— Это все?
— Нет. Позже в тот же день заходил еще один иностранец и хотел купить точно такой же гроб.
— Хотел? А почему не купил?
— Потому что у них точно такого не было.
— И чем все закончилось?
— Клерк направил его в другую похоронную фирму, в Роттердаме, где такой гроб на тот момент был.
— Он купил его там?
— Клерк говорит, что да.
— Как выглядели покупатели? — спросил Филатов.
— Ну, вы многого от меня хотите, — наигранно вздохнула журналистка.
— А вы не поинтересовались?
— Поинтересовалась. И даже получила ответ. Только не спрашивайте, чего мне это стоило.
— Умничка! — похвалил Филатов. — Так какая же у них внешность?
Она описала ему обоих покупателей. Никого похожего на них Филатов не знал. Однако ему грело душу то, что догадка подтвердилась. В этот день было куплено два одинаковых гроба. Вкупе с другими фактами эти сведения могли сыграть свою роль. Впрочем, других фактов было пока недостаточно.
— Так где же моя сенсация? — требовательно спросила журналистка.
— Она будет, — пообещал Филатов. — И когда это случится, я дам вам знать первой.
ГЛАВА XXVI
РАЗМЫШЛЕНИЯ У ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
Наступил четверг. Филатов взял траурный вагон и поехал навестить свою железную дорогу. Он посещал ее каждую неделю, всегда по четвергам, и проводил возле нее два часа, с трех до пяти пополудни.
Железная дорога размещалась в скромной квартирке в неприметном доме без лифта на окраине Москвы. За все годы увлечения Филатовым этим хобби она разрослась до такой степени, что занимала уже несколько теннисных столов в большой комнате, на которых были построены тоннели в горах, мосты через реки, пустыни и даже тайга. По ней в разных направлениях могли двигаться несколько поездов, не пересекаясь и не боясь столкновений. Автоматика вовремя направляла составы на свободные развязки, и никогда нельзя было угадать, где тот или иной поезд окажется через несколько минут. Движение их было хаотичным, но в то же время строго упорядоченным, ограниченным проложенными рельсами.
Наблюдая за дорогой, Филатов на два часа забывал обо всем. Иногда ему казалось, что движение поездов подобно движению мыслей — вот мысль двигалась в одном направлении, но тут вдруг переключились стрелки, и она повернула в неожиданную сторону. А там переключение произошло еще раз — и мысль поменяла направление опять, представ под совсем иным углом зрения.
Наблюдать за этим было увлекательно. Не то чтобы модели поездов рождали у Филатова какие-то особые идеи, хотя и это бывало, но всякий раз после посещения железной дороги он чувствовал, что способен смотреть на некоторые проблемы совершенно по-иному, и это очень помогало принять правильное решение в сложных случаях.
Филатов распаковал траурный вагон, поставил на рельсы, полюбовался несколько секунд, прицепил его к локомотиву и нажал кнопку на пульте. Не спеша, как и подобает траурному поезду, состав пополз по рельсам. Филатов сел в кресло и пожалел, что у него нет какой-нибудь траурной музыки, подобающей такому случаю.
Неожиданно его сморил сон, сказалось напряжение нескольких последних дней, на протяжении которых он готовил срочный законопроект и вынужден был перерыть массу юридической литературы.
Во сне он увидел себя бредущим по шпалам. Местность вокруг простиралась пустынная, а рельсы покрывала ржавчина. Похоже, по этой ветке давно уже никто не ездил. Филатов шел не особо беспокоясь насчет поездов.
Неожиданно сзади резко и требовательно прозвучал протяжный гудок, потом еще один. Он оглянулся. Поезд был уже совсем рядом.
Филатов поспешно сбежал с насыпи. Но поезд не промчался мимо, а, натужно скрипя тормозами и выбрасывая из-под колес снопы искр, остановился. Он состоял из паровоза с черным дымом над трубой и всего лишь одного вагона, на котором размашистыми, но неровными буквами было выведено белой краской — «Траурный». Так иногда пишут на воротах и заборах: «Машины не ставить».
Из кабины выглянул чумазый машинист в грязной майке.
— Слышь, земляк! — крикнул он. — Как тут на Белград проехать?
— Прямо! — махнул Филатов рукой, хотя понятия не имел, в какой стороне находится Белград.
Однако и рельсов других здесь не было, так что иных вариантов не оставалось.
— Спасибо! — поблагодарил машинист. — Хочешь, подвезу?
— Мне туда не надо, — отказался Филатов.
— Как знаешь, — безразлично ответил тот и отвернулся.
— Эй! — окликнул Филатов. — А кого везете?
— Покойника.
— Какого покойника?
— А бог его знает, — развел руками машинист, — гроб-то закрытый.
— Что же не спросил?
— А оно мне надо? — резонно возразил машинист. — Наше дело маленькое — бери побольше, вези подальше.
Поезд тронулся, набрал скорость и исчез за поворотом.
Картинка поменялась. В этот раз Филатов брел сквозь туман по летному полю. Сзади его нагнал небольшой частный реактивный самолет. На борту у него тоже было написано корявыми буквами, но уже черного цвета — «Траурный».
Пилот высунулся из кабины и спросил.
— Простите, мужчина, не подскажете, как пролететь на Белград?
— Вон туда! — показал рукой Филатов, выбрав, где туман погуще.
— Это далеко? — поинтересовался тот.
— А какая у вас скорость?
— Девятьсот километров в час.
— Часа через три доберетесь.
— О, хорошо! — обрадовался словоохотливый летчик. — Тогда я, может, засветло и обратно успею. Мне ведь только покойника доставить, и все.
— Желаю удачи! — проявил любезность Филатов.
— А вам туда не нужно? — предложил пилот. — Могу подбросить бесплатно. Заодно и дорогу подскажете.
— Да там вам любой покажет, — отказался Филатов. — А мне нужно оставаться здесь.
Самолет аккуратно объехал его, включил турбины, разогнался и взмыл в воздух. Но полетел почему-то совсем не в ту сторону, куда показывал Филатов. «Во ту пой! — удивился тот. — По-русски же рукой махнул!»
Потом он опять увидел себя возле собственной железной дороги. Скрипнула входная дверь, и в комнату зашла Карла Дель Понте. Была она в домашнем халате и мягких тапочках, украшенных меховыми помпонами. Ни дать ни взять добрая бабушка, ожидающая внуков из школы. Только глаза за стеклами роговых очков с сильными линзами были колючими и неприятными.
Ни слова не говоря, она прицепила веревку к траурному поезду и повела его за собой, а за поездом непостижимым образом устремилось и кресло вместе с Филатовым.
