– Меня Жека зовут! – Охранник протянул ладонь для
рукопожатия.
– Василий, – представился Голушко и, немного
помявшись, пожал протянутую руку.
– Да я в курсе… Тебя уже весь «Эдельвейс» знает…
– Откуда?
– Ты ж вчера на дискотеке зажигал! В конкурсах
участвовал…
– Ага, было дело, – смущенно хмыкнул Базиль. В его
возрасте пора было уже вести себя более солидно, но если он начинал веселиться,
то остановиться уже не мог.
– Аниматор твое имя спрашивал? Спрашивал! Ну, вот
оттуда весь дом отдыха и знает, как тебя зовут…
– Стыдоба!
– Да брось, Вася! Так и надо! – Он хлопнул Базиля
по плечу. – И извини меня за вчерашнее, ладно? Сам понимаешь, работа…
– Да ладно, фигня! Забудь…
– Забуду, но только после того, как ты со мной выпьешь.
– Базара нет, выпью… – Базиль поманил бармена и
хотел попросить у него еще одну стопку для Жеки, но тот потребовал:
– Бутылку водки, рыбной нарезки и булочек с
кунжутом. – А когда бармен отошел, чтобы подготовить заказ, сказал
Василию: – Пузырь с меня, не протестуй!
– Лады, – не стал спорить с ним Голушко.
– Только учти, я пью не больше сорока граммов. Так что
после первой стопки меня можешь не уговаривать повторить, все равно откажусь.
– Зачем тогда столько?.. – Базиль ткнул пальцем в
запотевшую бутылку, выставленную барменом на стойку.
– Вась, не люблю мелочиться. Натура у меня такая!
Жека разлил водку по стопкам. Сварганил два бутерброда. Один
положил на салфетку перед Базилем, второй взял себе.
– Ну что, Вася, давай! За знакомство! – И,
чокнувшись с Голушко, одним махом опорожнил свою стопку.
Базиль тоже медлить не стал. Выпил водку, с удовольствием
закусил соленой форелью.
– А ты чего не пьешь-то? – спросил он после.
– Я пью. Но либо сорок граммов водки или коньяка, либо
фужер красного сухого вина. Больше нельзя. Вредно для организма…
– Вон оно что… Понятно. – Базиль взял с тарелки
булочку и стал ее легонько пощипывать. – Жек, а я вот все спросить хотел…
Что, правда на территорию никак попасть нельзя, только через ворота?
– А как еще?
– Ну, не знаю… С реки!
– С реки, конечно, можно. Но только своим: отдыхающим
или работникам, посторонних обязательно поймают и выдворят.
– А в ночь на понедельник ничего такого не было?
– Я сам выходной был, но ребята-сменщики говорят, что
нет.
– Точно?
– Тишь да гладь!
– И свои не шастали в неурочный час?
– Отдыхающие, естественно, часов до двух никак
угомониться не могли, но с этого времени и до утра охрана никого не наблюдала…
– А служащие?
– У нас ночами никто не блондит. Тут работенка знаешь
какая выматывающая? Оттрубишь смену, поешь – и на боковую!
– Значит, ничего такого…
– Не, ничего. Правда, одна из трех камер слежения, из
тех, что развешаны на заборе со стороны берега, именно в ту ночь вырубилась, но
это наверняка случайность. У нас тут птиц полно. Они любят провода поклевать…
– Вы милиции об этой неполадке сообщили?
– Зачем?
– А вдруг камеру отключил злоумышленник?
– Не отключал ее никто. Говорю ж тебе, провод птицы
расклевали.
– А если его перерезали?
– Да брось! Кому это надо? Разрыв с нашей стороны
произошел. Вот если б за забором, тогда я б еще подумал…
«Теперь понятно! – осенило Базиля. – Человек в
плащ-палатке, перед тем как покинуть территорию, перерезал кабель камеры, чтоб
случайно не попасть в поле ее видимости… Из этого можно сделать вывод, что он
прекрасно осведомлен о системе безопасности «Эдельвейса», а коли так – он один
из служащих дома отдыха, как я, собственно, и думал… Ведь отдыхающим такие
детали, как наличие камер и их расположение, неизвестны… Они очень хорошо
замаскированы. Я, например, понятия не имею, где они размещены… И это при том,
что я изучил каждый метр ограждения…»
Пока Базиль размышлял, в углу зала осветилась маленькая
сцена, это означало, что стриптиз вот-вот начнется.
– Вась, а что сегодня за программа? –
поинтересовался Жека. – Я на афишу не посмотрел…
– Отпадная программа! – почмокал губами
Голушко. – Женский стриптиз!
– Фу! – скривился собеседник. – Не люблю…
– Ты что, голубой?
– Почему сразу голубой?
– Да потому что каждый нормальный мужик любит стриптиз!
– А я нет! Для меня женщина – символ материнства и
чистоты. А развратные девки, трясущие сиськами под музыку, вызывают у меня
отвращение… – Жека сполз с табурета и помахал Базилю на прощание. –
Так что пошел я! Лучше у себя в комнате полежу, книжку почитаю… Пока!
Базиль помахал в ответ и тихо бросил вслед Жеке:
– Вот чудак! Стриптиз – это ж искусство…
Но тут на сцену выплыла девушка в костюмчике медсестры, и
Базиль, сразу же позабыв о Жеке, радостно зааплодировал.
Габриель
Было уже начало первого, когда Габриель подошел к заветному
окну, чтобы полюбоваться спящей Магдалиной. Но, к его огромному удивлению,
кровать была пуста. Более того, не разобрана!
«Неужели гуляет? – подумалось Габриелю. – Но уже
поздно для этого… А поверить в то, что девушка вместе с остальными смотрит стриптиз,
я не могу… К тому же программа завершилась полчаса назад…»
Не успел он закончить свою мысль, как услышал приближающиеся
шаги. Затем позвякивание ключей и легкий скрип открываемой двери. Обитательница
бунгало вернулась.
Габриель спрятался за веткой шиповника, но встал так, чтобы
ему было видно, что творится в комнате. А там тем временем зажегся свет, и у
кровати появился свекор Магдалины. Старик не качался, но с первого взгляда было
ясно, что он пьян. Напевая что-то себе под нос, он скинул ботинки, сорвал с
себя перепачканную губной помадой рубаху и отправился в ванную.
«А где же Магдалина? – недоумевал Габриель. –
Неужто на свидании? Нет, этого решительно не может быть… Такие девушки, как
она, не позволяют себе подобных вольностей… Ведь она замужем!»
Василий вернулся из ванной с мокрыми волосами и следом
зубной пасты в уголке рта. Подойдя к кровати, он, не снимая брюк и покрывала,
повалился на нее и закрыл глаза. Но почти тут же вынужден был подняться – в
кармане его рубашки запиликал сотовый.
