ему, чтобы прекратил и привел его в чувство! А потом беги к тому парню, возьми деньги!
– Хитрая какая… А потом у полиции будет только мой фоторобот? Иди сама!
– Ты не видишь, в каком я состоянии? Я очень сильно нервничаю и тут же спалюсь. Лучше, когда в таких делах участвуют мужчины, – парировала Дарья.
– Я не хочу!
– Да мужик ты, в конце концов, или нет?! – взорвалась Даша. – Тебя и так с «мокрухи» сняли, иди хоть деньги забери!
– Хорошо, – сдался Петя, сожалея, что они перестали проворачивать дела с более легкой добычей денег. По крайней мере, была синица в руках, а вот насчет нынешнего журавля все совершенно неизвестно.
Яна именно в тот день поняла, что она прожила всю жизнь зря. То есть занималась все время не своим делом. Она, оказывается, прирожденный спринтер, а к тому же неплохая актриса и психолог. Так что зубы она лечит совсем напрасно, могла бы посвятить себя более нужному для общества делу. За какие-то минуты она вместе с семьей Лисовских вылезла из подвала тем же путем, каким и попала в чертов замок, и буквально скатила освобожденных заложников с горы.
– Прямо не идите, попадете в хоспис. А справа от него – кладбище, – снабдила она перепуганную семейку ценной информацией. – Так что идите налево.
– А там что? – спросил перепуганный Яцек.
– Город! – ответила Яна, прекрасно отдавая себе отчет, что мужчине в том виде, в каком он сейчас находился, дорога была скорее именно на кладбище.
– Ага! – сглотнул Яцек.
– Да что я вам объясняю? – возмутилась Яна. – Вы же местные жители! Вот и дуйте домой! Медицинской помощью можете воспользоваться, а вот в полицию пока ничего не сообщайте. Мне требуются еще часа два, а потом делайте что хотите…
– Зачем? Они же обнаружат, что нас нет, и сбегут, – удивился Яцек.
– А вы не забыли, что в замке остался еще один человек, который заслуживает того, чтобы жить? – язвительно спросила Яна.
– Эрик?
– Именно!
– Неужели вы собираетесь вернуться в замок и столкнуться лицом к лицу с разъяренной шайкой бандитов? – изумился Яцек. И тут же подумал о более важных вещах: – Да меня Штольберг убьет!
– А вы ему много не говорите, знаете, как у нас в России говорят? «Меньше знаешь, крепче спишь!»
– Ага, легко сказать. А если вас убьют? – побледнел Яцек.
– Конечно, убьют! – с охотой подхватила его жена. – Одна девушка против пятерых головорезов!
– Типун вам на язык! – недовольно буркнула Яна. – Меня не так-то просто убить!
– Это точно! – зацепился за эту мысль Яцек, чтобы самому не пришлось возвращаться в замок с пыточным подвальчиком. – Я видел, как этот подонок ударил вас в живот своим фирменным ударом. У меня с такого удара все кишки переворачивались, а вам – ничего.
– Ну, чудо несколько преувеличено, – смутилась Яна. – Просто он попал в железный инструмент, припрятанный у меня на груди, а то мне тоже бы пришел конец. Но синяк все равно останется.
– Так, может, не надо? – спросил Яцек.
– Надо, Яцек, надо, – вздохнула Яна.
Они вместе припустили вперед, стараясь прятаться в тени виноградников. Яна прекрасно отдавала себе отчет, что со стороны их группа напоминает участников географической экспедиции, попавших под натиск комаров, слепней, муравьев, ос, змей, ежиков, причем все эти хищники напали во время грозы, урагана, тайфуна и торнадо. Природная стихия потрепала беглецов и оставила следы на их лицах и одеждах.
«Если нас заметят из замка, Эрику конец!» – думала Яна, пытаясь прогнать жуткую мысль из головы, но она назойливой мухой возвращалась обратно.
– Долго нам таиться дома? – спросил Яцек у Яны, словно она была главнокомандующей.
– Я сообщу. А если что, узнаете о нашей кончине в новостях. Тогда и расскажите в полиции все, как было. – Девушка попыталась пригладить торчащие во все стороны волосы. – Но мне нужно кое-что приобрести.
– Что?
– Новую одежду, грим и… – Яна задумалась.
– Пистолет? – встрепенулся Яцек.
– Оружие у меня есть, отняла у вашего мучителя. Нет, мне просто необходима большая сумка, набитая, например, бумагой.
– Я смогу ее организовать, – кивнул Яцек.
– Но как можно скорее! – предупредила Яна.
– Часа три?
– Полчаса максимум! – безапелляционно заявила госпожа Цветкова.
– Но…
– Никаких «но». Вас спасли, и вы помогите спасти жизнь человека!
Яцек согласился. Был вынужден согласиться, хотя вовсе и не был уверен, что какая-то сумасшедшая девица сможет спасти Эрика.
– Я могу позвонить Карлу? – робко поинтересовался Лисовский и тут же нарвался на бурную реакцию.
– Вы что, с ума сошли? Ни в коем разе! Хотя… Можете ему сообщить, что встретили меня и все у нас хорошо, – вовремя опомнилась Яна.
– Русская мафия, – вздохнула жена Яцека.
– Загадочная русская душа, – вторила ей его дочь.
– Я очень рада, что столько всего ассоциируется с русским. Это прибавляет нам значимости, – ухмыльнулась Яна.
– Но много и негативного, – возразила Магда.
Яна удивленно подняла бровь. «Вот ведь стерва! Именно я – так сказать, русская женщина – вытащила их из страшного подземелья, в прямом смысле сняла с цепей, а она мне сейчас говорит что-то негативное про русских! Вот дает!»
– Давайте мы не будем сейчас ссориться! – вовремя встрял Яцек.
– А ты мне рот не затыкай! – все больше приходила в себя его жена. – Для меня Карл Штольберг – идеал и эталон в одном флаконе. Он – аристократ до мозга костей, умница! Порядочен, честен и обладает чувством юмора! Он красив, наконец-таки, словно античный бог! – Брызгая слюной, Магда говорила с таким чувством, словно ее муж, в отличие от Карла, всеми перечисленными качествами не обладает.
– Магда, успокойся! – Яцек даже покраснел, но до спокойствия было далеко.
– А еще он уважает своих родителей, чтит традиции и умеет зарабатывать деньги! Помнишь, кто нам помог, когда мы оказались в очень бедственном положении? Именно Карл! Вернее, только Карл! Где тогда были все твои друзья? Что-то никому до нас не было дела, когда нам было плохо! А Карл он… он… он не может пройти мимо человеческого горя!
