«Уже нет… И осуждение членов клуба тут ни при чем…»
«Тогда в чем причина?»
«Мне помогают уйти».
«Кто? Как?»
«Это не важно… Главное, я ничего не могу из-менить. Договор
вступил в силу неделю назад…»
«Но ты хотя бы попытайся…»
«Я пыталась. Только что… Но человек, который мне поможет, не
выходит на связь… – Пауза. – И это по правилам. Он заранее
предупредил меня о том, что, как только договор будет заключен, я уже не смогу
что-либо изменить. Он давал мне время на раздумье и принятие твердого решения…»
«Этого человека зовут Габриелем?»
«Да!»
«А ты не могла бы подробнее?» – написала Марго, но не успела
закончить и отправить сообщение, так как от Офелии пришло последнее:
«Прощайте…»
И все! Больше она не написала ни строчки – Офелия покинула
чат. А Марго еще некоторое время там оставалась, надеясь на то, что девушка
появится вновь. Когда прошел час, а той все не было, Марго выключила компьютер
и, облачившись в халат, отправилась в кухню и стала готовить себе завтрак.
Когда Базиль был дома, этим занимался он. То молочную кашку сварит, то
фирменную свою яичницу с помидорами, колбасой и гренками пожарит, то горячих
бутербродов сварганит. Так Марго и приучил к плотным завтракам. Только
Митрофана никак переделать не удавалось. Тот наотрез отказывался есть сразу
после подъема. «Завтрак надо заработать! – говорил он. – Это значит,
нужно сначала подвигаться и дать организму проснуться, а уж потом жрать…» И,
взяв с собой пакет с сыром и крекерами, отправлялся на работу. «Я б на месте
его организма, – бурчал ему вслед Базиль, – после такого завтрака
снова бы уснул! Виданное ли дело: двухметровый мужик питается, как какая-нибудь
птаха! Эдак ноги протянуть можно…»
Но Митрофан ноги не протягивал. Хотя и богатырским здоровьем
не мог похвастаться. То у него голова болела, то давление зашкаливало, то
поясница ныла, то вены на ноге вздувались. Но, надо сказать, в последнее время
Митя чувствовал себя на удивление хорошо. И вполне возможно, именно из-за того,
что сменил свой рацион питания. Приехав из «Эдельвейса», Марго заметила, что в
холодильнике нет сыра с плесенью, зато в морозилке обнаружила шмат сала, а на
одной из полочек – большущий кусок копченой грудинки в специях. Теперь его на
прежнем месте не оказалось. Значит, Митя его с собой на работу взял, чтобы на
завтрак съесть, тогда как раньше острое, копченое и жирное совсем не
употреблял. Просто чудеса какие-то!
Приготовив себе манную кашу, Марго уселась за стол и стала
завтракать. Аппетита не было. Поэтому она осилила только половину тарелки.
Остатки каши выложила на картонку, чтобы потом вынести на улицу и скормить
дворовой кошке Машке.
Помыв тарелку, Марго вернулась в комнату и включила
телевизор. По всем каналам показывали сериалы. Их она не любила, так что
смотреть было нечего. Пришлось садиться за ноутбук. На сайт «Шаг в
бесконечность» Марго заходить не собиралась. Хватит с нее! Но, узнав последние
новости и изучив прогноз погоды, она не удержалась – заглянула в чат виртуального
клуба самоубийц. Там находились все те же люди. «Они совсем, что ли, ничего не
делают? – подумалось Марго. – Только мечтают о самоубийстве? Просто
болезнь какая-то сродни наркомании. По крайней мере, зависимость уже налицо.
Как бы самой не подсесть, уже затягивает… Не хотела ведь сюда заходить, и нате
вам…»
От этих мыслей Марго стало не по себе, и она направила
курсор к значку «выход», но вместо этого нажала на другой: «В память о…»
Сделала она это не специально, так получилось. Марго чертыхнулась и передвинула
мышь, но тут взгляд ее упал на «мемориальную доску», и рука замерла…
Список самоубийц пополнился еще одной жертвой. И в новой
строке было написано:
«Офелия. 17 июля. Утопилась».
Базиль
– Не может этого быть! – рявкнул Базиль, долбанув
кулаком по столу.
– Папа, умоляю, не кричи, – попросил Митрофан, на
которого громкие звуки, которые издавал не он сам, а окружающие, действовали
угнетающе. – У меня отличный слух, не надрывай свои голосовые связки,
говори спокойно…
– Я и говорю спокойно!
– И по столу кулаком не колотишь?
Базиль убрал руку в карман и, насупившись, буркнул:
– Я вообще могу уйти, и разбирайтесь сами.
– Уйдешь, когда я скажу. Ты тут не как мой отец
присутствуешь, а как свидетель, так что изволь отвечать на мои вопросы.
– А я что делаю? Ты меня спросил, верю ли я в то, что
Оленька совершила самоубийство, так? Я тебе отвечаю – не может этого быть!
– Но ты же сам только что рассказал мне о ее
трагической любовной истории…
– У всех бывали трагические любовные истории, и что
теперь? Всем камень себе на шею вешать – и в реку?
– Люди все разные.
– Согласен, Мить, согласен. Но ты пойми, вчера у нее
настроение было самое что ни на есть радужное. Ей свидание назначили два
мужика! И один из них Оле даже нравился…
– Радов?
– А вот и не угадал. Лаврентий. Да только Макс его
опередил, вот Оля и перенесла свидание с библиотекарем на завтра… То есть уже
на сегодня!
– Значит, ты уверен, что Ольгу убили? Привязали к шее
камень и скинули в реку?
– Совершенно точно!
– И кто же, по твоему мнению, это сделал?
– Радов, больше некому!
– Мотив?
– Она ему отказала!
– Откуда ты знаешь?
– Уверен в этом. Оленька была не из таких…
– Ты знаешь, пап, а ведь насчет этого ты прав. Радова
мы уже допросили…
– И он признался? – перебил его Базиль.
– Он уверяет, что не убивал девушку. По его словам, они
катались на лодке, пили шампанское, болтали. Оля опьянела (она была непьющей
барышней) и под хмельком ласки Макса принимала довольно благосклонно. То есть
не противилась, когда он ее целовал и обнимал. Но как только дошло до дела, она
стала вырываться и всем своим видом демонстрировать, что на секс Радов может не
рассчитывать. Тому, естественно, ее поведение не понравилось. Он взбеленился,
обозвал Олю «динамщицей» и еще как-то там. Она отвесила ему оплеуху. Это Макса
взбесило окончательно, и он вытолкнул девушку из лодки…
– Посредине реки, предварительно привязав к ее шее
камень?
– Папа, не болтай глупостей! Я ж тебе сказал, Макс
отрицает свою причастность к убийству Ольги. По его заверениям, лодка
находилась в трех метрах от берега. На мелководье. Он вытолкнул девушку, что,
бесспорно, некрасиво, но он не собирался ее топить. Ольга всего лишь замочила
ноги и подол сарафана.
– И что, Радов ее бросил на берегу? А сам уплыл?
