Больше всего на свете мне сейчас хотелось убраться подальше, чтобы не присутствовать при их разборках. Но я не могла. Что бы ни случилось, я просто обязана быть рядом с ней. Я достала телефон и послала Эвану эсэмэску:
Пришлось отвезти маму домой. Прости, что не встретилась с тобой. Позвони, когда сможешь.
Почувствовав, что начинаю замерзать, набралась мужества и открыла входную дверь. И сразу же горько об этом пожалела.
– Нет, так дело не пойдет, – говорил Джонатан. – Как, скажи на милость, я могу с тобой разговаривать, если ты не можешь оставить в покое бутылку?!
– Очень хорошо! – Мама швырнула бокал на пол, во все стороны полетели осколки и брызги вина. – Пожалуйста, могу и не пить.
Я так и застыла, держась за ручку двери. Звук бьющегося стекла меня парализовал.
– Рейчел! – заорал Джонатан. – Что, черт возьми, с тобой не так?!
Тогда я тихонько прикрыла за собой входную дверь. Но, наверное, недостаточно тихо.
– Это все
она! Вот что со мной не так! – Мама ткнула в меня пальцем.
Я в ужасе перевела взгляд с ее пальца на перекошенное от отвращения лицо Джонатана, который стоял, вызывающе подбоченившись. Удивленно открыла рот, не понимая, как объяснить мамин ненавидящий взгляд.
– Эмма здесь ни при чем. Даже не начинай!
– Почему ты ее так называешь? – ощетинилась она. – Ее зовут
Эмили. Она и тебя у меня отнимет, так же как и
его!
Слова Рейчел обожгли меня, словно удар кнута. Боже, откуда в ней столько ненависти?! Ее злоба буквально выбивала у меня почву из-под ног. Я стояла, оцепенев, не в силах найти слова утешения или оправдания.
– Ты несешь полную чушь, – ответил Джонатан. – И я не собираюсь выслушивать твой бред. – С этими словами он решительно направился к двери.
Я уже успела подняться наверх, когда из кухни снова послышался звон разбитого стекла.
– Какого хрена, Рейчел! – повернулся на звук Джонатан. – И нечего тут закатывать истерики всякий раз, когда получается не по-твоему!
– Не уходи! – Всхлипывания сопровождались хрустом битого стекла.
– Стой, где стоишь! Ты идешь прямо по осколкам.
Джонатан скрылся на кухне и вышел оттуда с мамой на руках. Ее голова покоилась на его груди. Лицо было зареванным.
– Ты останешься? – пробормотала она.
Джонатан молча поднимался по лестнице.
Я судорожно вздохнула, обстановка дома была настолько раскаленной, что мне не хватало воздуха. Может быть, стоило помочь Джонатану уложить Рейчел, но как после такого смотреть ей в глаза? Тогда я тихонько спустилась вниз, чтобы оценить масштаб разрушений на кухне. И застыла на пороге. Стараясь не ступать в лужи вина, осторожно перешагнула через битое стекло. Когда потянулась за веником, зазвонил мой мобильник.
На экране высветилось имя Эвана.
– Привет, – сказала я.
– Эй! Получил твое сообщение. У тебя все в порядке?
– Да-да, – более-менее убедительно ответила я. – Мама с Джонатаном опять поцапались, надо было отвезти ее домой. Она, как обычно, все драматизирует. Пришлось битый час выслушивать слезливые излияния. Прости, что не смогла встретиться с тобой после игры.
– А ты меня не обманываешь?
– Нет, все отлично. Она наконец выговорилась и легла спать. – У меня аж засосало под ложечкой от собственного вранья. – Мы можем встретиться чуть попозже у тебя? Очень хочу тебя видеть. – Сейчас мне просто необходимо было расслабиться после стресса, и объятия Эвана подходили для этого как нельзя лучше.
– Хм, я… – вдруг замялся Эван, и я услышала в трубке чьи-то жизнерадостные крики.
– Ну что, ты готов? – спросила Эвана какая-то девочка, ее голос звучал вполне отчетливо.
– Секундочку, – сказал ей Эван. У меня екнуло сердце. Я точно знала, кто это был. – Хм, я тут обещал отвезти Аналайз на вечеринку к Джеффу. Ну, сама понимаешь, первая вечеринка, а она пока мало кого знает. Но я посмотрю. Может, удастся пристроить ее к кому-нибудь. Дай мне…
– Ничего страшного, – с напускной небрежностью сказала я. – Поезжай. По правде говоря, я страшно устала.
– Эм, ты уверена?
– Да. Не волнуйся, – проглотив комок в горле, поспешила успокоить я Эвана. – Кошмарный вечер. Я буквально валюсь с ног. Ну как, увидимся завтра? – Несмотря на титанические усилия, мой голос дрогнул. Я закрыла глаза, чтобы остановить слезы.
– Ну, тогда ладно, – произнес он, и я выключила телефон.
Я стояла с веником в руках посреди бедлама, устроенного на кухне, и пыталась, несмотря на тяжесть в груди, хоть чуть-чуть нормализовать дыхание.
Затем открыла глаза, постаравшись отключиться от всего, чтобы онемевшая душа ничего не чувствовала. И принялась потихоньку ликвидировать последствия маминого нервного срыва.
– Дай я тебе помогу. – На пороге стоял Джонатан.
Я не ответила. Тогда он наполнил ведро мыльной водой и начал смывать потеки вина с кухонной мебели. И пока мы наводили порядок, ни один из нас не проронил ни слова.
Но когда я вынесла мешок с осколками в мусорный бак, то бессильно опустилась на ступеньку и закрыла лицо руками, чувствуя себя совершенно опустошенной. Джонатан выключил на кухне свет и пристроился рядом.
– И что дальше? – не поднимая глаз, поинтересовалась я. – Теперь у тебя с ней все кончено, да?
– Она в таком состоянии, что я не смог ей об этом сказать, – спокойно объяснил он. – Прости за безобразную сцену. Ты здесь совершенно ни при чем.
– Не знаю, что сегодня произошло, но она была такой… сердитой, – сказала я. – Она явно меня в чем-то винит. Только вот непонятно в чем.
Джонатан решительно покачал головой:
– Это наши с ней дела. И ты ни в чем не виновата.
– Но ты ведь собираешься ее бросить прямо сейчас, да?
Джонатан застыл в глубокой задумчивости.
– А ты хочешь, чтобы я остался? – наконец спросил он, и я сразу напряглась, так как не знала, что ответить. Его вопрос звучал довольно двусмысленно. – Если я уйду прямо сейчас, не станет ли твоя… жизнь здесь еще тяжелее?
– За меня не волнуйся, – не слишком убедительно заверила я Джонатана. – Если ты собираешься остаться исключительно по этой причине, то не надо. В результате ты сделаешь всем только хуже. Она просто должна переболеть этой любовью.
– Эмма, мне очень жаль, – охрипшим голосом произнес он.
– Мне тоже, – выдохнула я. Он сочувственно посмотрел на меня, словно гипнотизируя взглядом. И я с трудом отвела глаза. – Ну ладно. На сегодня хватит трагедий. Я пошла спать.
– Пожалуй, я пойду, – сказал он, поднявшись одновременно со мной.
