– Мне кажется… или все это как-то связано с сегодняшним заявлением короля?
– Не кажется… – так же осторожно ответила тихоня, – но об этом вслух не нужно. Посиди тут, я схожу узнаю, где отец. Олтерн помнит наизусть… за отцом и братьями графа уже послали людей.
– А может, мне подождать в зале? – вспомнил Геверт новую знакомую.
– Герт, мне некогда искать тебя среди поздравляющих, – не согласилась тихоня, уже расслышавшая гул голосов и смекнувшая, что это открыли двери для всех придворных, заинтригованных странным собранием.
– Тебе не придется искать, я сам сюда приду. Только найду одного человека.
– А этот человек не ходит случайно с огромным бантом на локонах?
– Как ты угадала? Я просто попрощаюсь, ты увела меня так неожиданно.
– Геверт! Не нужно с ней прощаться, это Рози.
– Ну, да, так она и сказала… – Герцог запнулся и внимательно посмотрел в глаза сестры. – Что? Ты ее знаешь?
– Знаю, – виновато призналась Эста, – поэтому посиди тут.
– Нет, как раз теперь я не буду тут сидеть, – упорство Герта стало еще настойчивее, – теперь я хочу с ней поговорить. Она сразу показалась мне необыкновенной… и теперь я понимаю почему. Я уже видел, как ты точно так же болтаешь обо всякой ерунде, а глаза смеются над собеседником. Не отговаривай меня.
– Герт, – устало пояснила тихоня, – поверь мне, тебе не нужно ни говорить с ней, ни продолжать это знакомство. Рози очень хорошая кокетка, но это только работа. В жизни она совсем другая, тихая и спокойная, и у нее не настолько простая судьба, чтобы ты добавлял ей забот. В общем, я запрещаю.
– Эста, – герцог привлек сестру к себе и внимательно заглянул ей в глаза, – я тебя очень люблю и благодарен за то, что ты сделала. И я очень уважаю твое мнение. Но сейчас ты не права и не имеешь никакого права мне запрещать. И вообще, ну с чего ты взяла, что я собираюсь добавить ей забот? Неужели я похож на коварного соблазнителя?
– Я не об этом. – Эста узнала приближающиеся шаги и торопливо обняла брата, прижав голову к его груди. – Просто я тоже тебя люблю и не хочу, чтобы ты обманулся… или обманул других. Это очень больно.
– Эста, пора уходить. – В нишу проскользнула матушка Тмирна.
По пятам за ней следовал Алн, странно и чужеродно смотревшийся среди роскоши парадного зала в своем простом плаще. А за ними стоял Змей, и по его застывшему лицу и плотно сжатым губам нетрудно было понять, что граф чем-то сильно недоволен.
– Куда уходить? – Герцог сразу теснее прижал к себе сестру, склонил голову и заглянул ей в глаза. – Эста?!
– Она пока не знает. Мы едем в поместье Олтерна, – внимательно наблюдая из-под румяной маски за герцогом, мягко сообщила ему монахиня. – Кареты уже ждут.
– Я с вами, – мигом сориентировался Геверт, с досадой признавая, что поговорить с кокеткой сегодня ему уже не удастся.
Однако герцог твердо намеревался вернуться сюда в скором будущем.
– Нет, ваша светлость, – еще ласковее покачала головой странная женщина, которая так свободно распоряжалась его сестрой, – вы идете на портальную башню. Герцог Эфройский уже подписал для вас приказ и выделил охрану. Ваш отец в одной из западных крепостей, и вам будет проще увести его порталом. Возьмите вот эту бумагу, здесь кодовое слово-ключ. Его нужно прочесть заключенному три раза, твердо и внятно. Но лучше сначала привезти его в замок, дать успокаивающее зелье и предложить сесть и закрыть глаза. Тогда ему будет легче. Поторопитесь… все уже готово.
Побледневший герцог проглотил вставший в горле тяжелый ком, нежно прикоснулся губами к волосам снова опустившей вуаль сестры и, забрав бумаги, решительно прошел к выходу. Но возле Змея остановился, взглянул ему в глаза и тихо попросил:
– Присмотри за ней.
– Не волнуйся, – так же тихо и слегка суховато ответил граф, и Геверт, серьезно кивнув, торопливо направился в сторону ведущего к башне коридора.
А Дагорд, развернувшись, пошел впереди монашек к выходу, не желая пока их ни видеть, ни слышать. Особенно – Эсту. Хватило ему и того, что он успел рассмотреть. И того, что за эти мгновения почувствовал.
«Демон, – рычал он про себя, – ну вот за что мне это наказание? И хоть бы была она особенной красавицей, так нет! Правда, глаза хороши… когда рассмотришь. Но ведь я их почти не вижу! И лица не вижу, только изредка ужасную маску, которая, впрочем, почему-то не оттолкнула более чувствительного Герта».
В карету Змей садиться не захотел. Заявил, что и так засыпает на ходу, поэтому проедется по свежему воздуху. Воздух в действительности был свежим, пожалуй, даже чересчур. К полудню проворный северный ветерок натаскал тяжелых серых туч, накрыл небо над Датроном хмурым куполом, не предвещавшим ничего, кроме затяжной непогоды.
Олтерн, поджидавший их на крыльце, поколебался всего секунду, затем потребовал и себе коня, решив, что в случае дождя всегда сможет пересесть в карету.
Монахиня предлагала ему остаться в столице, лично проследить за подготовкой к торжественному ужину, который давал Лоурден в честь своего восхождения на трон, но герцог пояснил, что стража в его поместье имеет строгий приказ никого не пропускать в башню с заточенной там злоумышленницей. Даже короля или принца. Лишь он сам, после проверки тайных паролей, имел право подняться в ставшие темницей комнаты. Хотя пользовался этим правом крайне редко и только для того, чтобы спросить, нет ли у его драгоценной супруги желания наконец-то поведать ему некоторые, так и не выясненные дознавателями детали.
– Эста, – задумчиво поинтересовалась настоятельница, когда карета выбралась из переплетения столичных улиц и, набирая скорость, покатила по королевскому тракту на юг, – мне не показалось, что одному знатному мужчине нравится моя сестра?
– Нет, – откинув вуаль, кротко ответила девушка, умело скрывая усмешку.
Уточнять, о ком именно идет речь, она и не подумала, матушка специально готовила ей ловушку, но такие простые задачки тихоня давно научилась решать почти мгновенно.
– Вот как, – сделала вид, что озадачена ее ответом Тмирна, – и чем, по-твоему, закончится это влечение?
– Представления не имею, – с удовольствием выговорила Эста давно готовый ответ, – я никогда не строю предположений.
– А мне известно, что этот человек получил разрешение на свободный выбор. – Вот теперь намек матушки стал более прозрачен, и тихоня невольно перевела дух.
Стало быть, речь идет все же о Герте, и тогда она может ответить чуть откровеннее. Но по-прежнему не заглядывая в будущее.
– Да, получил.
– Надеюсь, он постарается не ошибиться с выбором, – внезапно закончила разговор монахиня, и Эста снова невольно мягко улыбнулась.
Такое уж сердце у их строгой и придирчивой настоятельницы, что начинает болеть за каждую глупышку или кокетку, едва та выходит из ворот монастыря. Наверное, оттого, что слишком много сил и душевного тепла вкладывает матушка, чтобы отогреть и вылечить одинокие, искореженные и потерянные души пришедших к Тишине девочек и женщин.
