«Я не хочу отсюда уезжать! – Эта мысль буквально
обожгла Габриеля. – Останусь! И буду тут жить… Рядом с этим бескрайним
водным простором!»
Приплыв на берег, он сидел на пляже до тех пор, пока не
наступила ночь. Но и в темное время суток море завораживало Габриеля. Возможно,
даже больше, чем в солнечный день. Оно так лениво плескалось, так матово
блестело, так играло там, где его перечеркивала лунная дорожка…
Когда стало нестерпимо холодно, Габриель поднялся в горы,
чтобы развести костер и погреться. С собой у него было немного заварки и черствый
хлеб. Парень сделал себе чай, пожарил гренок. Поев, уснул под открытым небом. А
поутру вновь побежал на пляж.
В таком режиме прошло все лето. Пора было возвращаться в
Москву. Габриелю не хотелось! Но он понимал, что зимой тут не выживет,
просто-напросто замерзнет. Да и без брошенных туристами пивных бутылок туго
придется. Где брать деньги на хлеб и чай? В общем, пора было собираться в
дорогу. Габриель уже собрался, купил обратный билет (пришлось продать часы –
подарок отца на шестнадцатилетие). И в день отъезда пошел проститься с морем.
Стоял на берегу, смотрел вдаль и тут почувствовал какое-то странное томление…
Как перед тем, когда впервые увидел море… И вдруг…
По берегу со стороны поселка шла женщина. Высокая, дородная,
смуглая, в простом хлопковом халате, полы которого трепал ветер, оголяя
потрясающие ноги. С шоколадными глазами. С волосами цвета темного каштана. С
губами такой формы, будто она постоянно пьет из невидимого источника и
наслаждается этим…
Прекрасная незнакомка прошла мимо Габриеля, даже не заметив
его. На пирсе ее ждал какой-то мужчина, судя по виду, курортник. А вот она
определенно была местной. У женщин, живущих в благодатном климате Крыма,
какая-то невероятная кожа, будто светящаяся изнутри. И телом они богаты. Не
толсты, а крепки, аппетитны. Однако такой дивы, как эта незнакомка, Габриелю
еще видеть не приходилось. Она была воплощением женственности… И здоровой
сексуальности! Когда женщина (далеко не юная, навскидку ей было чуть за
тридцать) страстно припала к мужчине, даже Габриеля, находящегося на расстоянии
десяти метров, обдало жаром. А вот тот, кого она горячо целовала, своего
счастья не понимал. Он отвечал девушке чисто механически, а когда она
отстранилась, хлопнул ее по крутому бедру, махнул рукой и удалился.
Проводив его взглядом, нимфа развернулась и побрела обратно.
На ее глазах блестели слезы, а прекрасные губы были плотно сжаты. Проходя мимо
Габриеля, девушка покачнулась и едва не упала в воду, но он ее подхватил. Она
не поблагодарила его и даже не взглянула – так была погружена в свои
переживания. А когда заговорила, то не с Габриелем, а сама с собой.
– И этот уехал, не оставив адреса, – прошептала
она, в изнеможении опускаясь на гальку. – А ведь говорил – это не
курортный роман, это любовь… Мы не расстанемся! Мы будем вместе… – Девушка
обратила заплаканное лицо к Габриелю, но смотрела сквозь него. – Сколько
их у меня было, и не упомнить… Одни обещали увезти меня с собой, другие
остаться здесь со мной… И хоть бы раз… Хоть бы кто-то сдержал слово…
Голос ее сорвался. Девушка уткнула лицо в ладони и
разрыдалась.
– Я останусь с вами, – выпалил вдруг
Габриель. – Я б позвал вас с собой, но сам живу в студенческом общежитии…
Да и нечего вам делать в городе… Вы созданы именно для этих мест…
Она подняла лицо и впервые осмысленно посмотрела на
Габриеля. Увидев перед собой худощавого паренька в старенькой футболочке и
изношенных до дыр кедах, горько рассмеялась. Затем махнула на него рукой,
поднялась и пошла прочь.
