– От меня? Когда я это говорил, что люблю рыбалку?
– В первый же день. Ты показал мне шрам от крючка, на который тебя насадил брат.
Он оглянулся с улыбкой:
– У тебя хорошая память на мелочи. Я уже забыл об этом. Значит, это любимое место твоего отца? Понятно почему. Здесь красиво.
Я дышала полной грудью, наслаждаясь слабым ароматом сосны и опавших листьев. Он сильно отличался от запаха Атлантики.
Райан, покусывая губы, на миг уставился на меня.
– Можно спросить, что случилось? – неуверенно произнес он. – С отцом?
Я тяжело вздохнула. Даже вспоминать было больно.
– Врачи сказали, что у него развился инфаркт. – Я шмыгнула носом. – Это было в прошлом году, как раз после Дня труда. Почему-то мы были не заняты, поэтому папа велел мне взять выходной и сказал, что в кои-то веки закроет бар. – У меня в голове зазвучал отцовский голос. – Когда я пришла домой, то нашла его на полу. До приезда «скорой» я пыталась сделать ему искусственное дыхание, но было уже слишком поздно.
– Соболезную. – Райан смотрел виновато.
– Спасибо. Поначалу было очень тяжело, но я справилась. Просто стараюсь вспоминать все хорошее.
– А… мама? – Он будто уже пожалел, что спросил.
Я сделала еще один глубокий вдох и задержала дыхание.
– Ее сбила машина. – От этого воспоминания меня пробрала дрожь. – Она везла через парковку тележку с продуктами, и какая-то старушка стала слишком быстро выезжать со стоянки задним ходом и сбила ее. От удара у мамы было раздроблено бедро и перерезана бедренная артерия. Врачи не смогли ее спасти.
Я старалась не растравлять себя воспоминаниями, но, рассказывая о родителях, словно переживала все заново.
Райан придвинулся и стал осторожно гладить меня по спине.
– Бедная. Не могу даже представить, насколько это тяжело для тебя.
– Да, тяжело, но ведь надо продолжать жить, понимаешь? Пока что-то не потеряешь, невозможно осознать, как это для тебя важно, – ответила я, заглядывая ему в глаза.
Райан не стал убирать руку. Его присутствие успокаивало необычайно.
Леска вдруг натянулась.
– Эй, я что-то поймала!
Я принялась наматывать леску на катушку. Райан схватил сетку и перегнулся через борт посмотреть, кого я тяну.
– Здорово! – воскликнул он, подхватывая большеротого окуня, болтавшегося на крючке. – В нем, наверное, дюймов десять. – Райан отцепил трофей. – Отличная работа! – сиял он.
Я солидарно вылупилась на рыбину, и Райан выпустил ее в озеро.
– До скорого, мистер Окунь.
– Расскажи о себе еще, – попросил Райан.
– Что ты хочешь знать?
– Все, – горячо заявил он.
Пока мы удили, он обрушил на меня шквал вопросов, и я незаметно для себя рассказала ему историю своей жизни. Некоторые побуждали и меня спрашивать его о чем-то, и он, не колеблясь, выкладывал мне все, что меня интересовало.
– Вообще-то, я родилась на севере штата Нью-Йорк, – рассказывала я, вдыхая лесной воздух. – Я выросла около Уоткинс-Глен
[10]
. Ты слышал об этом месте?
– Конечно, – ответил он. – Я даже был там однажды. Отец возил нас на гонки.
– Наш дом стоял всего в четырех милях от трассы, – улыбнулась я.
– Сколько времени ты там прожила?
– Почти до четырнадцати лет. Мы переехали в Сипорт, когда заболел дед. – Я откинула волосы.
– А я думал, ты в Сипорте и выросла. У меня создалось впечатление, что твой отец всю жизнь занимался пабом.
– Нет, он работал в компании «Корнинг». Долгое время был там вице-президентом. Но у дедушки случился удар, и мы переехали сюда, чтобы за ним ухаживать. Думаю, отец любил свою работу, но когда все это произошло… для него, наверное, настал подходящий момент уйти в отставку и немного сбавить темп. В пабе ему, по-моему, нравилось больше.
– А мама? Она работала?
Я кивнула и отпила пива.
– Она работала в приемной комиссии Итакского колледжа. Я собиралась там учиться, но… планы изменились. Мы переехали сюда, и «Браун» оказался ближе. А ты? Ходил в колледж?
Райан немного смущенно улыбнулся:
– Два года учился в «Питте».
[11]
– «Питте»? – переспросила я.
Он кивнул.
– Собирался стать архитектором, – с сожалением произнес он. – Хотел проектировать жилые дома и общественные здания. Люблю рисовать.
– Но не окончил?
– Я жил дома, ходил в колледж и занимался в местном театре. Один из моих тамошних наставников рассказал об открытом прослушивании в Лос-Анджелесе, вот я и поехал туда. Вскоре после этого я получил первую главную кинороль. С тех пор моя жизнь совершенно изменилась. – Райан издал смешок. – Мне пришлось взять себе агента, менеджера и… адвоката! – Он забросил леску в воду. – Иногда я думаю, как повернулась бы моя жизнь, если бы я остался в колледже и не сел в тот самолет до Лос-Анджелеса.
– Мне кажется, на все есть свои причины. Если бы ты не сел в тот самолет, то сейчас, наверное, не плыл бы в лодке по озеру.
– Ты права, – просиял Райан. – Пропустить такое – позор. Было бы у меня похожее местечко. Дом на озере посреди леса, причал, большой каменный камин…
– Я скучаю по дому около Глена, – отозвалась я. – Он тоже стоял у озера, похожего на это, но меньше. Большой белый фермерский дом с огромным двором. У нас была тарзанка, она свисала с высокого вяза и добрасывала до самой воды. Мы сбегали с берега по этой натоптанной дорожке и раскачивались что было мочи. Соревновались, кто дальше.
Райан с ухмылкой посмотрел на меня:
– Похоже, ты была оторвой.
Я вытянула ноги, вспоминая, как слетала с тарзанки.
– Лучшая летняя пора наступала, когда созревал виноград. Отец соорудил во дворе огромную беседку, увитую лозой. По утрам я первым делом выбегала на задний двор и рвала виноград, покрытый утренней росой. Папа говорил, что это природное вино. Ты знаешь, как делается вино?
– Немного. Я больше знаю о том, как оно пьется. А ты?
Я кивнула:
– Моя семья долгое время являлась совладельцем нескольких виноделен. В три действующие у меня вложен капитал.
– Да ну? – Он не скрывал удивления.
Я вновь кивнула:
– Мои родители инвестировали много средств в несколько виноделен в районе Фингер-Лейкс. Мы были совладельцами пяти, но потом продали свою долю в одной, а две слились. После смерти отца ко мне перешли все акции. Сейчас я являюсь компаньоном с ограниченной ответственностью, но иногда по-прежнему занимаюсь бизнесом. Мы были и остаемся хорошими друзьями семей, управляющих этими винодельнями. Некоторых из этих людей я знаю всю жизнь.
