Джоузи была красивой женщиной. Естественно, что и персонажей своих картин она тоже наделяла красотой. Она обладала талантом, что бы этот занюханный галерейщик ни бубнил про отсутствие собственного стиля. Пройдет совсем немного времени, и любители искусства оценят ее талант. Как хорошо, что он договорился с галерейщиком и тот не посмеет продать ее картины кому-то другому. Одна мысль о том, что чьи-то глаза могут любоваться обнаженным телом Джоузи, заставляла Эша стискивать зубы.
— Уверен, твоему таинственному меценату понравятся картины, — сказал он, завязав мысленный узелок. Завтра утром он позвонит мистеру Даунингу и распорядится, чтобы картины надлежащим образом упаковали и привезли к нему на работу. — Я бы тоже с удовольствием на них посмотрел.
Джоузи в очередной раз покраснела:
— Если хочешь, можем съездить в галерею. Я их только сегодня туда отвезла. Возможно, тот человек еще не успел их купить.
Эш погладил ей щеку, потом пряди светлых волос:
— А знаешь, я, пожалуй, не стану их смотреть. Ты лучше напиши что-нибудь для меня. То, что больше никто не увидит. И пусть эти картины будут смелее и откровеннее тех, что ты отвезла в галерею. Как тебе такое предложение?
Глаза Джоузи округлились, потом сощурились, словно она уже видела новые картины. Даже дыхание у нее участилось. Да, она действительно их видела!
— У меня есть несколько идей, — призналась Джоузи. — Я бы с радостью написала что-нибудь более личное. Но с условием, что ты никогда не будешь это выставлять.
— Такие картины я никогда и никому не покажу. Обещаю тебе, Джоузи. Все, что ты напишешь для меня, будет только моими сокровищами. Если ты подаришь мне свою сексуальность, запечатленную в красках, как я могу выставлять это на всеобщее обозрение?
— Хорошо, — прошептала она.
Эш уловил в ее шепоте не только волнение, но и возбуждение. Настоящее сексуальное возбуждение.
— Ты сыта? — спросил он.
Она кивнула, возвращая Эшу недопитый бокал вина. Эш переставил поднос на комод и вернулся в постель. К своей Джоузи. Он протянул руку, приглашая ее лечь рядом. Они устроились на груде подушек. Джоузи свернулась калачиком.
— А теперь, пожалуйста, расскажи про Майкла, — ровным и даже бесцветным голосом попросил Эш.
Джоузи снова напряглась. Она молчала. Эш ждал. Последовал тихий выдох, и только тогда она заговорила.
— Я очень ошиблась в этом человеке, — шепотом призналась она. — Я и представить не могла, что он дойдет до такого. Даже его… доминирование всегда было сдержанным. Он не давал волю страстям. Знаешь, он всегда относился ко мне так, словно изо всех сил старался не причинить мне вреда.
— Где это случилось? — спросил Эш. — Ты куда-то ходила с ним?
Джоузи покачала головой:
— Он сам ко мне приехал.
— И ты его пустила? — удивился Эш, предварив свой вопрос ругательством.
Джоузи изменила позу. Сейчас ей было важно смотреть Эшу в глаза.
— Эш, а почему я не должна была его пускать? Мы ведь с ним были любовниками, и у меня ни разу не возникло страха, что он способен сделать мне больно. Майкл всегда вел себя очень сдержанно. Я не видела его сердитым. Он и раздражался крайне редко. Вначале я позвонила ему и сказала, что прекращаю отношения с ним. Он не поверил. Приехал, желая убедиться. Поначалу извинялся, говорил, что мой звонок заставил его пересмотреть наши отношения. Задним числом признавал, что уделял мне слишком мало времени. Понимаешь, он не верил. Говорил, что у нас с ним прекрасные перспективы. — (Эш слушал ее, хмурился, но не перебивал.) — Потом, когда он понял, что я действительно рву с ним, потребовал назвать причину. — Джоузи умолкла и повернулась в профиль, сложив руки на коленях.
Эш снова притянул ее к себе. Он чувствовал, как ей тяжело все это рассказывать.
— И что было дальше? — осторожно спросил Эш.
— Я сказала Майклу буквально следующее: «Я расстаюсь с тобой, поскольку ты не можешь дать того, что обещал мне другой мужчина».
— Продолжай, — попросил Эш, крепче обнимая ее.
— Майкла словно подменили. Я не успела и рта раскрыть, как он с размаха ударил меня по лицу. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие и упала. Кажется, я даже не чувствовала боли. Это был шок. Майкл навис надо мной и снова ударил. Потом он схватил меня за волосы и стал кричать, называя обманщицей. Он сожалел, что до сих пор обращался со мной слишком мягко. Говорил, что, если бы не его деликатность, если бы он проявил настоящую мужскую власть, я бы не посмела его обмануть.
— Ну и тварь! — прорычал Эш. — Да за одно это его надо прибить на месте.
— Эш, пожалуйста, не трогай его! Я порвала с ним, и это главное.
— Еще бы ты не порвала с ним!
Эш глубоко дышал, гася охватившую его злость. Ногти его пальцев, сжимавших запястье Джоузи, вонзались ей в кожу. Заметив это, Эш поспешно разжал руку. Никаких отметин на ее теле, кроме тех, что будут оставлены страстью и нежностью.
— Конечно, я должна была бы сразу заявить в полицию, — тихо продолжала Джоузи. — Выдвинуть против него обвинения. Добиться его ареста. Но я была невероятно шокирована. И еще чувствовала себя… последней дурой. Мне же не шестнадцать лет. Как я могла не разглядеть в нем склонность к жестокости? Как могла ложиться с ним в постель, не зная, чтó прячется под фасадом уравновешенности? Я ведь доверяла ему. Полностью. Не боялась его. Я и мысли не допускала, что этот человек способен издеваться надо мной. Это теперь я понимаю: он мог бы сорваться на чем угодно. И поэтому…
— Поэтому — что?
Джоузи закрыла глаза:
— Поэтому я тебе не позвонила, не приехала к тебе. Поэтому не приняла твоего предложения. Я… испугалась.
Эш напрягся.
— Испугалась меня? — спросил он, буравя ее взглядом.
Джоузи сокрушенно кивнула.
У Эша перехватило дыхание. Он понял. Ему совсем не понравилось услышанное, но он понял.
— Ясно, — сказал он, гладя ее руку. — Ты решила: раз ты так жестоко ошиблась в нем, то не можешь доверять мне и искренности моих намерений. — (Она снова кивнула.) — Джоузи, я понимаю твой страх, но ты должна убедиться: я не Майкл.
Судя по ее взгляду, Джоузи очень хотела в это верить. Хотела верить и ему, и своим интуитивным ощущениям.
— Я никогда не сделаю тебе больно. — Слова Эша звучали как торжественная клятва. — Все недоразумения, если они возникнут, мы будем решать только словесно. Мои руки будут только ласкать и защищать тебя. И ничего другого.
— Хорошо, — прошептала Джоузи.
— А теперь прижмись ко мне.
Джоузи не нужно было уговаривать. Она уткнулась лицом в его грудь. Эш крепко обнял ее, вдыхая запах волос и тела.
— Самое противное, что этот синяк исчезнет не раньше чем через неделю. И губа заживет не сразу. И ты будешь помнить, откуда у тебя это.
