Укачивая меня в объятиях, она погладила сына по щеке.
– Вы с Райаном спите в своей комнате, – ласково сказала она и чмокнула меня в щеку. – Ох, как бы мне хотелось познакомиться с твоими родителями.
– С чего это ты вздумала ложиться на диване? – спросил меня Райан в спальне и набросил мне на плечи плед.
Я, немного смутившись, пожала плечами:
– Не хотела, чтобы у твоих родителей сложилось обо мне неверное впечатление. Так уж меня воспитали.
– О, насчет этого не беспокойся. Ты уже произвела отличное впечатление, – ответил Райан, забираясь в постель, и заглянул мне в глаза. – Отец все уши прожужжал за бильярдом, какая ты умница и как мне следовало бы у тебя поучиться обращению с деньгами.
– Я рада, что понравилась им. На душе легче, честно. Их одобрение очень важно. – Я придвинулась к нему поближе и, говоря, нежно гладила шею.
– О, в одобрении не сомневайся. Ты завоевала их сердца, точно тебе говорю. – Он откинул мне волосы на спину. – Ты хоть представляешь, как я тебя люблю?
– Нет, – с подначкой шепнула я, – и как же?
– Сейчас покажу, – прошептал он и стал целовать меня в губы, раз, другой, пока мы не задвигались в такт.
* * *
Я встала раньше всех, так что успела принять душ и подготовиться. Первое в жизни посещение съемок меня немножко нервировало. Мне и не снилось, что я туда попаду.
– Волнуешься? – спросил Райан, поправляя на мне цепочку, пока мы ждали у задней двери.
– Есть немного, – улыбнулась я. Живот у меня свело.
Машина за нами пришла, когда было еще темно и слишком рано для папарацци. Рабочий день у Райана начинался до восхода солнца. Я порадовалась, что в этом испытании рядом со мной будут его родители.
Мы ненадолго задержались у охраняемых ворот, но вскоре проехали дальше, на стоянку. Лимузин миновал ряды машин и остановился у длинного белого трейлера.
– Вот, вам это понадобится. – Райан вручил нам беджики на длинных шнурках – подтверждение, что мы допущены на съемки.
У него в руках были свернутые в трубочку голубые листки.
– Мне надо наложить грим, сделать лицо. Тар, идем со мной. – Райан потянул меня за руку. – Пап, мам, увидимся там. – Он кивнул в сторону съемочной площадки.
Телохранитель Майк и еще один мужчина проводили нас к длинному трейлеру. Внутри обнаружилось несколько кресел для косметических процедур и зеркальный столик, полный косметики. Едва мы вошли, за Райана принялись несколько человек. Он едва успел представить мне своих гримеров. Те были вежливы, но думали о работе, и все спешили.
Прежде всего Райану пришлось переодеться: надеть темные брюки и белую рубаху с пуговицами, заранее забрызганную чем-то, похожим на кровь. Потом его укутали в хлопковую простыню, и несколько гримеров взялись за работу.
Он сидел смирно, а его покрывали кремами и красками, орудуя кисточками, губками и незнакомыми мне инструментами. Пожилая гримерша азиатской наружности, в очках с широкой красной оправой и со стянутыми в хвост волосами, накладывала кисточкой лиловый краситель под левый глаз Райана. Когда с ним покончили, можно было поверить, будто Райана только что избили: даже из ноздрей тянулись струйки фальшивой крови.
Улыбнувшись, он подмигнул мне:
– Крутой у меня видок, а?
Я своими глазами наблюдала преображение, и все же мне плакать хотелось, видя его таким искалеченным. Однако я улыбнулась и согласно кивнула.
– Пит обещал разбить мне физиономию, если я разобью тебе сердце. Наверное, лучше не разбивать.
Еще один ассистент возился с рацией.
– Райан, тебя ждут на девятой площадке.
Миг спустя нас выставили на край обычного поля для гольфа. Майк старательно держался рядом с подопечным. Когда мы остановились, Райан шепнул мне на ухо:
– Сегодня надо отснять несколько трюковых сцен, а в последней мне придется целовать… ее. – Он с отвращением передернулся.
Мы вышли на площадку. Мне пришлось поморгать глазами, убеждая себя, что нарядный дворцовый зал выстроен в помещении обычного склада.
– Джейк, пошли, пожалуйста, кого-нибудь за моими родителями. Я хочу, чтобы они и Тарин побыли здесь, – попросил Райан и обратился ко мне: – Здесь к тебе никто не будет приставать.
Я отошла к стене, чтобы не мешаться под ногами. По всей площадке тянулись толстые кабели. Повсюду горели яркие светильники, стояли подмостки и всякие приспособления. Я страшно боялась нечаянно расколотить что-нибудь дорогостоящее или сбить с ног важную особу. Люди вокруг суетились. Некоторые были в наушниках или таскали аппаратуру. Пюпитры, камеры, осветительные приборы – все это представлялось мне хаосом.
Я ощутила ладонь на своем плече – рядом стояла мама Райана.
– Ошеломляет, верно? – спросила она.
Я никак не могла прийти в себя. Перед нами появилась женщина в наушниках:
– Привет, добро пожаловать! Отсюда вам будет плохо видно. Пойдемте, я провожу.
Я оглянулась, поискала Райана. Он стоял в группе мужчин, и все они размахивали руками, будто обсуждали, как ему лучше нанести удар. Очевидно, репетировали. Лысый пожилой мужчина в наушниках, висевших на шее, и с чем-то вроде маленького телескопа в руке остановился и заговорил с Райаном.
– Это режиссер, – объяснил Билл.
Райан довольно долго выслушивал указания, как ему двигаться.
– А тот парень слева от него, кажется, режиссер по трюкам.
Хорошо, что отец Райана был рядом и все растолковывал. Сама я понятия не имела, кто есть кто.
Кто-то прокричал: «Тишина на площадке!»
Я затаила дыхание.
Перед камерой появился человек с хлопушкой. Райан занял позицию в декорациях зала. Я видела его на трех маленьких мониторах у режиссерского места.
– Снимаем! – завопил кто-то еще.
– Мотор! – крикнул режиссер.
Райан сделал несколько шагов, и на него бросился мужчина в плаще. Райан выбросил правый кулак, и веревка опрокинула человека в плаще на пенопластовый мат.
И это всё? На площадке опять суетились люди. Я оглянулась на Билла:
– Они только это и снимали?
– Думаю, да, – улыбнулся мне Билл.
Райан вернулся на прежнее место и снова нанес удар тому же мужчине. На съемку одного этого эпизода у него ушел почти час. Снимали под разными углами.
Я понимала, что в съемке наступал перерыв, только когда гримеры занимались лицом Райана. И все дивилась, откуда они знают, что кому делать, если приходится то метаться по площадке, то замирать с важным видом.
– Эй, девочка! Мне сказали, что ты здесь. – Меня обняла Кэт.
– Привет, Кэт, как я рада тебя видеть!