В тот день Габриель сдал свой билет. На все полученные в
кассе деньги купил цветов и конфет и отправился в поселок. Дом, где жила
девушка, он нашел быстро (поспрашивал у местных жителей, они подсказали),
постучал в дверь. Ему не открыли. По всей видимости, никого не было дома. Тогда
Габриель сел на пороге и стал ждать возвращения Оксаны (оказалось, ее звали
именно так).
Девушка явилась только на следующий день. Она была под
хмельком и выглядела совсем не так, как в первый раз. В нарядном платье, с
завитыми волосами, ярко накрашенная, она казалась старше своих лет и совсем не
напоминала нимфу. В одной ее руке была зажата полупустая бутылка шампанского, а
в другой она держала… сверток с грудным ребенком.
– Ну-ка, возьми, – скомандовала Габриелю Оксана,
передавая ему младенца. Когда парень осторожно принял из ее рук сверток, она
достала из-под половицы крыльца ключ. Отперла дверь и сказала: – Заходи!
Габриель зашел вслед за хозяйкой. Оксана взяла у него
ребенка и положила его в кроватку.
– Ваш? – спросил Габриель.
– Мой, – ответила она. – Вернее, моя, это
девочка… С собой пришлось в город брать, там есть с кем ее оставить… А тут
никого близкого…
– Как зовут малышку?
– Кира.
– Красивое имя…
– Ты че приперся? – грубо спросила она. –
Рассказали, что я честная давалка, и ты решил, что тебе что-нибудь
обломится? – Оксана хлебнула шампанского прямо из горлышка и зло
сощурилась. – А вот хренушки! Одному уже сегодня не дала – и тебе не
обломится… Молокосос еще!
– Вы конфеты любите?
– Чего?
– Конфеты, – повторил он, протягивая Оксане
коробку «Метеорита». – Еще цветы были, но они завяли… Пришлось выбросить,
а то некрасиво как-то с такими… к даме!
– Господи боже ты мой! – то ли расплакалась, то ли
рассмеялась она. – К даме! – Еще один глоток из бутылки. – Да
какая я тебе дама, чудак? Ребенка вон и то не знаю, от кого нагуляла…
– Это не важно!
– Катись отсюда, а?
– Вы устали, я понимаю… Если хотите, я уйду. Но завтра
обязательно вернусь. И буду ходить, пока вы мне не скажете «да»…
– Какое еще «да», мальчик?
– Когда я попрошу вас стать моей женой!
Она посмотрела на него с жалостью:
– Так хочется потрахаться?
Теперь был его черед одарить ее таким же взглядом.
– Я вас люблю. И хочу быть с вами. Если вы не хотите,
то можно без секса. Для меня он не имеет большого значения…
Оксана опустила голову на сложенные на столе руки и
расплакалась. Габриель хотел подойти к ней, чтобы успокоить, но она не
позволила.
– Оставь меня одну! – выкрикнула гневно. – И
конфеты свои дурацкие забери – не люблю я сладкого!
Габриель вынужден был уйти (естественно, без конфет), но уже
на следующий день пришел к Оксаниному дому вновь. Его прогнали прочь. Как
прогоняли еще много-много раз.
Наступила осень. Не календарная, а самая настоящая: с
ледяным ветром с моря, штормами, низкой температурой. У Габриеля из теплых
вещей был только свитер. Хорошо хоть удалось найти на свалке старое одеяло и
диванную спинку. Из этого добра он соорудил шалашик. Там и ночевал. А утром,
как на работу, шел к дому Оксаны. В любую погоду. При любом самочувствии. Даже
когда у него температура подскочила и кашель раздирал легкие, он шел к ней,
своей мечте. Но наступил день, когда он не смог добраться до заветного крыльца.
Упал возле калитки, потеряв сознание.
