Поняв, что умирает, Габриель испытал двоякое чувство. С одной
стороны, ему было совсем не страшно оказаться на том свете (тем более что
теплилась надежда встретиться там с его единственной любовью), но с другой…
Торопиться туда не хотелось! Так много еще в этой жизни непознанного… А еще
больше познанного, но не прочувствованного до конца…
Он долго искал, в каком месте встретить смерть. Кочевал по
городам и поселкам Поволжья, пока не оказался в «Эдельвейсе». Туда его судьба
занесла случайно. Проплывал на лодке мимо какого-то высокого забора, задрал
голову, посмотрел поверх него и увидел выглядывающую из-за ограждения крышу
бунгало. На ней торчал флюгер в виде парусника и, повинуясь порывам ветра,
вертелся туда-сюда. «Просто как я, – подумал Габриель. – Хочет покоя,
а вынужден метаться из стороны в сторону…»
Но тут ветер стих, и флюгер-парусник замер. Габриель тоже
перестал грести. Он сидел в лодке и смотрел на неподвижную бригантину до тех
пор, пока она не стала слабо подрагивать. Когда же острый нос парусника вновь
снесло в сторону, Габриель налег на весла и направил свою лодку к берегу…
Марго
Митя обещал явиться домой сразу после обеда, но часы
показывали уже пятнадцать двадцать, а его все не было.
Взяв с полочки в прихожей свой сотовый, Марго набрала номер
мужа.
– Малыш, извини, не могу говорить, – выпалил Митрофан,
ответив после первого же гудка.
– Так ты еще работаешь? А я тебя жду, жду…
– К сожалению, сегодня у меня нет возможности прийти
пораньше. Но обещаю не опаздывать к ужину. Все, пока, пока!
И он отсоединился.
Марго обиженно насупилась. Обычно она с пониманием
относилась и к поздним возвращениям супруга, и к его манере обрывать разговор
на полуслове (она знала, что он бывает сильно загружен работой и ему не до
разговоров), но сегодня и то и другое вызвало у нее недовольство. Марго было
так одиноко сейчас! Она уже привыкла к тому, что в отсутствие Митрофана с ней
находится Базиль, с которым и не скучно, и спокойно, а тут вдруг она оказалась
одна в пустой квартире… Да еще настроение препоганое! И самочувствие оставляет
желать лучшего. Подумать только, еще вчера утром она чувствовала себя крепкой и
энергичной, а сегодня едва с кровати поднялась…
«Неужели все это из-за городского смога? – подумалось
Марго. – Или дело в том, что перед сном я по сайту «Шаг в бесконечность»
блуждала? Все-таки, как ни крути, этот виртуальный клуб самоубийц обладает
отрицательной энергетикой… Неудивительно, что многие его завсегдатаи, вместо
того чтобы переключиться на что-то более позитивное, все глубже погружаются в
пучину своей депрессии…»
Марго встряхнулась. Вскипятила чайник. Заварила себе каркаде
и с дымящейся чашкой направилась в комнату. Усевшись за письменный стол,
включила компьютер. Зашла на сайт «Шаг в бесконечность» и решительно нажала на
значок «Удалить профайл». Хватит с нее! С сегодняшнего дня только положительные
эмоции. И, чтобы получить их, Марго вставила в дисковод дискету с фильмом
«Красотка», взяла ноутбук, недопитую чашку и вязанье (нитки, спицы и журнал
купила еще два месяца назад, но до сих пор не удосужилась ничего начать) и
отправилась со всем этим на балкон. Коль с реки ее увезли, из дома без
сопровождения выходить запретили, так хоть так воздухом подышать.
Водрузив компьютер на тумбочку, Марго уселась на стул с
отломанной спинкой (его давно пора было выкинуть, но Базиль все жалел) и
принялась набирать петли. Когда-то в детстве и ранней юности она прекрасно
вязала. Но с годами занятие это забросила и навык утратила. Так что теперь,
после десяти лет, пальцы не слушались и петли получались то слишком тугими, то
чересчур слабыми. Промучившись минут двадцать и просмотрев сцену знакомства
Эдварда Льюиса с Вивиан, Марго получила пять кривых рядов, которые походили на
что угодно, только не на резинку детской шапочки. «Полюбовавшись» на свое
творение, она, чертыхаясь, сняла вязанье со спиц, все распустила и начала по новой.
К тому моменту, когда Эдвард влез на балкон Вивиан с зонтом
в руке и цветами в зубах, Марго исправилась. Ряды стали ровнее, и работа начала
продвигаться быстрее. Почти полшапочки уже было готово! Марго решила еще минут
десять повязать, а потом пойти в кухню, чтобы чем-нибудь перекусить, когда
зазвонил городской телефон.
Отложив спицы в сторону, Марго заспешила в комнату. Трубка
радиотелефона, как всегда, нашлась не сразу. Все домашние бросали ее прямо там,
где заканчивали разговор. На сей раз она обнаружилась в ванной. Видимо, Митя
болтал с кем-то, когда брился, прежде чем уйти на службу.
– Алло! – выпалила Марго, хватая трубку.
В ответ она не услышала ни слова. До нее донеслось только
шумное дыхание.
– Алло, слушаю вас! Говорите…
– Здравствуйте, это квартира Голушко? – услышала
Марго далекий мужской голос. Он был так тих, что приходилось напрягать слух,
чтобы разобрать слова.
– Добрый вечер. Да, это квартира Голушко.
– Митрофан Васильевич дома?
– Нет, он еще на работе…
– А когда придет?
– Обычно он возвращается в седьмом часу. Иногда позже…
– А раньше?
– Очень редко… Вы же понимаете, какая у него служба…
– Ясно… – Пауза. – Спасибо… До свидания.
– Может, передать что?
– Нет, не стоит. Я ему завтра позвоню. На работу.
И не успела Марго сказать мужчине «до свидания», как
услышала в трубке частые гудки отбоя. Вернув трубку на базу, она прошла в кухню
и стала мыть посуду. Есть расхотелось. Звонок незнакомца произвел на Марго
странное впечатление. Слыша его далекий голос, она ощущала покалывание между
лопаток. Точно такое же беспокоило ее в те мгновения, когда некто сверлил ее
взглядом. Да и после того, как разговор закончился, на душе остался неприятный
осадок. И растворился он только после того, как домой вернулся Митрофан.
День четвертый
Митрофан
– Митрофан Васильевич! Это бомба! – с этим криком
Славик влетел в кабинет старшего следователя в четверг утром.
Митрофан в это время раскладывал по тарелкам завтрак:
бутерброды со свиным рулетом, помидорки черри и облитые шоколадом печенюшки. От
Славиного вопля он вздрогнул и выронил пучок укропа, которым намеревался
украсить бутерброды. За последние дни изменились не только его гастрономические
пристрастия, но и эстетические вкусы. Если раньше Митрофан совсем не обращал
внимания на вид поглощаемой им пищи, то теперь, перед тем как поднести ее ко
рту, разглядывал: насколько аппетитно выглядит.
– А потише нельзя? – недовольно пробурчал
Митрофан, поднимая укроп и красиво укладывая его на тарелку с рулетом. –
Орешь, как потерпевший…
